Книга Урания - Камиль Фламмарион

Свидетельство наших чувств обманчиво. Земля не то, чем она нам кажется. Природа, не то, что мы думаем.

Возьмем хоть мир физически. Спрашивается, где неподвижная точка, на которой зиждется равновесиее материального мироздания?

Наблюдая природу, получаешь непосредственное, естественное впечатление, что мы живем на земле, прочной, устойчивой, неподвижной, в центре вселенной. Понадобились долгие века научных трудов и отважная смелость ума, чтобы отрешиться от этого естественного впечатления и познать, что шарик, где мы находимся, изолирован в пространстве без всякой поддержки и быстро вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца. Но для минувших веков, предшествовавших научному анализу, для первобытных народов, да и поныне, по убеждению трех четвертей рода человеческого, мы упираемся ногами на устойчивую, неподвижную Землю, прикрепленную к основанию вселенной и фундамент которой простирается вглубь до бесконечности.

С того самого дня, когда было признано, что одно и то же Солнце восходит и закатывается ежедневно, что одна и та же Луна, одни и те же звезды и созвездия вращаются вокруг нас – уже по этому самому должны были допустить неоспоримый факт, что под землей находится пустое пространство, необходимое для пропуска всех светил небесной тверди, с их заката до восхода. Признание этой истины имело громадное значение. Допустив изолированное положение Земли в пространстве, одержали первую великую победу в области астрономии. Это был первый шаг, и, действительно, самый трудный. Только подумайте: упразднить, уничтожить основы Земли! Подобная мысль никогда не зародилась бы ни в чьем мозгу, если б не наблюдали звезд и если б, например, атмосфера не была прозрачна. Под небом, постоянно облачным, человеческая мысль осталась бы навеки прикованной к Земле, как устрица, приросшая к своей скале.

Раз, как уже признали, что Земля уединена в пространстве. Первый шаг был сделан. До этого переворота, имеющего одинаково важное значение, как для философии, так и для науки, нашему подлунному жилищу приписывали самые разнообразный формы. Сперва представляли себе Землю островом среди безбрежного океана, причем основы этого острова уходят в бесконечную глубину. Затем предполагали, что Земля с ее морями имеет форму плоского, круглого диска, на края которого опирается свод небесной тверди. Еще позже, измышляли другие формы – кубическую, цилиндрическую, многогранную и так далее. Между тем развивающееся мореплавание стало указывать на сферическую форму Земли, и когда была признана изолированность ее со всеми неоспоримыми доказательствами, то и шарообразность Земли была допущена как естественный вывод из этой уединенности и кругообразного движения небесных сфер вокруг шара, который считался центром.

С тех пор, как признали изолированность земного шара в пустоте, «привести его в движение» было уже не трудно. В прежние времена, когда думали, что небо имеет форму купола, увенчивающего массивную, устойчивую Землю, основание которой идет вглубь до бесконечности, предположить, что она движется – было бы величайшей нелепостью и несообразностью. Но с того дня, как мы стали мысленно представлять себе Землю в виде шара в центре небесной механике, весьма естественно могло придти в голову мыслителя предположение, что, может быть, и этот шар сам движется вокруг своей оси, чтобы избавить небо – всю необъятную вселенную от труда ежедневно совершать подобный путь вокруг него. И действительно, предположение о суточном вращении Земли уже существовало у цивилизованных народов древности: у греков, египтян, индийцев и других. Достаточно прочесть несколько глав у Птоломея и Плутарха, чтобы заметить подобные попытки. Но эта новая гипотеза, хотя и подготовленная первой, тем не менее являлась очень смелой и противоречила впечатлению, порождаемому непосредственным созерцанием природы. Мыслящему человечеству пришлось выжидать до XVI столетия нашей эры, или, вернее, до XVII, чтобы узнать действительное положение нашей планеты во вселенной и доискаться веских доказательств ее двойного движения, суточного вокруг оси и годичного – вокруг Солнца. И только с этой эпохи, со времени Коперника, Галилея, Кеплера и Ньютона, было положено основание современной астрономии.

Но это было лишь начало, так как сам Коперник, великий обновитель мировой системы, не подозревал ни других движений Земли, ни расстояний от звезд. Только в нашем веке в первый раз могли измерить расстояние некоторых звезд, и лишь в недавнее время открыт в области звезд доставили нам данные, ведущие к познанию сил, поддерживающих равновесие мироздания.

Понятия древних о бесконечных корнях, приписываемых Земле, очевидно не удовлетворяло увы, стремящихся вникнуть в самую суть вещей. Положительно невозможно представить себе плотный столб какой угодно ширины (например, равняющейся диаметру Земли), который углублялся бы до бесконечности, точно так же, как нельзя допустить реального существования палки об одном конце. Как бы далеко наш умственный взор не спускался к основе этого вещественного столба, он должен придти к такой точке, откуда виденного конец. Эту трудность старались замаскировать, представив себе небесную сферу материальной и поместив Землю внутри, как бы заполняющей всю нижнюю ее область. Но при таком положении не легко было уяснить себе с одной стороны движение светил, а с другой стороны, сама эта вещественная вселенная, заключенная в громадном хрустальном колпаке, также ничем не поддерживалась, так как бесконечное пространство должно было простираться вокруг него, как снизу, так и сверху. Пытливые умы должны были прежде всего отрешиться от общепринятого понятая о тяжести.

Изолированная в пространстве, как игрушечный шар, носящийся в воздухе, но при том изолированная еще в большей степени, так как шар носится в воздушных волнах, между тем как миры тяготеют в пустоте, Земля является игрушкой невидимых космических сил, которым она повинуется – настоящий мыльный пузырь, чувствительный к малейшему дуновению. Впрочем, не трудно составить себе понятие об этой чувствительности, если бросить взгляд на совокупность одиннадцати главных движений Земли. Может быть, эти движения помогут нам отыскать ту «неподвижную точку», которой домогается наша философия.

Брошенная на расстоянии 37 миллионов льё от Солнца и совершающая на этом расстоянии свой годичный путь вокруг лучезарного светила, Земля движется таким образом со скоростью 643,000 льё в сутки, то есть 26,800 льё в час или 29,450 метров в секунду. Такая скорость в 1,100 раз больше скорости поезда, пробегающего 100 километров в час.

Это ядро, несущееся с быстротою в семьдесят пять раз превосходящей скорость пушечного снаряда, и притом летящее беспрерывно, никогда не достигая своей цели. Через 365 суток, 6 часов, 9 минут и 10 секунд, земной снаряд возвращается к той же точке своей орбиты по отношению к Солнцу и продолжаете лететь. Солнце с своей стороны перемещается в пространстве, по линии, наклонной к плоскости годичного движения Земли и направленной к созвездию Геркулеса. И так, из этого следуете, что вместо того, чтобы описывать замкнутую кривую, Земля описываете спираль и ни разу еще, с тех пор, как существуете, не проходила она дважды по одному и тому же пути.

Следовательно, в ее годичном обращению вокруг Солнца присоединяется еще второе движение – уже самого Солнца, которое увлекает ее вместе со всей солнечной системой по направлению к созвездию Геркулеса.