Книга Его высочество господин целитель - Виталий Башун

До дня торжественного вручения дипломов я жену не видел, она увлеклась процессом и вместе со своей матушкой с головой окунулась в водоворот подготовки к отъезду нашего каравана. Признаться, у меня не было желания ее отвлекать, поэтому я тихонько, по стеночке, маскируясь под слугу или портного, проникал в нашу спальню и тихо ложился спать. В противном случае мне грозило весь вечер простоять утыканным булавками и расчерченным мелками истуканом перед зеркалом в одной из более-менее свободных на данный момент комнат дворца. Так что провести вечер в компании сокурсников за кружечкой хорошего вина для меня было неземным блаженством.

«Историю цивилизаций» уважаемого Сяо Цза Лоня я все-таки прочитал. Очень интересные вещи выяснил. И с Финь Ю посоветовался. От него я не стал скрывать разговор с генералом, иначе непременно запутаюсь, а если окажется, что учитель, так сказать, по другую сторону баррикад, значит… мое место там же. Однако тот, выслушав, сказал, что мыслители генерала молодцы и все правильно разложили по полочкам, вот только сам Финь Ю тоже не знает ответов на вопросы. Здесь я ему верю, хотя так хотелось бы по привычке знать, что учитель имеет готовое решение и только ждет, когда ученик сам до него додумается.

Глава 9

Лесочки, полянки, возделанные поля, сады, деревушки и городки, разные и в чем-то похожие, словно декорации на сцене классического театра, где единство места, времени и действия – непреложный закон, крайне неторопливо сменялись за окном кареты. Скучно. Ну откуда у такой толпы народу, каковую представляла собой наша процессия, может быть скорость приличного дилижанса? Я прекрасно понимал встречных-поперечных, когда они, завидев многочисленную и хорошо охраняемую делегацию в составе длиннющего обоза, считали своим долгом задать однотипный вопрос: уж не война ли случилась, раз такое переселение народов началось? А если война, то с кем и не пора ли запасать соль и сахар, сушить сухари и рыбу? Похоже, после нашего проезда цены на основные продукты на местных рынках действительно подскакивали.

Бабушка вместе с внучкой гордо ехали в головной карете с герцогскими гербами, мы с женой следом – во второй, не менее роскошной, но без гербов. Впереди, гордо подбоченившись, гарцевали десять гвардейцев в цветах герцога, по бокам и позади карет, благо ширина дороги позволяла, выбивали подковами искры из камня мощеной дороги еще сорок лошадиных ног, замыкая важных персон в своеобразное кольцо. А уж за ними вытянулся табор из тридцати крытых повозок, битком набитых барахлом и «нужной» прислугой под охраной трех десятков герцогских гвардейцев и одного десятка моих охранников.

Из всей своры дворцовых лизоблюдов – я не про охрану, уж она-то была тренирована на совесть и делала свое дело обстоятельно и умело – я бы оставил одного Брониуса, повара герцогини и добрейшего человека. Как бы поздно я ни пришел из больницы, академии или просто после ночных занятий с Финь Ю, у Брониуса всегда было что пожевать. Мало того, меня дожидалось не просто дежурное блюдо, которое он и последнему оголодавшему полотеру подаст по доброте своей душевной, но именно то, что я больше всего любил и хотел как раз в данный момент. Я даже всерьез стал подумывать, что наш скромный глава кухни обладает даром предвидения или на худой конец телепатией. Не отказывал он и в добром житейском совете, а повидал повар много, и пар кипящих котлов никогда не застилал его проницательный взор. Кроме прочего, он прямо души не чаял в нашей девочке и всегда держал для нее что-нибудь вкусненькое. Даже сейчас в поездке он умудрялся подкармливать ее свежайшими сладостями собственного изготовления.

Я и сам, по словам Брониуса, был неплохим кулинаром, но как можно приготовить все это в одной из двух прихваченных герцогиней полевых кухонь, рассчитанных на приготовление незатейливой походной еды вроде каши с мясом или супа, не мог даже и помыслить. Видно, профессионал тем и отличается от любителя, что даже в самых сложных условиях найдет возможность сделать свое дело, и сделать его на совесть. Герцогиня непрестанно ворчала на нашего лоперца, – дескать, после его деликатесов внучку не заставить кушать кошмарно полезную и набитую жутко нужными витаминами кашу с молоком, на что тот в раскаянии склонял голову, но продолжал баловать маленькую баронессу.

– Филлиниан! – строго глядя на меня, говорила мне теща, устав от боевых действий с внучкой. – Эта бандитка, твоя дочь, опять отказывается кушать кашу. Извольте как отец и глава семьи принять надлежащие меры.

Не знаю, как так получилось, но у маленькой аристократки папа пользовался авторитетом, и в результате чуть что – папе приходилось проявлять строгость. Иногда даже суровость.

– Таллиана, ты почему не слушаешь бабушку? Так нельзя. Если не будешь вести себя как следует, я буду вынужден запретить тебе играть с маминым кинжалом.

Не очень-то она верила моим угрозам, но неизменно слушалась, видимо не желая огорчать взрослых, ничего не понимающих в детском питании. Например, судя по изумленным глазенкам, она никак не могла взять в толк, как можно хлебать стерляжью уху с хлебом, а не с конфетой.

Став бабушками, моя мать и теща очень изменились. По возрасту и состоянию здоровья они так и остались молодыми привлекательными женщинами, но по отношению к внучке проявляли все те черты характера и поведения, которые обычно присущи людям пожилого возраста, разве что не скрючивались в три погибели, опираясь на клюку, и не задыхались, поднимаясь с малышкой на третий этаж. При разговоре с Таллианой у них в голосе стали проявляться некие старушечьи, уютно воркующие нотки. Недаром говорят: «Дети – это еще не дети, а вот внуки – это уже дети».

С нами, впрочем, они вели себя по-прежнему сурово, агрессивно пытаясь научить жить так, как они считают правильным. Иной раз я всерьез думал вернуться в общежитие и даже провел предварительные переговоры с комендантом. Не знаю, как другие, а я считал и считаю, что молодые могут спросить у старших совета, но жить должны своим умом и домом. Понятно стремление родителей уберечь любимых чад от ошибок, но зачастую заботливые папы и мамы не понимают, что прожить жизнь в точности так, как прожили они, могут только… они сами. Как бы ни были похожи дети на отцов, но в чем-то они все-таки другие. В идеале – лучше, умнее, сильнее и здоровее. Даже мода – и та меняется, а уж люди… Попробуй предложи бабушке надеть платье времен ее мамы, куда она пошлет? А попытки «надеть» на детей устаревший образ жизни считается обычным делом.

В одном я был полностью согласен с тещей: дети учатся манерам, подражая взрослым. Однако герцогиня, намереваясь воспитать из девочки истинную леди, раз уж с дочкой не получилось и та выросла отнюдь не хрупким созданием, требовала от всех нас строго соблюдать тонкости этикета и благородного обхождения. Но постоянно ходить «застегнутым на все пуговицы» трудно. Особенно в дороге. Все старались обходить герцогиню дальней дорогой, но какие внутри каравана могут быть обходные пути?

В общем, как это ни парадоксально, расслабиться по-настоящему лично я мог только в постели с женой и три раза в неделю на занятиях с Финь Ю. Учителя я попросил сместить начало практик ближе к ночи, так как…хм… приставать с ласками к жене под утро не очень удобно. А так я с некоторым сожалением, когда подходило время, чмокал ее в коралловые губки, желал спокойной ночи и уходил в состоянии полусна на контакт с учителем. Свента понимала и не обижалась на меня. Во-первых, она могла компенсировать недостаток внимания в оставшиеся четыре ночи, а во-вторых, по-моему, ей хватало и того, что муж про нее не забывает – она по-прежнему любима и желанна.