Книга Ведьмочка в пролёте - Дарья Гусина

— И такое бывает? — я всерьез испугалась.

— С обычными визардами – нет, но ты, как мы заметили, индивид неординарный, — сказал Левый.

— Присядь и поведай нам историю свою, о смертная! — взвыл Правый. И совершенно нормальным тоном добавил: — Если чё, мы столько всего перевидали! Мудрые мы. Глядишь, какой совет сможем дать. И болтать не станем. С нами тут обычно никто не болтает. Ты первая.

А почему бы нет? Очень хочется поделиться тем, что разрывает душу и голову на части. Кому мне еще рассказать? Я села на ступеньку и начала вспоминать.

… Выговорилась, и стало легче. Рассказала все, разоткровенничалась, короче. Нажаловалась страшным мордам от души.

— Нд-а-а… — протянул Левый, когда поток жалоб наконец-то иссяк.

— Дела, — согласился Правый. — Не могу сказать, что поддерживаю твое решение. Быть зависимой, конечно, плохо, однако оставаться независимой, гордой и бедной тоже так себе.

— Бывают папаши и похуже, — поддакнул Левый. — Твой, конечно, крупно налажал. Однако отец-эгоцентрист не повод вешать на себя многолетний долг.

— Мне от него ничего не нужно. Да, я упрямая, как мама. Я легко могу простить, когда обижают меня, но он маму предал, понимаете?

— Ты еще маленькая, — вздохнул Правый. — Поверь, будут и у тебя сложные ситуации с нелегким выбором. Тогда и поймешь.

— Слушайте, а с какой-такой радости вы ко мне в жилетки для слез напросились? — сердито и с подозрением спросила я, вытирая глаза. Надо же, действительно слезинка на нос скатилась. Что-то я сентиментальной стала. — Вам что, делать больше нечего?

Горгульи переглянулись, помялись и признались:

— Ну, в принципе, да, нечего. Вообще-то, за тобой просила приглядеть леди Анабель. Прости, что пытались напугать. Нам сказали, ты вообще в магии ни бум-бум. Искушение было слишком велико, вот мы и… Но мы же извинились. Ты вполне адекватная и даже забавная. В случае опасности держись поближе к стенам из серого камня, мы поможем. Только не ищи нас там, где красный кирпич. Мы можем перемещаться в Академии лишь туда, где есть старые стены, древние, как мы сами. Академия много раз перестраивалась, и все эти новые помещения для нас – ловушки.

— Тогда ладно, передайте леди Анабель мое мерси. Так уж и быть, не буду рассказывать, как вы меня запугивали, — я слегка успокоилась, однако кое-что меня все же беспокоило. — Но я вам назвала имя отца! Раньше у меня не получалось его произнести из-за заклинания неразглашения! А сейчас… Александр Громов, вот!

— Заклинание неразглашения? О как! — удивился Левый.

Правый пожал шипастыми плечами:

— А ты уверена, что то заклинание еще в силе? Впрочем, дезактивироваться оно могло только в одном случае.

— В каком? — озадачилась я.

— Если оно уже ни к чему – устарело, утратило актуальность. Тайна больше не тайна.

— Но… как?

— Кто-то тебя выдал, — предположил Левый, — и вряд ли это были магистр Серениус или магистр Кревий, им не нужны лишние разговоры в Академии. Будь осторожна. Приходи, если что. Жилетки к твоим услугам, но мы не только украшения для стен. Мы почти всегда тут. Иногда отлучаемся в библиотеку поболтать с мадам Галиной, но не часто.

— Хорошо, — согласилась я и, приободренная, отправилась к ректору.

Магистр Серениус выслушал меня как всегда внимательно. Лишь грустно покачал головой. Он тоже думал, что я поспешила с отказом.

— Тебе все равно придется это принять, — сказал он. — Рано или поздно. Ты не только Бартеньева, ты еще и Громова. В тебе старая кровь, это большая ответственность. Юности присущ максимализм, однако он зачастую мешает пониманию реальности. Ты учишься в Академии Баланса, и нужно привыкать решать дела переговорами. Вот что, Ада, сходи в библиотеку и возьми подшивку газеты «Глас Октоберона». Поищи там статьи о своем отце, с самого начала его политической деятельности. Это поможет тебе лучше его понять. Не переживай: никто не сможет насильно забрать тебя из Академии, ведь это будет означать конфликт с Хранителями, а они сокровище магической нации, столпы древней магии Глубины. Другое дело, если ты сама захочешь перевестись…

— Нет, не захочу. Академия стала моим домом, — от души призналась я.

— Это радует, — магистр улыбнулся. — И вот еще что: рано или поздно все всё равно узнают, что ты дочь Громова. Поэтому я не буду возобновлять заклинание неразглашения. Оставляю решение, сообщать об этом или нет, на твой выбор.

Я последовала совету ректора и с разрешения Галины Тимофеевны утащила в общежитие первую часть подшивки «Гласа Октоберона». Меня в меньшей степени интересовала карьера отца, мне было любопытно и удобно вот так, заочно, начать знакомство с новым миром, который я видела его только мельком, через забор: узкие мощеные улочки старинного города, людей в одежде прошлых эпох, странный транспорт – бесшумные ретро-автомобили без запаха бензина.

Тенет и Крофф обещали отвести меня к мастерам, мне предстояло собрать свой собственный Гримуар. Студенческий заем уже поступил на мой счет. Об этом оповестил мелодичный звук из коробки с банковским жетоном. Некоторое время над ним крутилась цифра «1500», суммы займа, а затем появилось сосредоточенное лицо банковского работника, носатого и длинноухого клерка неизвестной расы. Меня оповестили об условиях кредита, процентах и сроках выплаты. Ничего хорошего я, разумеется, не услышала – в делах денежных магический мир мало отличался от моего родного, тут тоже существовали богатство и бедность и рулили ростовщики.

Я читала газеты и узнавала своего отца с официальной стороны. К сожалению (или к счастью), подшивка охватывала только период последнего десятилетия, и статей о браке мамы и отца я не нашла. Однако я постепенно усваивала массу любопытных подробностей об устройстве мира.

Оказывается, в Магистеррениуме имелся король, престарелый монарх, судя по кратким еженедельным медицинским отчетам, планирующий вот-вот отойти в мир иной. Это создавало некоторую национальную напряженность. В очереди на трон первым был его сын, тоже человек немолодой.

Мой отец, Александр Громов, возглавлял одно из главных политических движений страны, консервативную партию «Великое Возрождение», и в случае ее победы на выборах претендовал на место следующего премьер-министра. Ого!

В каждой второй статье восхвалялись представители старой аристократии, с их вкладом в процветание государства и магии, и высказывались тревожные предположения о судьбе «нации, теряющей магическую кровь». Можно было лишь догадываться, сколько очков добавило бы отцу воссоединение с «некогда потерянной, но ныне обретенной дочерью-старокровкой».

…Я все больше втягивалась в учебу, с трудом замечая все остальное. Тем временем год завершался, приближался праздник Йоль. Я только теперь поняла, насколько прав был мастер Дебрис, не позволивший мне начать работу с его детишками раньше: я бы не справилась. Нам много задавали, дополнительные пары с деканом отнимали кучу сил (о радость! – я наконец-то смогла заслужить похвалу от Арчи и Шана, они откопали нечто интересное для себя в моих еженедельных отчетах по допам), Малыш подрастал и требовал много внимания.