Книга Перст судьбы - Ребекка Уинтерз

Мэт задержался в дверях.

— Хорошо бы он остался в нашем приходе. У нас еще никогда не было такого лидера.

— Согласна, — прошептала Андреа. Эта мысль была ей очень знакома: уже в первый день суда она решила, что таких людей — один на тысячу. И он перевернул ее жизнь вверх дном.

— Анди? — прошептал Мэт.

Взглянув на него, она увидела в глазах парня жалость и сочувствие.

— Очень жалко будет, если у вас с ним ничего не выйдет. Лично я думаю — вы прекрасная пара.

Зачем он это сказал? Андреа отчаянно разрыдалась, как только за ним закрылась дверь. А потом пришлось приводить себя в порядок, прежде чем идти к машине.

Свадебный обед и прием удались на славу. Отец Пол и Андреа болтали с женихом и невестой, потом с разными гостями, переходя от одной группы к другой. Побыв на свадьбе столько, сколько требовали приличия, она уехала домой, так как ее беспокоила история с Кейси.

Почти сразу, как только она вошла в дом, зазвонил телефон. Это был Люк. Сердце ее забилось как пойманная птица.

— Нам не хватало тебя на тренировке, Анди, но ребята сказали, где ты находишься. Ну что ж, свадьба — это предлог не хуже другого, лишь бы улизнуть от меня. Пожалуйста, будь завтра на тренировке.

А я-то надеялась, дурочка, что он захочет увидеть меня сегодня, подумала она. Сидя за кухонным столом у телефона, она оперлась о стену.

— Мэт сказал, что ты наметил инструктаж на завтра. Еще он сказал, что Кейси не явился. Ты узнал что-нибудь новое про его отца?

После паузы Люк ответил:

— Приготовься услышать плохие новости.

— Какие именно?

— Его отец через неделю начнет сплавлять лес по реке Колорадо со своей бригадой. Ни с того ни с сего он берет Кейси с собой.

— Но это же прекрасно!

— Если не считать того, что его отец уезжает завтра утром. Представь, что Кейси захочет уехать; значит, его не будет на матче.

Вскочив на ноги, Андреа зашагала по кухне, сжимая в руке телефонную трубку.

— Неужели его отец не подождет пару дней?

— Ты с ним знакома?

— Нет.

Люк сердито выдохнул.

— Он сказал: «Теперь или никогда». Такой вот мужик. Кейси разрывается на части, он хочет ехать с отцом, но не хочет пропускать матч.

— Как он может поступать так с сыном?

— Запросто. Мать Кейси говорит, что он всю жизнь так себя вел: делал, что хотел, когда хотел, и — плевать на всех остальных.

— Господи, что же нам делать?

— Мы зависим от решения Кейси.

— Как ты думаешь, есть такой вариант — парень не поедет с отцом?

— Не знаю, но Кейси уже не ребенок и начинает понимать, что за фрукт его отец. На сей раз он, может быть, и откажется плясать под его дудку.

— В твоих словах звучит что-то личное.

— Так и есть. Я со временем расколол своего деда. И хотя очень его любил, но понял, что он во всех делах исходит из своего эгоизма. А я с этим не захотел мириться.

Андреа заметила это и раньше: во всех значимых делах Люк проявлял себя как человек, живущий для других.

— Я благодарна тебе за то, что ты делаешь для Кейси, Люк. Ему как раз сейчас страшно нужен такой человек.

— Ему страшно нужен отец, не временный, а постоянный.

— Ну почему ты никогда не принимаешь добрые слова в свой адрес?

— А почему это так тебя беспокоит?

Он так быстро перевел разговор на нее, что Андреа растерялась.

— Потому что я всегда думаю о тех, кто делает добро, помогает тем, кто нуждается в помощи. А ты почему-то всегда отвергаешь благодарность.

— Это в тебе говорит пастор Мейерс. А что думает обо мне Андреа? Почему она беспокоится обо мне?

Ее рука крепче сжала телефонную трубку.

— Ты говоришь обо мне как о двух разных людях, а я — один человек.

— Значит, ты заботишься обо мне точно так же, как и обо всех других прихожанах?

— Конечно.

— Можно ли сделать вывод, что Нед Стивенс, к примеру, значит для тебя то же, что и я? И целовал тебя так же, как я?

Он заставляет меня краснеть даже по телефону, подумала она.

— Это не смешно, Люк.

— Совершенно с тобой согласен, — сказал он неожиданно серьезным тоном. — Еще хотел тебе сказать: после матча в среду я приглашаю тебя к себе домой.

— На какой срок? — спросила она. Наконец-то решилась заговорить о том, что ее мучает так давно. От его ответа зависит все: или он сделает предложение, или любые отношения с ним отпадают. Если он предложит обычный любовный роман, у нее будет лишь один выход: бежать из этого прихода — может быть, даже в другой штат. Она не сможет остаться в одном с ним городе, это будет слишком больно.

— На всю долгую, долгую ночь, — сказал он после паузы.

Этими словами он захлопнул дверь в их будущее. Он подтолкнул ее к решению, которое она продумывала уже давно.

— Люк, сразу после матча я уеду из города. — Он молчал, и она заговорила быстрее: — Я тебе уже говорила в Санта-Фе, что у меня не было отпуска больше двух лет.

— Я поеду с тобой.

— Эт-т-то невозможно, — пролепетала она.

— Почему же?

— Потому что в этой поездке будет сразу и работа, и отдых.

— Как прикажешь это понимать?

Она сжалась от злости, прозвучавшей в его голосе.

— Это будет нечто вроде командировки, я еду вместе с друзьями, двумя священниками из Окленда.

— Едешь куда?

— На Аляску.

— Как долго ты там пробудешь?

Она зажмурилась от охватившего ее страдания.

— Это зависит не от меня.

— Андреа, перестань говорить загадками, черт возьми!

У нее чуть не сорвалась с языка фраза о том, что он всегда именно так и говорит. Но сейчас не стоило ссориться, это ни к чему бы не привело.

— Дело в том, что я собираюсь перевестись в другой приход, — сказала она, хотя предполагала это сделать по крайней мере лет через пять.

После долгого молчания он проговорил:

— Я думал, что этот приход для тебя — дом родной.

— Да, но не вечный. Церковное начальство вообще считает, что мы должны время от времени перемещаться. Такая система как бы обновляет нас, священников, напоминает нам, что мы служим Богу, а не конкретным людям. Здесь, в Альбукерке, я была под крылом у отца Пола, теперь у меня будет возможность поработать самостоятельно, и это интересно.