Книга Айна из замка - Елена Кочешкова

Лиан вздохнул и приподнявшись на локтях заглянул ей в глаза.

– Прости. Я солгал и в этом. Мой отец никогда не был плотником... Только не спрашивай, кто он на самом деле! Не хочу об этом.

Почему-то Айна не очень удивилась.

– Ладно, – легко согласилась она. – Не буду.

– И восемь мне исполнится только в конце лета...

Айна улыбнулась.

– Ну и ладно, – сказала она, растрепав Лиану волосы и уронив его обратно в стог. – Какая мне разница, сколько тебе лет? Это же все равно ты. Вот только в Красной башне вряд ли берут таких... юных учеников.

– Наверное. Но я должен быть там. Я видел это в своих видениях и снах. Я знаю точно. Это мой путь, Айна... Хоть я и не выбирал его.

– А мне-то что там делать?

– Я... я не знаю... Не знаю даже, позволят ли тебе жить со мной... Но ведь даже в Красной башне нужны руки для разной работы...

Айна вздохнула и промолчала. Она не больно-то верила, что ее руки могут сгодиться в велико обители, где учат лекарей.

2

Дни складывались в недели, нанизывались спелыми, золотыми, как стога, бусинами на тонкую нить бытия. Айна привыкала к шаткому потряхиванию повозки, неспешному цоканью копыт смирной лошадки, к трапезам у костра и ночевкам под открытым небом. Впрочем, лето стремительно катилось к своему закату, и ночи становились все холодней. Забираясь вечером в свои постели из душистого сена, они с Лианом теперь кутались в длинные плащи из тонкой шерсти, которые на прощанье подарила им Уна. А вот брат Юс, похоже, был сделан из каких-то других материй – в начале пути его не утомляла жара, а теперь, на пороге осени, он словно бы не замечал прохлады. Монах неизменно ходил босиком и даже в предрассветные часы легко обходился без одеяла.

С его слов выходило, что они преодолели уже больше половины пути, и Айна все чаще с волнением думала о большом городе у моря. И о том, что где-то в этом городе живет Рин... Человек, чье имя словно было выткано на изнаночной стороне ее языка. Она стыдилась произносить его вслух, хотя и жаждала всей душой. Это имя было ее безмолвной никому не ведомой молитвой в те часы и минуты, когда казалось, что мир вокруг превращается в один сплошной кокон из тоски и страха.

Айна сотни раз в красках представляла себе, как они встретятся. Как Рин улыбнется, может быть, даже обнимет ее... Она замирала от счастья в этих воображаемых объятиях... А потом открывала глаза и ругала себя наивной дурой. Где Рин и где она... Господские дети не влюбляются в глупых девчонок со скотного двора. Да и как она найдет его в огромной столице? Как посмеет подойти к этому блистательному юноше в его новой красивой жизни? Что скажет ему? «Эй, Рин, здорово! Помнишь, ты обещал всегда защищать меня?»... Смешно.

Лиан ничего не знал про эти ее мысли. Айна не могла заставить себя рассказать ему про Рина. Хотя, наверное, стоило бы. Для себя она решила, что если Лиан уйдет в Красную башню один, то сама она попытается отыскать старого друга из замка.

Ее названный брат был чаще хмур и задумчив, он тоже предпочитал молчать в пути, и о чем думал этот странный мальчик оставалось для Айны загадкой. Задавать ему вопросы она опасалась не меньше, чем рассказывать что-то о глупых мечтах про Риндона Берга.

Так и выходило, что тишину в повозке старательно заполнял только брат Юс. Он не стеснялся громко хохотать над своими же шутками, смачно рыгать, горланить длинные баллады, из которых помнил едва ли половину куплетов (да и те путал местами). И без конца рассказывал всевозможные байки из разных периодов своей жизни.

Айну это вполне устраивало, а как относился к шумному монаху Лиан, она не знала – тот выглядел настолько отстраненным, будто и вовсе не присутствовал рядом, ничего не слышал и не замечал. Однажды монах даже спросил Айну осторожно, все ли в порядке с ее братом, не болен ли он какой душевной болезнью. Айна растерялась, испугалась и поспешила уверить, будто с Лианом все в порядке. Мол, всегда такой был. Брат Юс тогда пожал плечами и сказал, что ему, в общем-то нет дела до чужих прорех в голове, своих хватает. И больше с такими вопросами не приставал. Но Айна и сама смотрела на Лиана с тревогой, не понимая, отчего он так закрылся, что даже перед сном больше не шепчется с ней, как прежде. Только прижимается покрепче и долго, пока не уснет, не выпускает ее ладонь из своей...

Был поздний вечер.

Они уже съели свой нехитрый ужин под сенью высокого дуба на краю поля и на пару с Лианом зарылись в стоящий рядом стог сена, чтобы провести там всю ночь до утра. Брат Юс неспешно потягивал из фляжки вино и напевал себе под нос очередную балладу без начала и конца. Сам он, как обычно, намеревался улечься прямо у костра. Распряженная лошадь спокойно щипала траву чуть поодаль.

Внезапно звонкая ночная тишина треснула и рассыпалась на кусочки от звука резких голосов и неприятного чуждого смеха. В тесной душистой темноте стога Айна почувствовала, как Лиан крепче стиснул ее ладонь и задышал часто-часто.

Ох, по правде говоря, ей и самой стало очень страшно.

Она осторожно сдвинула сено, так, чтобы получилась незаметная щель. Выглянув наружу, Айна увидела, что вокруг костра столпились какие-то недоброго вида люди с оружием в руках. Один из них направил свое копье прямо на монаха, другой небрежно пинал ободья телеги, проверяя их на прочность, третий залез в саму телегу, остальные просто озирались по сторонам, будто искали других путников на стоянке.

«Разбойники, – поняла Айна. Сердце у нее забилось быстро, как у пойманной птицы. – Ох, беда...»

– Эй, святоша, – гаркнул один из чужаков, косматый и вооруженный настоящим мечом. – Ну-к, подними свою задницу и скажи по-быстрому, что ты забыл в наших землях? И кто с тобой еще едет?

В темноте Айна никак могла различить лицо брата Юса, но его голос прозвучал удивительно спокойно и ровно:

– Ты верно подметил, добрый человек, я монах. Одинокий монах. У меня простое дело – нести людям веру. Вот и еду от города к городу, от деревни к деревне. Никого не трогаю, никому не мешаю. Если хочешь, садись и грейся у моего костра, я поделюсь с тобой вином и хлебом. А больше у меня ничего и нет.

Разбойники громко и неприятно рассмеялись. Тот, что с копьем, двинул монаха по ноге.

– Вставай, тебе сказали, мешок с дерьмом! С тобой говорит хозяин этих земель!

Брат Юс остался сидеть под деревом, только голос его стал тверже и холодней.

– У этих земель, как я знаю, другой хозяин. Граф Эмар, помнится. И его милость имеет другую наружность.

– Болтаешь много... – процедил разбойник с мечом и кивнул одному из своих людей. Тот быстро подскочил к монаху и рывком поднял его за ворот рясы. – Больше надо уважения выказывать тем, кто сильней тебя, винная бочка!

Айна увидела взмах кулака – и фляга из руки брата Юса улетела в скошенную траву. Еще один тычок – и монах, охнув, согнулся пополам... Лиан, глазевший в щель рядом, громко вскрикнул, и Айна стремительно зажала ему рот рукой. К счастью, никто их не услышал – разбойники были слишком увлечены, по очереди отвешивая брату Юсу удар за ударом. Они гоготали, плевались и сквернословили. Когда им, наконец, надоело избивать монаха, косматый вожак шайки сделал знак, и тот, что с копьем, завершил забаву одним коротким тычком заостренного наконечника.