Книга Под шепот океана - Барбара Ханней

– Рада, что вы оба так быстро пошли на поправку.

Она села на край кровати Ника. На ее щеках играл румянец.

– В другом конце коридора я наткнулась на твою маму и Поппи, – обратилась она к Гасу. – Они спорят из-за инвалидной коляски.

Гас застонал:

– Ох уж эти мне мамаши! Моя намерена усадить меня в эту штуковину и катать как маленького ребенка. – Он состроил гримасу, и Ник рассмеялся. – Ты не могла бы отвести меня обратно в палату? – обратился он к Фрейе. – С тобой я буду в безопасности. Не думаю, что моя мать подерется с тобой, чтобы усадить меня в эту дурацкую коляску.

Несколько секунд она растерянно смотрела на него, затем ответила:

– Конечно. Я с радостью тебе помогу.

Помогая Гасу подняться со стула, Фрейя чувствовала, как горят ее щеки. Он был немного бледным и двигался неуклюже, на нем была полосатая пижама и халат, но все это не умаляло его привлекательности и не ослабляло его воздействия на нее. Ведя его под руку, она наслаждалась теплом его тела, ароматом его одеколона. После того как она подслушала часть их с Ником разговора, ее ни на секунду не покидало волнение. Утром она проснулась абсолютно спокойная, а сейчас каждая нервная клеточка в ее теле звенела от напряжения.

В коридоре они встретили Поппи. Она была одна.

– Тебе повезло, Гас. Медсестре в конце концов удалось убедить твою мать, что здоровым пациентам вроде тебя нужно как можно скорее возвращаться к активной жизни, и она повезла коляску обратно.

– Благослови Господь эту добрую душу, – сказал Гас.

Поппи рассмеялась:

– Это я ее позвала, когда начала понимать, что самой мне с ней не справиться.

Она довольно улыбнулась Фрейе, но та оставила это без внимания. Ее мать не меньше Ника хотела, чтобы они с Гасом были вместе. Фрейя сейчас находилась в полной растерянности. Она наслаждалась каждой минутой, проведенной с Гасом, и в то же время боялась своих чувств. Сейчас, когда операция была уже позади, она не знала, как ей следует с ним держаться. Не была уверена, может ли на что-то рассчитывать после одной-единственной ночи страсти. Боялась разрешить себе надеяться, потому что это могло обернуться горьким разочарованием.

Впрочем, сейчас Гас не представляет для нее особой опасности. Он едва передвигается, и ему явно не до романтических отношений.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказала Фрейя, когда они вошли в его палату и она помогла ему сесть на кровать.

– Я в порядке. – Гас взял ее за руку. – Пожалуйста, не уходи. Мне нужно с тобой поговорить. – Он похлопал по матрацу. – Садись.

Она подчинилась, хотя и понимала, что ему нужно отдохнуть. Им представилась редкая возможность побыть друг с другом наедине, и ее нельзя упускать. Ее сердце учащенно билось. Она не знала, о чем он собирается с ней говорить.

Его пальцы нежно коснулись тыльной стороны ее кисти.

– Знаешь, я буду по тебе скучать.

Эти слова доставили Фрейе удовольствие, и в то же время ей было грустно из-за того, что он уже начал думать о своем отъезде.

– Ты ведь останешься здесь еще на какое-то время, правда?

– Вообще-то я собираюсь вернуться к работе уже на следующей неделе.

– Так скоро?

– Доктора тоже это не одобряют, родители настаивают на том, чтобы я провел неделю с ними на Золотом берегу. Но я уверен, что через несколько дней буду в порядке. Я должен вернуться.

Фрейя кивнула и попыталась улыбнуться.

– Понимаешь, эти люди мне доверяют. Политики подвели их в прошлом, но я намерен сдержать свое слово. Мы не можем себе позволить тянуть время. Нам нужно завершить все работы до начала сезона дождей.

Разумеется, он прав. Фрейя с самого начала знала, что отрывает его от важной работы. Он уже много ей дал, и она не имела права испытывать разочарование.

– Нам с Ником придется задержаться в Брисбене на несколько недель, – сказала она. – Он должен будет каждый день сдавать кровь на анализ, пока существует угроза отторжения.

– Он не посмеет отторгнуть мою почку.

– Я очень на это надеюсь.

Гас улыбнулся и нежно провел пальцами по ее щеке:

– Не беспокойся, Русалка.

Русалка. Ее старое прозвище. Ей было приятно, что он его помнил. Его ладонь легла на ее щеку, и она закрыла глаза от наслаждения.

– По правде говоря, я уже устала беспокоиться, – ответила она. – Отныне я буду думать только о хорошем и надеяться, что благодаря твоему бесценному подарку Ник проживет долгую счастливую жизнь.

– Я уже обещал ему, что буду постоянно поддерживать с ним связь.

– Это обещание много для него значит. Смотри не подведи его.

– Если не возникнет никаких затруднений, все работы будут завершены к Рождеству.

Через шесть недель. Фрейя знала, что эти полтора месяца покажутся ей вечностью. Что она будет считать дни до его возвращения. Впрочем, у нее не было никакой уверенности, что он приедет в Шугар-Бей сразу, как только освободится.

– Полагаю, твои родные захотят, чтобы ты провел Рождество с ними. – Она старалась говорить спокойно.

– Возможно. – Гас обвел пальцем контур ее уха. – Но в таком случае мне придется их разочаровать. Один очень важный член моей семьи живет в Шугар-Бей.

Разумеется, он говорил о Нике.

– Думаю, тебе не следует ничего обещать Нику относительно Рождества, – сказала ему Фрейя. – Вдруг ты не сможешь приехать.

– Ты беспокоишься, что я разочарую его так же, как твой отец.

– Нам определенно не нужна еще одна катастрофа на Рождество.

– Обещаю, что не подведу нашего сына, Фрейя. – Ладонь Гаса скользнула ей на затылок. – И не подведу тебя.

Что означают его слова?

Прежде чем Фрейя смогла спросить его об этом, он притянул ее лицо к своему. Его глаза были полны нежности и страсти, и сердце затанцевало у нее в груди.

Гас улыбнулся ей:

– Придвинься поближе, иначе я не смогу тебя поцеловать.

– У тебя болит бок?

– Немного.

– Может, тебе не следует напрягаться? – спросила Фрейя, но все равно придвинулась к нему.

– Думаю, столь приятное напряжение только пойдет мне на пользу.

Их носы соприкоснулись, и Фрейю бросило в жар.

– Почему я должна позволить тебе себя поцеловать? – поддразнила она Гаса.

– О боже! – раздался у них за спиной пронзительный женский голос. – Гас, что ты делаешь? У тебя же разойдутся швы!

Фрейя вздрогнула и услышала разочарованный стон Гаса. Его мать ворвалась в комнату, подобно боевому кораблю.

Фрейе тоже хотелось застонать. Сама того не желая, она только что подтвердила худшие опасения Дейдре Уайлдер.