Книга Пробуждение - Юрий Пашковский

Тавил смеялся бы, если бы мог.

Карлу еще не осознали всего кошмара происходящего. Они в конвульсиях пытались достать его Лесными Заклинаниями, лучшими Заклинаниями из тех, что знали.

Вспыхнул малахитовый круг в лесу перед ним, плеснув в небо зелеными красками. Огромный круг, не меньше трехсот метров в диаметре — не пожалели волшебники Лесных эльфов Силы. Внутри круга вращался круг поменьше, по нему пробегали изумрудные молнии. Из меньшего круга круто поползла вверх громадная ветвь. Вместо листьев на ней висели длинные зазубренные лезвия, окутанные зеленоватой дымкой. Ветвь все росла и росла, став выше его энтелехии. Тавил дал ей подняться, просто чтобы узнать, чем карлу хотят его побороть.

Ветвь перестала расти, зазвенели лезвия. И тогда ветвь с размаху опустилась на него, хлестанув с колоссальной силой, способной разрушить не одну городскую стену. Лезвия вонзились в тело, пронзили все, из чего была создана его энтелехия, — деревья, дендотов, карлу. Дымок стекал с лезвий и оседал на плоть древесного гиганта, точно кислотой прожигая все, даже элементалей, тут же терявших нити, что связывали их с реальностью, и возвращавшихся в родной мир.

Опасное Заклинание. На поле боя, не прикрой маги своих воинов Защитными заклятиями, оно может уничтожить армию. Но для его энтелехии… Тавил поднял руку, схватил ветвь. В пальцы впились лезвия, они начали извиваться, разрывая его древесно-живую плоть.

Но для его Мертвого Леса…

Еще громче закричали карлу, что телами своими составляли его ладонь. Лезвия резали их плоть, и кровь обильно струилась по кисти. Заклинание сородичей заставляло страдать их еще сильнее, чем это делал Тавил.

Для него это Заклинание ничто!

Он сжал пальцы, сдавливая ветвь, и она начала увядать, сделалась сухой. Вся составляющая ее Сила просто перетекала в Тавила, излечивая его от ранений и переполняя новой мощью. Он вырвал ветвь из малахитового круга, не обращая внимания на бьющие в руку молнии, и бросил ее вниз, на ту поляну, где находились маги, что создали это Заклинание. При помощи глаз лесавки, одной из немногих, что выжила после зарождения Мертвого Леса, он наблюдал, как гибнут волшебники, пронзенные лезвиями, как они уменьшаются и истончаются, тая, словно лед в пустыне.

И так будет с каждым, кто пойдет против него!

…Испытание Золотой Лозы.

Каждый юноша-эльф в Эльфляндии должен пройти его. Оно не обязательное, нет. Но если хочешь, чтобы тебя признали как мужчину другие мужчины, чтобы тебя уважали и любили девушки, — ты обязан пройти испытание Золотой Лозы. Так ему объяснял Вирис, так ему говорил Дирион, так ему рассказывал Ригирен.

Проникнуть в Темную Зону Волшебного Леса и там, добравшись до центра Зоны, сорвать с Золотой Лозы розовый листок. Принести его в Эльфляндию. И продемонстрировать как доказательство мужества, ловкости и ума.

Всего-то нужно пробраться через Вампирьи Луга, Гнилые Болота, Пыльные Равнины, Чащобы Стучащих Костей, Туманные Расщелины Смерти, Горы Слез, Холмы Скрежета Зубовного, Овраги Брюшного Тифа, Лес Клацающих Челюстей, Пещеру Шелоба, Драконью Пущу, Змейские Яры, Страшные Дыропровалы и Гай Сладостных, Желанных и Свободных от Предрассудков Нимф. Вирис показывал ему карту, которую купил у жителей Волшебного Леса, и говорил, что знание о дороге к Золотой Лозе почерпнуто из летописи миров Нижних Реальностей, попавшей в Равалон при помощи убогов, умилостивленных кровавыми обрядами. Имя одного убога даже значилось на самой карте — Анд-Сап.

— Ужасный убог, — говорил Дирион.

— Ходят слухи, он один из Повелителей Нижних Реальностей, — вторил ему Ригирен.

— Ему поклоняются черные ведьмаки[1],— пояснял Вирис.

Тавил смотрел на карту, и внутри него зрела уверенность — что он сможет пройти по Темной Зоне легко, пускай Вирис, Дирион и Ригирен до сих пор на это не решились.

От родителей осталось хорошее наследство, и Тавил мог купить несколько сильных артефактов, которые должны были помочь ему в дороге. Магии он обучался, как и всякий Светлый эльф в Эльфляндии, еще с младенчества и хорошо знал теорию колдовства. Тавил отлично разбирался в ритуальной магии Света, немножко в функциональном волшебстве Леса и отчасти в магии Стихий. Он считал, что этого вполне хватит, чтобы справиться с магическими артефактами.

…Купленные талисманы и Свитки приятно утяжеляли поясные сумки. Поправив куртку и полюбовавшись новеньким рунным мечом, Тавил направился к восточным заставам Эльфляндии. К Волшебному Лесу.

Он совершенно не подозревал, что его ждет впереди.

Грязное от дыма костров полотнище неба расколола ветвистая молния. Увесистый выпад Воздушной магии ударил в верхнюю часть левой груди, подпалив деревянную плоть. Не заботясь об огне, жадно набросившемся на ели и дендотов, Тавил принялся искать магов, атаковавших его.

Времени было предостаточно. Тавил знал, что как только он войдет в энтелехию, призвав Мертвый Лес, им надо просто будет ждать Эвану и Сельхофа. Им нечего было опасаться в контролируемом им лесном массиве Диренуриана, но и он, пока был в энтелехии, не мог быстро оставить Мертвый Лес.

Сила в «короне» над головой дрожала, ворочалась, собираясь в финальную форму главного орудия истребления. С этой Силой, данной его энтелехии, не могли сравниться качества Алмазной Брони, Смертельного Тумана и Похорон Неба и Земли. Поэтому Тавил был самым сильным из четверки. В определенных условиях конечно же…

Магов карлу он обнаружил в трех километрах от себя. Скрывшись в подземном храме, украшенном картинами военных побед и со статуей Вселенского Древа посередине, десять магов безостановочно пели, непрерывно обмахивая друг друга веерами. С каждым взмахом с вееров слетали светящиеся руны, принимающиеся водить хоровод вокруг статуи. Голоса магов достигли высоких звуков, они дружно подняли веера вверх и замолчали. Хоровод рун впитался в статую, и из нее в крышу храма ударил тоненький луч света, прошел сквозь незаметное отверстие и унесся в небеса. Тут же очередная молния обрушилась на Мертвый Лес Тавила, прижигая правое предплечье.

Карлу переглядывались, довольные. Кажется, они решили, что их волшебство действует на чудовище, появившееся в родном Лесу. Да, вот они снова запели, махая веерами.

Тавил смеялся бы, если бы мог.

Огонь доставлял только мелкое неудобство, но нельзя им позволить возомнить о себе невесть что. Пол под статуей треснул, и из трещин проворно полезли ростки. На концах пурпурных стеблей раскрывались желтые цветки, из которых вылетели золотистые лепестки. Скоро все помещение было в лепестках, круживших вокруг карлу, пытающихся защититься волшебством. Но лесная магия отказывала, Сила Леса ускользала, как вода сквозь пальцы, а обратиться к Стихии Ветра, на которой Заклинатели специализировались, маги не успевали. Их тела сжимались, кожа обращалась в кору. Они пробовали кричать, но издавали только скрипящие звуки. Глаза магов лопнули, из глазниц начали расти коротенькие веточки. Двух магов затошнило и вырвало дерном, по которому ползали червяки. Руки и ноги скручивались, превращаясь в сухие ветви и корни. Маги не выдерживали меняющей их Силы и падали, уподобляясь плохой карикатуре на дендотов. Вскоре перед покосившейся статуей лежали больные деревья, накрытые церемониальными плащами Заклинателей карлу, в храме витал сильнейший цветочный запах, а забранными у карлу жизнями Тавил погасил пожары в Мертвом Лесу.