Книга Матон - Оливия Янс

— Домой.

— Да брось! Чудесная песня, потанцуй со мной.

— Я не танцую, Эмма.

— Один раз, ну по-жа-луй-ста! — протянула я.

Он недовольно сжал губы, но обнял за талию. Кожа моментально отозвалась на касание Его ладони обжигали даже сквозь ткань платья. Я чувствовала всем существом как колотиться его сердце, и тело содрогалось от каждого его вздоха. Я кайфовала от того, как он прижимал меня к себе, медленно переставляя ноги. Вел за руку, не позволяя мне и на секунду овладеть танцем. Мой зверь танцевал так же, как жил.

— Спасибо, — я чмокнула его в щеку, а он повел мне прочь. — Мы разве не попрощаемся?

— Ты же хотела домой?

— Хотела… Я напрочь забыла о призраке, но сейчас руки вновь похолодели от одной мысли о нем. — И хочу. Я забыла свою сумочку у бара.

— Иди в машину, Энджел на улице уже ждет. Закинем его по пути.

— Предлагаю закинуть этого парня куда-нибудь подальше.

— Он мой друг, как и Ос. Придется смириться с этим, Эмма.

Матон направился к бару, а я вышла на крыльцо. Энджел болтал с какой-то рыжеволосой девицей. Он указал мне на машину, стоящую в дальнем ряду. Мог бы и подогнать… Моросил дождь. Я быстро промокла, пока спускалась с крыльца и бежала к нашему джипу. Дернула ручку, закрыто. Черт, чтоб его… Я посмотрела по сторонам, было пусто. Махнула ангелу, он дал знак что сейчас будет.

Я напрочь промерзла, как вдруг на мои плечи опустился чей-то пиджак.

— Добрый вечер, Эмма. — я вздрогнула, услышав за спиной знакомый баритон. — Не бойся, я джентельмен, в отличии от твоего друга. Бросил такую очаровательную девушку под дождем.

Угольного цвета волосы и голубые глаза, которые я разглядела даже при тусклом свете ночных фонарей. Его улыбка на миллион долларов лишала равновесия. До него мне казалось, что Матон самый красивый мужчина, которого я видела. Но этот парень очаровывал за пару секунд. Белая рубашка промокла, позволяя рассмотреть идеальный торс. Черные волоски выглядывали из-под расстегнутого ворота.

— Спасибо. — пиджак пах умопомрачительно. — Фил, если я правильно помню?

— Верно. Курите?

— Нет.

— Прекрасное платье, Эмма.

Он без стеснения осмотрел меня сверху донизу, задержавшись на ногах. Кристаллы на миниатюрном наряде сверкали под дождем еще сильнее.

— Благодарю.

— Сами выбирали?

— По совету одного до неприличия наглого парня…

Позади послышались шаги, и я оглянулась. Ангел быстро шел в нашу сторону

— Понравилась вечеринка?

— Да, было весело.

— Неужели?

— Вы опоздали к началу, пропустили много интересного.

— Как жаль. Собираетесь уходить?

— Да, собираюсь.

— Феликс, — Ангел подошел слева и коротко кивнул.

— Как насчет того, чтобы сбежать отсюда вдвоем? — пока я пыталась подобрать ответ, рассчитывая, что он попросту не знает, что я здесь не одна, Феликс перевел взгляд в сторону, — А, Энджел! Не заметил тебя сразу, привет. — Жесткая издевка в адрес Ангела, протягивает ему руку мило улыбаясь.

Энджел не среагировал на подкол, но руку в ответ подал. Железная выдержка у парня. — Эмилия, это Феликс, наш старый знакомый. Феликс, это Эмилия, женщина Матона. — Он произносит эти слова, как мне кажется, предостерегающим тоном. Но Феликс не был впечатлен. Возможно, он плохо знаком с Матоном, скорее всего.

— Мы уже познакомились. Кстати, наслышан. Сплетни не врут, ты действительно очень красивая. А в глазах и правда можно утонуть. — Он впился в меня своим взглядом, и я немного растерялась.

— О нас уже ходят сплетни?

— Ну, вы выбрали себе в пару довольно известную личность.

— Вот как.

— Феликс! — медвежий рык моментально отозвался на моей коже мурашками. Дождь разошелся, и я не понимала, почему мы до сих пор тут стоим.

— Матон… — Феликс слегка кивнул в его сторону и вновь уставился на меня. — Так как на счет сбежать? — внаглую подмигнул мне, и я невольно улыбнулась. Глаза Медведя тут же вернули меня с небес на землю. Я подошла к зверю и положила руку на грудь, хотела немного его успокоить, но пламя преисподней уже запылало в глазах. Он сдернул пиджак с моих плеч, открыл дверь машины и буквально впихнул меня в салон.

— Энджел, отвези Эмму домой. Мы пройдемся.

Феликс наигранно округлил глаза и пошел за Медведем, которой медленно двинулся по пешеходной дорожке, ведущей вглубь сада.

— Он что, самоубийца?

— Нет.

— Так он друг? — или враг? Побоялась я произнести вслух.

— Вот и я, Эмма, задаюсь этим вопросом.

Мы сидели в машине слишком долго. У Ангела зазвонил телефон и он вышел «на минуту». Прошло много времени, но никто так и не пришел, ни Ос, ни Медведь, ни Энджел.

Я снова стала замерзать, обняв себя руками я наклонила голову и закрыла глаза. Уснуть мне помешала звон бьющегося стекла.

Смотрю на крыльцо, несколько человек сбегают по нему в спешке. Прыгают по тачкам и с визгом уезжают. И тут я подпрыгиваю от внезапно раздавшихся выстрелов, черт возьми как громко! Дверь машины открывается, один из чертей зверя прыгает за руль.

— Где Матон? — впервые называю его по этому прозвищу.

— Я должен отвести тебя домой.

— Я не поеду без него.

— У меня приказ от Оса. — Заводит двигатель. И я отчетливо узнаю в этом голосе Рому.

— Я никуда не поеду, ты плохо слышишь? — выхожу из машины, Рома идет за мной, когда я направляюсь к крыльцу. В отеле стало заметно тише. — Тебя же уволили, какого хрена ты тут делаешь?

— Меня не уволили. — Хватает меня за руку, но тут же отпускает, когда видит мои глаза.

— Еще раз выкинешь что-то подобное, лишишься головы.

— Я должен доставить тебя домой, пусть даже силой. Сама вернешься в машину?

Не отвечаю, Медведь ясно сказал, что его уволили, откуда ему тут взяться? Бегу на крыльцо ища Медведя или хотя бы Оса. Отель опустел за минуту, что же случилось пока я была в машине? В холле никого, Рома тащится позади меня, я оглядываюсь, контролирую расстояние, между нами. Я ему не доверяю. Захожу в бар. Из разбитых бутылок на полке капает жидкость, до меня долетает запах алкоголя. И тут я нахожу лежащего на полу Биалиса с простреленным животом. Его светлая рубашка стала алой, я бегу к нему, глотая свои крики.

— Вызови скорую! Не стой как истукан! — ору Роме, сама понимаю, если он враг, то вряд ли послушает меня.

— Эмилия, нет, нельзя. — Биалис говорит шепотом, видно с каким трудом даются ему слова.