Книга Грань времени - Райса Уолкер

И здесь упоминаются только три человека из тех, кого, возможно, придется убить, чтобы остановить киристов. Сколько еще нам предстоит пройти, прежде чем мы доберемся до них, если, или, что более вероятно, когда наш план будет раскрыт? Судя по тому, что Кирнан показал мне в Истеро, мы можем столкнуться с толпами тех, кто готов рисковать жизнью, отстаивая свои убеждения. Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять тревогу.

Кэтрин сидит напротив меня, плотно сжав губы.

– Как ты и сказала, мы разберемся с этим, когда придет время. Сол, Саймон и Пруденс станут последними ключами.

Рука Кирнана под столом, и он слегка сжимает мое колено, прежде чем заговорить:

– И когда мы до них доберемся, ты не будешь одна. – Он смотрит на Кэтрин. – Я не знаю, как много Кейт рассказала вам о моих отношениях с вашей дочерью. Могу сказать только то, что, когда мы были знакомы, Пруденс была очень проблемной молодой девушкой, и теперь, когда она стала старше, все только ухудшилось. Несмотря на ее роль во всем этом, мне трудно желать ей зла. Она сражается со своими собственными демонами. Некоторые из них – дело ее собственных рук, других создал для нее Сол. Но Кейт знает – и я хочу быть уверен, что вы все тоже знаете, – кому я предан. Не считая всего того, что они у меня отняли, я не хочу того будущего, которое они планируют.

Кэтрин кивает, а затем говорит:

– Приятно знать, что теперь на нашей стороне два человека, которые могут пользоваться ключами. Даже когда мы были историками и просто наблюдали за происходящим, ХРОНОС советовал нам первые несколько лет путешествовать парами. Мне никогда не нравилось то, что Кейт путешествует без поддержки, и неважно, как сильно она убеждает нас в том, что способна на это.

Не знаю, было ли на слове убеждает едва заметное ударение, или мне просто показалось. Я натянуто улыбаюсь Кэтрин и снова смотрю на список.

– Значит, остается семь ключей, которые мы должны найти в первую очередь.

– Шесть, – говорит мне Кэтрин. – Маркус, изучавший нацистов, уничтожил свой ключ.

– А ты уверена, что он действительно уничтожил его? – спрашивает папа. – Если уж на то пошло, то как их уничтожают? Из чего они вообще сделаны?

– Они сделаны из материала под названием триниум, – отвечает Коннор. – Сверхпрочный сплав, который еще не изобрели.

Папа поднимает бровь.

– Ты сказал триниум? Почему это название кажется мне знакомым?

Коннор закатывает глаза и отвечает:

– Потому что это был тест на гика. В случае с триниумом научно-фантастическое название стало самореализующимся пророчеством. В общем, сейчас это научная фантастика, но ко времени Кэтрин какие-то гики, придумавшие сплав прочнее титана, дали своему творению это название.

– Ладно, – говорю я. – Давайте притворимся, что мы все поняли, и вернемся к первым двум вопросам папы: уверены ли мы в том, что этот Маркус уничтожил свой ключ? И как мы их уничтожим?

– У меня еще один вопрос, – говорит Кирнан. – Разве тебе не пора взять и уничтожить те, что ты уже собрала? Держать их здесь – значит зазывать опасность.

Коннор кивает:

– Все верно. Отвечу на второй вопрос. Если коротко: нельзя физически уничтожить его. По крайней мере, невозможно уничтожить его ничем из того, что я нашел. Но можно превратить его в относительно бесполезный кусок металла. Триниевый корпус – всего лишь оболочка, внутри которой находится то, что позволяет путешествовать во времени, – он кивает на медальон, что висит на груди Кирнана. – Эта штука на деле представляет собой два куска триниума, сплавленных вместе. Пока у меня не выходит достичь необходимой высокой температуры, способной расплавить этот металл, но я могу разделить два куска ровно настолько, чтобы шов разошелся. Это нелегко, но вполне реально. И хотя микроскопические кусочки внутри оболочки водонепроницаемы, их не сравнить с серной кислотой.

– Водонепроницаемы? – вопросительно шепчет Кирнан, обращаясь ко мне. – Если бы я это знал, мне было бы гораздо легче принимать душ.

Я улыбаюсь, а потом чувствую, как к моим щекам приливает румянец. Потому что теперь в моей голове возник образ Кирнана в душе. И по ухмылке на его лице я понимаю, что он догадался, о чем я думаю, что, конечно же, заставляет меня покраснеть еще сильнее.

Голос Кэтрин приводит меня в себя:

– Значит, правильнее будет сказать, что у нас тринадцать рабочих ключей и одна бесполезная безделушка. И это именно то, что Маркус показывал мне в Вене, когда мы встретились несколько лет назад. Я совсем не видела свечения, а песочные часы на корпусе были совершенно неподвижны. Это был единственный раз, когда я видела, как медальоны выглядят для всех остальных. Дебора была права, когда говорила, что они уродливы.

– Но, – Коннор оглядывает стол, – отвечая на вопрос Кирнана, я не уверен, что есть какой-то смысл уничтожать их, пока все они не будут в наших руках. Я знаю, нам кажется, будто мы искушаем судьбу, храня их здесь, когда Сол, вероятно, может привести сюда Национальную гвардию, если захочет. Но если кто-то появится с ключом ХРОНОСа, планируя разграбить наш тайник, и обнаружит, что они деактивированы, что он или она будет делать дальше?

На мгновение воцаряется тишина, а потом папа говорит:

– Выяснит, когда именно ты их деактивировал и вернется до этого момента.

Кирнан отрицательно качает головой:

– При всем моем уважении я не согласен. Уничтожь их. Зачем облегчать задачу? Да, они вернутся назад, если не найдут их, но это даст нам день или час. И нам может очень понадобиться этот день или час. А может, они ждут, когда мы соберем их всех, чтобы они смогли просто прийти и разграбить тайник.

– Хм… Дедушка прав, – признает Коннор с некоторой неохотой. – Я оставлю минимальное количество, необходимое для того, чтобы дом и все мы были в безопасности, и, возможно, оставлю один запасной, на всякий случай. Остальные отправим в кислоту.

Я хватаю ручку со стойки позади нас.

– Итак, мы вычеркиваем нацистского историка из нашего списка, и остается шесть. У нас пять ключей, которые мы почти точно сможем забрать: один в России в 1957 году, один в порту Дарвин в 1942 году и три в Атенсе, штат Джорджия, в 1938 году. Значит, остается один.

– Может, и два. Возможно, Сол путешествовал с двумя ключами, – говорит Кэтрин. – Думаю, ключ Шайлы был уничтожен вместе с остальными в штабе ХРОНОСа, но я не уверена. Сол, возможно, забрал их.

– Ладно, – говорю я. – Не считая ключа Шайлы, ты уверена, что другой находится в прошлом, а не в будущем?

– Да. Три группы были разделены по эпохам, чтобы у нас были свои исследовательские дни для подготовки к различным путешествиям одновременно. Это позволяло нам поделиться опытом с другими историками, рассматривающими тот же самый исторический период. Как я уже отмечала ранее, в поле одновременно находились только две группы, и это означало, что группа современной истории не входила в график перемещений. У Шайлы было самое близкое – около 2020 года.