Книга Лотерея для неудачников - Ирина Градова

Кроме неудавшейся поездки, Костика огорчало еще то, что Олег взял на себя роль великого гуру и всю дорогу читал другу мораль о том, что ему надо взяться за ум, найти работу и вообще попытаться стать нормальным человеком. Костика спасало наличие «заманихи», которая не позволила ему выйти из себя и принять Олеговы поучения как неизбежное зло. Костик впал в некое философское настроение, а потому сбил Олега с морализаторского пути, попросив дать определение слову «нормальный».

– И что, по-твоему, Олежек, норма? – поинтересовался он, перекатывая густой темный напиток от одной стенки бокала к другой.

– Гм, – кашлянул Олег. – Норма – это когда человек ведет себя в соответствии с общими правилами поведения и придерживается общих ценностей.

Костик, глотнувший в этот момент, аж закашлялся.

– Каких таких общих ценностей?

– Ну, дом там, семья там и все такое… – пробормотал Олег, которого уже порядком достала Костикова демагогия.

– И все такое… И что ты, Олежек, думаешь, у всех ценности одинаковые?

– Общие – да. Всем хочется быть счастливыми, любить и гм… иметь любимое дело.

– Отчасти ты, Олежек, конечно, прав. Только добиваются этих самых ценностей все по-разному. Вот Витька, например, жопу себе рвет, чтобы в этом своем банке подняться да денег себе побольше заработать. А для чего? Для семьи, думаешь? Или для любви? Да хренушки тебе… Для того, чтобы я, лох ушастый, или ты, сисадмин голимый, смотрел на него и думал: «Какая у Витечки машина, а какой Витечка себе ремонтец отгрохал… Ах, какой Витечка молодец, мне до него пилить и пилить на своих двоих». Вот тебе и вся, так сказать, подоплека Витечкиных устремлений. И что, по-твоему, я на него похож? Похожи у нас ценности, а, Олежек?

– Ну… гм…

– Я тоже хочу работать там, где мне будет нравиться. Тоже хочу денег нормальных за свой труд. Только вот нужно мне все это не для того, чтобы перед знакомыми гоголем ходить. Да и, как Витечка или как Вадик наш, задницу рвать на британский флаг и начальству пятую точку вылизывать я не готов. Вот тебе и ценности. Вот тебе и норма. Ну кто из нас нормальный, Олежек? Я или Витька с Вадиком?

– Для нашего общества – Витька с Вадиком, – подумав, ответил Олег. – Но и ты, Костик, мог бы тоже хоть что-нибудь сделать. Вместо того чтобы бухать. Я, конечно, понимаю, ты у нас – интеллигенция, елки зеленые…

– Не льсти мне, Олежек.

– Во всяком случае, похоже на то… И пьешь ты от своих душевных мук, оттого что тебя никто не понимает…

– Кончай уже ерничать…

– И любовь у тебя несчастная на каждом шагу…

– А вот это уже свинство с твоей стороны…

– Так встань ты со своей задницы и попробуй хоть что-то изменить. Может, получится, а, Костик? И перестанешь уже с ума сходить…

В ответ Костик единым духом выхлестал остатки «заманихи» и посмотрел на Олега грустным мутноватым взглядом, в котором читался немой укор одновременно с вопросом: «И ты, Брут?» Олег понял, что Костик обиделся.

– А ты не обижайся. Если я, твой лучший друг, тебе не скажу, кто же тогда?

– Не волнуйся. Найдутся доброжелатели.

– Послушай, Костик, я серьезно. Творческая личность, презрение к потребительскому обществу – это все хорошо. Но жить-то как-то надо. И на что-то… Ну хочешь, я тебе помогу? Ты все жаловался, что с компом не дружишь, так я тебя научу…

– Ага, – усмехнулся Костик. – Вначале зайца научи барабанить, а потом меня за комп сажай. Сколько раз объяснял тебе: боюсь я их. Не ту кнопку нажмешь – и пиши пропало…

– Кость, старые бабульки уже сидят вовсю в Инете, на сайте знакомств, и клеят зеленых юзеров. И не боятся. А ты что, елки, хуже их, что ли?

– Я – тупезень. И компа у меня нет, потому что я – лох ушастый…

– Ну вот, началось. Пятиминутка самокритики, – засмеялся Олег. – Я тут анекдот недавно прочел. Как отличить экстраверта от интроверта? Напоите обоих. Экстраверт будет ругать окружающих, а интроверт – себя.

Костик улыбнулся и тоскливо покосился в сторону стойки бара, где так заманчиво блестели как будто специально для него натертые бутылки.

– Олег, будь человечищем, возьми мне еще.

– Кость, с тобой говорить невозможно. Я ему помощь предлагаю, а он за бутылкой тянется.

– Олежек, я тебя выслушаю, честное слово. Просто хреново мне сейчас, понимаешь?

– Ладно, – кивнул Олег. – Но к теме мы еще вернемся.

Костик кивнул и слабо улыбнулся, что означало: «сейчас, выпью еще и буду готов к продолжению разговора». Олег укоризненно покачал головой и направился к стойке, на ходу размышляя о том, как ему убедить Костика взяться наконец за ум.

Бармен, молодой человек с телом фотомодели «Мэнс Хэлф», посмотрел на Олега, как начальник смотрит на провинившегося подчиненного. Олег, ожидавший услышать что-то вроде «что я могу вам предложить», увидев такое высокомерие, стушевался и, как бы извиняясь, пробормотал себе под нос:

– Нам с другом еще по сто «заманихи»…

– Чего? – прищурился бармен.

– Нам с другом еще по сто «Сливовой заманихи», – громко повторил Олег, чувствуя себя двоечником, которого вытащили к доске.

– С другом? – вытаращился на него бармен.

– Он за столиком, – виновато объяснил Олег, в эту минуту прекрасно понимая Костика, на дух не переносившего подобное лакейское высокомерие.

Бармен присмотрелся к столику, за которым еще минуту назад сидел Олег, и, устремив на посетителя насмешливый взгляд, произнес:

– Мне показалось, вы там один сидите.

– Не один, – бросил Олег, раздраженный этим насмешливым взглядом. – Советую к окулисту сходить, зрение проверить…

Бармен ничего ему не ответил, но насмешливая улыбка стала совсем широкой, как у шимпанзе, клянчащего бананы у посетителей зоопарка. Олег хотел было поинтересоваться, не дегустирует ли персонал алкогольные напитки вместе с посетителями, и вдруг вспомнил о домыслах мнительного Костика, из-за которых тот, собственно, и притащил его на выставочный центр.

«Нет, не может быть, – подумал Олег, возвращаясь с полными бокалами к столику, за которым как ни в чем не бывало сидел Костик, с блаженным выражениям лица предвкушая очередную порцию «заманихи». – Этот парень просто ошибся столиком, вот и все».

Материалист от мозга до костей, Олег не мог даже допустить, что Костиков рассказ имеет под собой хоть сколько-нибудь реальную подоплеку. Точнее, Олег допускал, что имеет, но объяснял это исключительно подсознанием Костика, которое, в силу его неустроенности, начало выдавать вот такие странные шутки, принятые Костиком за нечто сверхъестественное. Конечно, за рамками этого объяснения оставался скомканный листочек со странным четверостишием, но и это Олег умудрился истолковать с точки зрения убежденного рационала: Костику вполне могли дать эту бумажку какие-нибудь флешмоберы, устраивающие очередной «экшн» для порядочных граждан, а тот, в силу все той же неустроенности, воспринял ее как обращение к своей персоне.