Книга Подкидыш для депутата. Выбор сердца - Вероника Лесневская

Обессиленно опускаюсь на диван и некоторое время бездумно помешиваю кофе, в котором даже нет сахара. Гипнотизирую взглядом темно-коричневую жидкость, а мыслями витаю где-то далеко. Вспоминаю ночь, все минувшие дни с Димой, его поведение и слова.

Не могу понять, когда именно успела так привязаться к нему. Потеплеть, растаять.

Сейчас я разбита. Раздавлена морально. Окутана всепоглощающим чувством вины. И только где-то в глубине, на самом дне моей порочной души теплится огонек надежды.

Не знаю, сколько проходит времени, пока возвращается Дима. Выглядит свежо и бодро. Идеально. В противовес мне, сидящей, поджав под себя ноги, в смятой шелковой пижаме, с растрепанными волосами и, наверняка, синяками под глазами.

Не обронив ни слова, Дима молча берет уже остывший кофе и вливает в себя чуть ли не залпом.

— Ты не завтракаешь, — не спрашиваю, а констатирую факт.

— Ты тоже, — хрипло бросает он.

Собирается уходить, но застывает на пороге. Приближается ко мне. Становится напротив и упирается кулаками в край стола, который слегка покачивается от разницы веса. Дима изучает меня настороженно, медлит.

— Кать, — наконец, выдает он, а я нервно сглатываю.

Но его речь прерывает внезапный звонок в дверь. Щукин срывается с места незамедлительно, чтобы скорее открыть и не разбудить Машу.

А я тем временем убираю со стола, решив, что Дима уже не вернется. Но аккуратное прикосновение к плечу уверяет меня в обратном. А неожиданный поцелуй в затылок вмиг выводит из равновесия.

— Дим? — резко разворачиваюсь, оказываясь лицом к лицу с мужчиной.

Так близко, что перехватывает дыхание. Но Щукин быстро разрывает нашу хрупкую связь. Смотрит на меня с заметным напряжением, будто собирается сделать или сказать то, что мне не понравится.

— Держи, — протягивает мне картонную коробочку. — Заказал доставку. В течение трех суток нужно принять, успеваем.

— Ммм, что? — принимаю из его рук непонятную вещь. — Что это?

— Разберешься, котенок, — произносит несколько виновато и целует меня в щеку. — Прости, что так вышло. В следующий раз буду осторожнее.

Так ничего не объяснив, поспешно покидает дом. Словно сбегает от меня. А я задумчиво кручу в руках коробочку, потом вскрываю ее, пробегаю глазами инструкцию. И судорожно вздыхаю. Экстренный контрацептив?

Продуманный Щукин облажался этой ночью, но быстро нашел способ исправить свою ошибку. То, что он не хочет детей, меня ничуть не удивляет. Дима и так до конца не решил, что делать с Машенькой. И со мной. А новая «проблема» ему тем более не нужна. Это логично!

Что ж, лично мне не на что обижаться. Никто не клялся мне в любви и не обещал «долго и счастливо». А я сама нахожусь здесь только для того, чтобы подставить и уничтожить лже-мужа. Мы квиты.

Только почему так больно и трудно дышать?..

Открываю кухонный шкафчик под раковиной — и выбрасываю коробку в мусорку. Мне это точно не пригодится. Ни сейчас, ни в перспективе. Потому что беременность мне больше не грозит…

Смахнув с щек слезы, все-таки предательски выступившие из глаз, возвращаюсь к Маше.

Стараясь не разбудить ее, достаю из шкафа чемодан и бросаю его на кровать. А сама закрываюсь в ванной с телефоном в руке. Включаю воду. На всякий случай. Чтобы приглушить звук собственного голоса.

И выбираю контакт, от которого кровь стынет в жилах.

— Я выхожу из игры, — заявляю уверенно, пока абонент не успел ничего возразить. — Сегодня же уезжаю из дома Щукина…

— Катенька-а, — перебивает меня грубый голос, и я вздрагиваю невольно. — Помнишь, на каких условиях ты пошла на это?

— Помню, и я предоставила достаточно информации для того, чтобы… — пытаюсь говорить смело, но получается жалко.

— Помнишь, что попросила потом? — добивает этим вопросом.

Поднимаю взгляд на закрытую дверь. Там, в комнате, в тепле и уюте спит Машенька. Моя дочь, без которой я не смогу жить.

— Да, — выдавливаю из себя, заранее понимая, о чем речь.

— Что ж, Катенька, если не будут соблюдены условия, то я, к сожалению, не смогу выполнить твою просьбу, — говорит с неискренним сочувствием. — Тогда придется…

— Я поняла, — обрываю на полуфразе.

Не могу слушать, что случится, если я откажусь. Потому что не допущу этого. Не имею права!

— Дата и время, Катенька, когда планируется заключить сделку, — напоминает ехидно. — Все, что мне нужно, — поймать на горячем.

— Я все сделаю, — всхлипываю лихорадочно и отключаюсь, пока не расплакалась прямо в трубку.

Откидываю смартфон на тумбочку, но осторожно: нельзя потерять связь с «мамой». Опираюсь о раковину и смотрю в зеркало, изучая свое отражение. Презираю саму себя, мерзкую и ничтожную.

Реву, надрывно и судорожно. Не понимаю, как могла докатиться до такого. И не знаю, как выбраться из болота, в которое вошла по собственной воле…

Выбор пятый

Около недели спустя

Дмитрий

— Встреча назначена на послезавтра, — отчитывается мой заместитель Олег Иванов сразу после планового совещания. — Сергей Ильич Светлов, владелец объекта «Милано», — чеканит он.

— Без пяти минут бывший владелец, — усмехаюсь я, откидываясь на спинку кресла. — Отлично. Документы подготовил?

— Да, но… — Иванов мнется, настораживая меня.

— Говори уже, — не выдерживаю.

— У Светлова тяжелая жизненная ситуация. Весь в долгах. И семья, — мямлит заместитель, а я впервые вижу его настолько растерянным. — Потеря бизнеса может его добить…

— Так, — выпрямляюсь и укладываю руки на стол. — Мне неинтересно, какая у него жизненная ситуация. Раз уж он так бездарно профукал свое дело, значит, в бизнесе ему не место. Не прижмем его мы, значит, это сделает кто-то другой. Вот и все. Ты же сам видишь, объект подыхает. Не мы это начали. Мы всего лишь «падальщики».

Меня коробит от этого слова. Но так и есть: мы подбираем то, что загибается. «Помогаем» немного и выкупаем за бесценок, пользуясь безвыходным положением владельца. Со временем, надеюсь, мы сможем нападать и на крупных рыб, но пока довольствуемся средним бизнесом.

— Дмитрий Николаевич…

— Хватит, — не выдержав, бью кулаком по столу. — Терпеть не могу это нытье. Если бы я входил в положение каждого лузера, то сам бы до сих пор лапу сосал. Никогда бы ничего не добился, — рявкаю грубо. — Документы на стол, сам пошел вон. И чтобы все было готово на послезавтра!

Иванов реагирует незамедлительно. Аккуратно кладет передо мной папку и, лихорадочно кивая, словно болванчик, шустро покидает кабинет.

Пролистываю бумаги и, подхватив их, решаю незамедлительно свалить из офиса. Хорошо, когда сам себе руководитель. Приятно ни от кого не зависеть. Я сделаю все, чтобы так и оставалось. Ради личного благополучия по головам пойду, глазом не моргнув.