Книга Миллион за выстрел - Айрис Джоансен

Ей вообще не следует о нем думать. Он беспокоил ее. Он вызывал в ней прочно забытые ощущения. В последнее время она заметила, что во время занятий следит за ним, а не за сыном. Сначала она испытывала лишь объективное восхищение быстротой его реакции и почти звериной грацией его движений. Она не хотела врать себе и делать вид, что то, что она чувствует сейчас, все еще объективно. Слишком уж ее бросало в жар. Это могло быть только желание. Желание, которое она еще могла сдерживать.

Она инстинктивно шарахалась от этой мысли. Только не с Галеном. Вообще ни с кем. Это невозможно. Надо принять то, что предлагает Гален, и не ввязываться ни во что больше. «Не позволяй себе добровольно заниматься тем, чем Чавез принуждал ее заниматься. Беги, защищайся…» — кричало что-то внутри ее.

Бежать?

Она оцепенела, сообразив, о чем думает.

Боже милостивый.

— Ты вся потная, — сказал Барри. — И у тебя солома в волосах. Ты снова играла в сарае с Джаддом?

— Да. — Она легонько поцеловала его в лоб. — А ты что делал?

— Гален ездил в город и привез мне клавиши. Доминик сказал, что на них можно играть так же, как дома на пианино.

— Это здорово.

— Можно мне прийти в сарай в следующий раз и посмотреть?

— Не думаю.

— Я же разрешаю тебе смотреть на меня в зале.

Барри перепугается до полусмерти, если увидит эти их «игры». Джадд Морган был очень изобретателен и абсолютно безжалостен. Она тоже не сдерживала себя. Это были восемь очень продуктивных дней. Она чувствовала, что уже почти достигла своего былого уровня.

— Иногда взрослые игры могут напугать.

— Но ты ведь говорила, мне нужно привыкать к страшным вещам, потому что тогда они чаще всего исчезают. Помнишь, я решил, что под моей кроватью прячется чудовище? Мы встали на коленки и посмотрели. Теперь я больше не боюсь.

— Возможно, после нескольких занятий и разрешу тебе посмотреть. — Она переменила тему: — Ты мне сыграешь «Янки Дудл», когда я выйду из душа?

Он покачал головой.

— Я разучился. Забыл… — Он нахмурился. — Кажется, мы так давно уехали из Томако, верно?

Она кивнула.

— За это время столько всего произошло. — Она направилась в душ. — Я выйду через десять минут, и ты покажешь мне подарок Галена.

— Ладно, — рассеянно ответил он. — Если игра такая страшная, зачем ты в нее играешь?

— Она только кажется страшной, — улыбнулась Елена, успокаивая его.

— Тогда разреши мне прийти и посмотреть.

Господи, да он упрямится. Или, может, это не упрямство?

— Ты беспокоишься обо мне, Барри?

— Ты не должна делать страшных вещей.

— Ты пытаешься меня защитить? — изумилась Елена.

— Я просто хочу пойти с тобой, — уклончиво ответил Барри.

Она прошла через комнату и взяла его лицо в ладони.

— Ничего со мной не случится, радость моя. В сарае нет чудовища, которое бы мне угрожало. Там только я, Джадд и стог сена.

— Вчера у тебя рука была порезана.

Она и не думала, что он заметил.

— Простая царапина. У тебя самого постоянно царапины всюду.

Его глаза блестели от невыплаканных слез.

— Но я не хочу, чтобы они были у тебя. Никогда.

Елена прижала сына к себе.

— Как я могу обещать, что обойдусь без ран и царапин? Ведь ты же не можешь обещать, что не свалишься с того забора в загоне, на который ты карабкался сегодня утром. — Она подумала, подбирая слова. — Мы стараемся быть осторожными, но всякое случается. Тогда мы должны подниматься, отряхивать пыль и пытаться снова. Иначе мы так никогда и не будем знать, что это такое — залезть на самый верх забора. Разве ты не чувствовал себя победителем, когда тебе это удалось?

Он кивнул.

— Оттуда видно все до самых гор.

— Я ведь не мешала тебе лезть на забор?

— Нет.

— Потому что не хотела, чтобы ты боялся.

Внезапно на его лице появилась улыбка.

— Как тогда, когда мы заглядывали под кровать?

Она улыбнулась в ответ.

— Совершенно верно. И там не было чудовищ, готовых спихнуть тебя с забора? Мне тоже надо взобраться на свои заборы, так что мне нельзя пугаться, иначе никогда не залезу на самый верх.

Он немного помолчал, потом сказал:

— Ты стояла у забора, когда я лез. Может быть, мне тоже стоит пойти с тобой, вдруг надо будет помочь.

— Может быть. — Она засмеялась. — Вообще-то я довольно хорошо умею забираться на заборы, но немного помощи не помешает. — Она легонько оттолкнула его. — Посмотрим, Барри. А теперь беги и найди Доминика. Мне нужно в душ.

Он побежал к двери и там остановился, усмехнулся и сморщил нос.

— Фу! Тебе действительно надо в душ.

Елена окончательно развеселилась. Барри менялся, становился более независимым и разумным с каждым днем. Это Гален так на него влиял? Все может быть. Или это результат пережитого в последние недели. Ей повезло, что они не сделали его робким. Она этого боялась. Страх может творить ужасные веши.

«Но ты говорила, что надо привыкать к страшным вещам, потому что тогда они чаще всего исчезают».

Улыбка сползла с ее лица. Легко сказать, но трудно следовать такому правилу в жизни. Но она действительно верила в то, что говорила, иначе никогда не произнесла бы этих слов.

«Мне тоже надо взобраться на свои заборы, так что мне нельзя пугаться, иначе никогда не залезу на самый верх», — вспомнила она.

Но она боялась. Чавез разрушил ее уверенность в себе и оставил незаживающие шрамы в душе.

Время их еще не залечило.

Прошло шесть лет. Сколько ей еще мучиться, пока произойдет чудесное избавление? Не в ее характере было сидеть без дела и ждать у моря погоды.

Она встала под душ и закрыла глаза. На этот раз ей не хотелось действовать.

Когда она вошла в гостиную, Гален сидел на диване и читал. Он взглянул на нее поверх книги.

— Я думал, ты спать легла. Что-нибудь случилось?

— Да. Ты не можешь выйти со мной на веранду?

— Конечно. — Он поднялся. — Мальчик в порядке?

— С Барри все хорошо.

Елена пошла к двери. Светила луна, но все же это не яркий свет в гостиной. «Какая же я трусиха», — подумала она с отвращением.

— Что ты задумала? — спросил Гален из-за ее спины.