Книга Танцующая с грозой - Дина Сдобберг

Дарден сам отлично знал историю своего мира и был прекрасным рассказчиком. А мне было любопытно и интересно. В такие моменты я напрочь забывала о каких-то там, ждущих меня, нагах.

Сам Дарден даже и не скрывал, что доволен тем, что я ищу защиты именно у него, и что его нахождение рядом со мной действует подобным образом. Спать я тоже укладывалась рядом с ним. Он выпускал на ночь Зверя, и я благополучно засыпала, под надёжной охраной.

Зверь Дардена мне безумно нравился, я ему, видимо, тоже, так как он терпел мои приставания, позволял мне себя тискать, чесать за ушами, и даже несколько раз разрешил прокатиться на себе.

Путешествовать на спине медведя оказалось настолько комфортным, что я могла заснуть прямо во время движения, распластавшись на медведе. Запах осеннего леса, мерное и уверенное биение сильного сердца и звериная забота приучали к себе, приручали, незаметно, но уверенно становились необходимостью.

А Дарден-человек отвлекал разговорами и спорами, составление смет и бюджетов, обсуждениями планов по развитию семейного дела. А ещё устраивал каждодневные сюрпризы.

Здесь часто встречались горячие ключи, что смогли пробить себе выход на поверхность. Оборотень и сам был очень чистоплотным, и наши ежедневные помывки не оставил без внимания. Каждый раз мы останавливались на ночёвку около водоёмов, как-то само собой получилось, что кто-то из мужчин провожал нас и охранял во время купания и стирок. Причем мы забирали и одежду мужчин, чтобы привести ее в порядок.

Это конечно не отменяло шуток и подколок в течение дня, но все эти насмешки становились какими-то "беззубыми". Они дразнили, но совсем не обижали. С каждым днём, тем для разговора становилось все больше, а желания развернуться и спрятаться в фургоне, как это было раньше, все меньше.

К тому же, мы продвигались по древним территориям нагов. Дороги здесь были вымощены огромными обтесанными плитами. Частенько серпантин нырял в рукотворные туннели и, особой прелестью, было наличие на стенах картин, выложенных цветной мозаикой.

Сюжеты всегда были разными, но всегда на тему борьбы и подвигов. В такие моменты в разговор вступала и Алиена. Странные это были, конечно, разговоры. Один собеседник в моей голове, другой по эту сторону сознания, так сказать. И я, как связующее звено между ними. А еще я не забывала про одного очень внимательного слушателя.

Надо отдать должное, Дарден рассказывал о сражениях и событиях прошлого так, что и я, и Элина, и Миалия слушали, не отрываясь, буквально ловя каждое слово. Это Арду было не интересно, и порой он спрашивал, как нам не надоедает слушать всю эту ерунду, что случилось давно-давно.

А с замечаниями Алиены, которые я озвучивала, очень часто все эти истории превращались в красивые, развернутые споры, когда оппонент хочет не столько переубедить тебя и доказать правильность своего мнения, сколько поговорить на интересную и понятную для нас обоих тему.

Несколько раз мелькали и сцены героических сражений с главами проклятого рода, так наги звали Лангранов.

— «Пфф… Герои! Чудом выжил, дай боги, чтоб каждый двадцатый. И то, только потому, что прапрапрабабушка Рианнон, хоть и была вспыльчивой, но быстро остывала и уже не злилась. Потрясающего темперамента была женщина». — Алиена говорила о нагах с некоторой долей презрительной снисходительности.

А когда мы наткнулись на эпическое изображение обороны нагами клана Полуночи крепости «Горный клык», Алиена и вовсе рассмеялась, заявив, что дяде было просто лень добивать нескольких сопляков, и вообще у него как раз завершался какой-то эксперимент.

Зато Ард знатно повеселился над изображением того самого дяди. Честно говоря, лично я, видела какое-то темное облако с радостным оскалом голодного тираннозавра и кроваво-красными глазами.

— «Это ж надо так было перепугаться-то! Что за бред? Ну, включали бы мозг хоть иногда, пусть и такой недоразвитый, как у нагов. У дяди что, кровоизлияние было или травма глаз? Обычные у него были глаза, фамильные, темно-карие! Это, между прочим, отличительная черта нашего рода»

Не улыбаться от таких замечаний было просто невозможно.

Но был и еще один момент. Каждое утро оборотни тренировались. Раздевшись до пояса, не просто принимая красивые позы, а именно сражаясь, стараясь найти слабые места противника и ударить по ним.

Это было очень красивое зрелище. И очень смущающее. Элина и вовсе заливалась смущением, как маков цвет и сбегала, ни разу не досидев до конца тренировки, а потому и не видела слишком уж довольной и радостной улыбки Арда, которому каждый раз нужно было не взять заранее приготовленный кувшин с водой, чтобы попить, а именно попросить Элину его напоить. Ну а я подавала воды Дардену, который всегда брал кувшин из моих рук так, чтобы обязательно сжать ладони. И пил, не отводя взгляда от моего лица.

А глупое сердце, словно и не прожило уже целую жизнь в сорок лет, оглушительно билось, и мне казалось, что Дарден прекрасно слышит этот звук. Еще больше смущало, что оборотень видел совсем не настоящую мою внешность. Однако тянулся ко мне и притягивал меня к себе, все чаще заставляя улыбаться без причины.

Однако, ничего не может длиться бесконечно. И эта, оставившая столько светлых воспоминаний, дорога тоже завершилась.

Мы стояли у подножия лестницы, что уходила бесконечным количеством ступеней на один из горных уступов. Где-то там, в вышине, едва заметно виделась часть открытого храма. Подниматься туда, я обязана была одна. На этом пути мне уже никто не мог помочь, даже Дарден.

— Ничего не бойся! Тронут, и будут тебе и сапожки и ремешок, поняла? — Дарден сжал мои плечи своими лапищами, а я в ответ могла только кивнуть, слыша в голове почти слово в слово туже фразу, только уже от Алиены.

Я поднималась, понимая, что вот он — мой Рубикон. На резную ручку храмовой двери легла моя, чуть дрожащая, рука. Легкий нажим, и дверь с тихим скрипом поддается вперед…

Ну, что сказать? Не особо эти наги и скучали, дожидаясь свою нареченную, то бишь меня. Блюда с фруктами и мясом, пустые и полные кувшины с вином.

Трое крупных нагов вальяжно развалились на вышитых подушках. Один, самый широкоплечий отличался черной, глянцевой чешуей, что странно гармонировала с янтарно-желтыми глазами. Его я про себя окрестила ужиком. Двое других были очень похожи между собой и смутно кого-то напоминали. Сине-серебристая чешуя напоминала мне почему-то о снеге. А вот глаза у обоих были серыми, Не насыщенного цвета грозового неба, а какими-то светлыми.

Рассматривая синих нагов, я не заметила резкого броска черного Ужика, который схватил меня за шею и приподнял над полом.

— Что за мерзкое и уродливое существо привязал к нам ритуал? Оно вообще, какого пола? — Наг не особо переживал, что причиняет мне боль и что мне не хватает воздуха.

Черный повернулся к двоим, издевательски хохотавшим нагам, и хотел что-то им сказать, но не успел. Темно-синий ураган снес его одним ударом и отшвырнул к стене. Та же участь постигла и двоих смеявшихся, что попробовали, было напасть на неожиданно появившегося четвертого нага.