Книга (Не)служебный роман - Лана Мур

во что мне можно переодеться, не хотелось бы спать в брюках.

А я не знала что сказать, только хлопала ресницами и смотрела.

— Или у тебя кто-то есть, кто за тобой присмотрит?

Хороший вариант. Я подумала кого бы можно было позвать — мама ухала отдыхать. Алиска? Кхм… наверное, она не тот человек, которого я могла бы позвать поухаживать за мной.

— То-то и оно, — удовлетворенно сказал Вадим, будто этого и ожидал, и присел на край кровати, отодвинув мой халат. — Кстати, — приподнял тонкий шелк, — кажется, он достаточно длинный. Одолжишь?

Я уже успела взять стакан, положила в рот таблетку и хотела запить, когда Вадим задал свой вопрос.

Ну нельзя же так! Представив Вадима в моем халате, я поперхнулась и закашлялась. Да, конечно он достаточно широкий, чтобы налезть, а лавандовый цвет очень подойдет к серым глазам. Но тонкий шелк обрисовывающий спортивное мужское тело… Как хорошо, что я плохо себя чувствую, иначе стала бы плохой подругой. Очень плохой. Я бы сказала, бессовестно плохой.

Глава 40. Марина. Маринка! Тормози!

Хруст тостов и аромат кофе вернул меня в реальность. Вадим сидел на краю кровати и с аппетитом уплетал содержимое подноса, придвинув ко мне тарелку каши.

— Я потом подкреплюсь на кухне? — с набитым ртом спросил он. — Чтобы тебя запахами не нервировать. Кажется, там еще оставался бекон.

Я сразу же представила красные, с белыми прожилками сала, почти прозрачные полоски мяса. Ноздрей коснулся запах копченостей, и стоявший в груди комок наконец-то сдвинулся к горлу.

— Я сейчас, — только успела пискнуть и сорвалась в туалет.

Спазмы сжимали пустой желудок, но к моему удивлению сразу же стало легче. И хоть от слабости подгибались ноги, но голова перестала гудеть, как пустой чугунок. Возможно, даже смогу уснуть.

Еле доползла до кровати, рухнула и залпом выпила стакан воды, после чего блаженно откинулась на подушки.

— Ты как? — Вадим заботливо укрыл меня одеялом и положил руку на лоб. По сравнению со мной его рука была теплой и мягкой, я же стучала зубами от озноба. — Еще горячего чаю?

Благодарно посмотрела на него. Крепкий горячий чай — это то, что мне сейчас нужно. Лучше зеленый.

Вадим кивнул и отправился на кухню. Он ухаживал за мной так естественно, что я совсем не испытывала неловкости. Наоборот, от возможности почувствовать себя слабой и беспомощной накатывала приятная расслабленность. Как же давно обо мне никто не заботился. Наверное, с тех пор как ушла из родительского дома. И как же, оказывается, я устала быть сильной.

Вадим уже почти скрылся в дверях, когда я сообразила, что его зад, крепкий упругий зад, обтянут моим лавандовым халатом. И мягкий блеск ткани, переливаясь, подчеркивает каждое движение, каждую выпуклость и впадинку.

«Да уж, ночка предстоит веселая», — подумала я, прежде чем глаза сами собой захлопнулись.

Какое-то время я еще слышала сквозь дрему доносящиеся из кухни звуки, но мозг уже отказывался их воспринимать, а открыть глаза или пошевелиться попросту не было сил. Чем он меня накормил, что так срубило?

Кажется, это была последняя мысль, прежде чем я провалилась в темноту.

— Ты уже спишь? — донеслось словно откуда-то издалека, и на плечо легло что-то тяжелое. От чего стало очень спокойно и уютно. И осторожное прикосновение к щеке.

***

Проснулась от того, что жутко хотелось пить. Казалось, даже губы потрескались, а во рту все пересохло, как в пустыне.

Видимо, вчера не хватило сил задернуть шторы, и комнату беспрепятственно заливало солнечным светом. Но это совсем ничего не значило. Летом и в три утра уже светать начинает. Потянулась за телефоном посмотреть время, и рука сама собой упала на кровать, так и не коснувшись аппарата.

В кресле у окна, откинув голову на спинку и вытянув длинные ноги, спал Вадим. И при этом выглядел таким безмятежным, будто всю жизнь ночевал исключительно на креслах. Он что, так и провел подле меня всю ночь? Совсем с ума сошел?

Смирившись с действительностью, я все-таки глянула на часы. Они показывали четверть шестого. О том, что еще рано, говорила и тишина за окном. Оголтелые птицы не успели проснуться, чтобы вопить во все горло, а дворники не шкрябали метлами по асфальту.

Я с удовольствием потянулась всем телом. Какое это счастье, когда ничего не болит, не мутит и стены комнаты не напоминают взбесившуюся центрифугу.

Осторожно, чтобы не потревожить Вадима, выскользнула из кровати. Пусть поспит. Судя по количеству блистеров и пузыречков около моей кровати, ночка у него выдалась напряженная.

Первым делом, на кухню, где залпом выпила стакан воды. Потом в ванную. Фу! Выгляжу, как черте что, и чувствую себя так же. Контрастный душ. Холодное полотенце к глазам, и, кажется, становлюсь немного похожей на человека. Для надежности изо всех сил растерлась полотенцем и розовая, как счастливый поросеночек, вернулась в спальню.

Хорошо, что я худая, и полотенце надежно держалось, закрепленное в полтора оборота, потому что имело все шансы изящно или не очень слететь на пол из-за сердца, молотом забившегося о ребра.

Но это не моя вина. Если бы Вадим не стоял у окна ко мне спиной. Если бы так бессовестно-сладко не потягивался. Если бы солнце не просвечивало насквозь тонкую ткань, совершенно бесстыдно обрисовывая контуры действительно красивого тела. Широкие плечи, узкие бедра, крепкие ноги и руки. Блин, эти руки в золотом светящемся контуре. Кажется, они созданы мне на погибель. Захотелось провести по ним ладонью, почувствовать под пальцами короткие темные волоски, тепло кожи и рельеф упругих мышц.

Если бы не все это, я бы не стояла как дура с открытым ртом и стиснутыми на груди руками, когда Вадим, словно почувствовав мое присутствие, повернулся.

Как хорошо, что в тени не видно было его лица и глаз. Иначе сгорела бы от стыда от промелькнувшей мысли, что в моей квартире и в моем халате он вписался как родной.

Маринка! Тормози!

Одернула я себя.

Он женится на твоей подруге. К тому же, твой начальник. Тебе в Италии служебного романа не хватило? Снова на остренькое потянуло?

— Смотрю, тебе уже лучше? — растрепанные волосы закрывали глаза, но по голосу я поняла, что Вадим улыбается.

Он сложил руки на груди и присел на подоконник.

Мамочки. Опять эти руки. И грудь в наполовину разошедшемся запахе. Господи, дай мне силы.

Глава 41. Марина. Мы целовались медленно…

Чувствуя, как пылают щеки, я поспешно отвела от Вадима взгляд и сделала вид,