Книга Сбежавшая принцесса - Кейтлин Крюс

Она посмотрела на безымянный палец левой руки, на котором было два кольца. Бриллиант, играющий на солнце всеми цветами радуги, напомнил ей о том вечере, когда Люк его ей подарил. Тогда он держался довольно отстраненно, но она все равно почувствовала его уязвимость. Даже у таких сильных мужчин, как Люк Гарнье, есть уязвимые места. Может, в тот вечер он понял, что она ему небезразлична, но не сумел это выразить?

Разумеется, он не мог ей доверять. Потому что он вообще никому не мог доверять. Потому что рядом с ним никогда не было надежного человека.

Его родители были так заняты выяснением отношений, что забывали о его существовании. Они погибли, когда Люк был еще так молод. Он никогда никого к себе близко не подпускал. У него были все основания ей не доверять, когда Сильвио оклеветал ее перед ним. Ее нисколько не удивляло, что Люк почувствовал себя преданным. Месяц любви не мог перечеркнуть целую жизнь, полную недоверия и подозрений.

Это лишь придало Габриель больше решимости. Она будет его любить вне зависимости от того, примет он ее назад или нет. Она не остановится только потому, что в тот злополучный день в Лондоне он выместил на ней свой гнев. Она так сильно его любила, что не собиралась отступать, какой бы трудной ни была борьба. Она готова пойти на все, чтобы достучаться до той ранимой части, которая пряталась глубоко внутри него. Когда это произойдет, он оба освободятся от груза прошлого.

Стоя на террасе своего пентхауса, Люк смотрел на крыши Рима. Он никогда не приводил женщин в это место, которое считал своим домом, и поначалу не собирался приводить сюда Габриель, даже несмотря на то, что она была его женой.

Однако сейчас он беспрестанно думал о ней.

«Габриель понравилось бы наблюдать за тем, как солнце встает над городом, окутывая купола и шпили оранжевым и золотистым светом».

Я люблю тебя.

Он назвал ее «моя жена», а не «моя бывшая жена». В день их расставания он потребовал, чтобы его юристы составили необходимые документы, но с тех пор не отвечал на их звонки. Сегодня он узнал то, что ему следовало знать с самого начала: Габриель его не предавала. Сильвио оклеветал Габриель, настроил его против нее, а он поверил ему, потому что был слеп. Неужели какая-то его часть хотела считать Габриель способной на такое предательство? Неужели он хотел, чтобы она оказалась такой же, как его мать? Чтобы его самые жуткие страхи подтвердились?

Люк не знал, как со всем этим быть. Он, человек, известный своей решительностью, своей смелостью.

Поставив бокал с вином на столик, мужчина подошел к перилам и стал вспоминать о том, как раньше на этом же самом месте думал о том, как победить своих конкурентов, приумножить свои капиталы и уничтожить врагов. И ему все удалось.

Единственное, о чем он мог думать сейчас, – это об округлых бедрах Габриель, о ее довольных стонах, когда он возносил ее к вершинам блаженства. О ее безупречной элегантной оболочке, за которой пряталась страстная натура. Он был одержим ею. Даже Рим казался без нее пустым. Люк заставил себя признать поражение. Это было для него совершенно новым опытом.

Кажется, он не в состоянии без нее жить. Может, он уже подозревал это в Лондоне? Может, поэтому так быстро от нее ушел? Потому что она разрушила его пустую безрадостную жизнь, которую он так долго строил?

Нахмурившись, Люк пошел назад в квартиру, чтобы как следует обдумать эту новую информацию. Раз он не в состоянии жить без Габриель, значит, он должен ее вернуть.

Он повернулся, услышав, как открылись двери лифта в его частном фойе.

– Мне так жаль, мистер Гарнье, – сказал портье. – Я знаю, вы распорядились, чтобы мы докладывали обо всех посетителях, но…

– Привет, Люк, – спокойно произнесла Габриель, выходя из кабины лифта.

Она была великолепна в синем костюме, который ему захотелось с нее сорвать, чтобы овладеть ею прямо здесь, на мраморном полу.

– Габриель. – Он смаковал каждый звук ее имени.

Может, это он ее вызвал силой мысли и она появилась перед ним как фея из детской сказки?

После встречи с Сильвио он принял душ, чтобы избавиться от негативной энергии. Он надел брюки и рубашку, но не стал ее застегивать. Судя по тому, как взгляд Габриель скользнул по его животу, он поступил правильно.

– Похоже, тебе так не терпелось сбежать, что ты кое-что забыл, – спокойно сказала она, подходя к нему.

Люк сделал знак портье, и двери лифта закрылись.

Он вспомнил свои слова, произнесенные другим тоном в другой стране, и его губы изогнулись в улыбке.

– Да? – мягко спросил он, любуясь ею. – И что же я забыл?

Габриель вызывающе вскинула подбородок. Сейчас она выглядела более смелой, уверенной в себе. Смотрела ему прямо в глаза. Не боялась его.

Она была неподражаема.

– Свою жену.

Глава 18

Остановившись всего в нескольких дюймах от Люка, Габриель произнесла:

– Я люблю тебя. Даже несмотря на то, что в Лондоне ты разбил мне сердце. Я люблю тебя и отказываюсь мириться с тем, что между нами все кончено.

– Кажется, у тебя выросли коготки, – промурлыкал Люк. – Вижу, мое отсутствие пошло тебе на пользу.

Габриель не могла разобрать выражение его лица. В том, как он на нее смотрел, было что-то новое, не холод и не злость. Надежда, которую ей подарил его взгляд, только усилила ее решимость.

– Нет, оно мне не подошло. – Она уперлась руками в бока. – Ты вел себя как последний кретин.

Его губы искривились в улыбке.

– Я думал, ты продала Сильвио фотографии компрометирующего характера, сделанные во время нашего медового месяца.

«Он говорит слишком мягко, – подумала Габриель, – и не спорит с тем, что в день нашего расставания ужасно себя вел».

– Я заплатила ему, чтобы он не опубликовал запись, на которой были вы с Розалиндой… – Габриель нахмурилась, когда до нее дошел смысл его слов. – Наши с тобой фотографии?

– Вижу, ты ошеломлена.

– Разумеется, я ошеломлена! – возмутилась Габриель. – Как ты мог в такое поверить? Я бы не стала никому продавать фотографии. Я кронпринцесса Миравакии, а не какая-нибудь второсортная старлетка!

– Я знаю, – ответил Люк.

Его глаза потемнели.

– Очевидно, не знаешь.

Он наклонил голову, и она пристально на него уставилась. Воздух между ними раскалился и начал потрескивать от напряжения. Щеки Габриель вспыхнули, и ей показалось, что комната стала вращаться. Все, что она видела, – это серые глаза Люка.

– Я точно знаю, кто ты, – произнес он низким голосом, который отозвался эхом у нее в груди и внизу живота. – Ты преследуешь меня.

Он походил на воина, ангела мести. Его лицо выражало решимость. Оно было прекраснее всего, что когда-либо видела Габриель.