Книга Спригган - Артем Тихомиров

Уже не помйю, когда в последний раз входил через дверь — ведь все по крышам, тайком. Что соседи подумают? Я огляделся. Их я тоже не видел лет двести. Наш уголок похож на филиал пустыни. И не то чтобы страшно, как на кладбище, но все равно иногда мурашки бегут по спине.

С правой стороны, далеко от меня, сидел на скамеечке какой-то старик. Кажется, живет он через три дома на север. Сидит и не шевелится. Может, помер?

Махнув ему на всякий случай, Локи Неуловимый открыл входную дверь и, напевая, вошел в предбанник. Здесь царствовала тьма гномская.

За пределами этого мрачного склепа был холл, соединяющийся с самой большой комнатой первого этажа. Я вошел, постоял как дурак, прислушался. Ни разу не замечал, как тихо бывает в моем доме. Неприятно, скажу я вам.

Теперь спать. Завалюсь до самого утра — и хоть трава не расти.

Тишина. Руфио, должно быть, дрыхнет. Либо отправился на подвиги — драться с кошками и хорьками. Однажды он заикнулся, что не мешало бы записать его героические деяния и издать отдельной книгой. Полагаю, это был бы бестселлер в крысином сообществе Кавароны.

Лестница поскрипывает, доски старые. Начиная возмущаться, они становятся похожими на привидений.

Я вошел в комнату на втором этаже. Тут все по-прежнему. Сумрачно. Бильбо Торбинс смотрит со своего портрета на стене, и его румяные щеки бросают вызов общественному пессимизму.

Снимая вычищенную Уной куртку, я бросил случайный взгляд наверх.

Люк, через который я проникаю в дом, если возвращаюсь крышами…

Он открыт.

Повесив куртку на крючок, я протер глаза. Помню, вчера я закрывал его своими собственными руками, а сегодня утром вышел, как все путные граждане Кавароны, через дверь.

Никогда не замечали, что происходит, когда в воздухе копится напряжение? Ну, кто замечал, поймет, как я себя чувствовал.

Некоторое время я просто тупо взирал на откинутую крышку люка, а потом перевел взгляд на домик крыса, стоящий в углу. Я думал о Руфио. Теоретически он может открыть люк, но лишь теоретически. Для этого ему надо взобраться по лестнице и, рискуя грохнуться, как-то дотянуться до наружной задвижки.

Я икнул.

Меня прошиб самый ледяной пот на свете. Волосы зашевелились.

Я уже знал, что Руфио не мог этого сделать. У него была веская причина. Алиби, можно сказать.

Только сейчас я рассмотрел, что крыс сидит в своем плетеном креслице. Связанный и с маленьким кляпом в пасти. Все там же, на крылечке.

Молодец, глазастый, внимательный и бдительный спригган! Ты следопыт экстра-класса! Под носом у тебя творятся злодейские дела, а ты корчишь из себя кретина! Ты должен был почуять опасность еще внизу.

Руфио смотрел на меня вытаращенными глазами и мотал головой. Его пантомима должна была что-то означать, но, оглушенный самим фактом злостного вторжения в мою обитель, я стоял и тормозил.

Это просто возмутительно!

Единственная мысль, что была в моей голове в тот момент.

А через мгновение не было и ее. Что-то отделилось от стены, какая-то тень, и шарахнула меня по макушке.

Ну скажите, разве нельзя без этого обойтись? Если есть какие-то вопросы, почему бы не сесть и спокойно их не обсудить?

19

Удивительно. Я не связан. Я не лежу в телеге на охапке сена, укрытый попоной. Меня не везут в тайное место, чтобы совершить некое злодеяние. Ничего такого нет. Я по-прежнему у себя дома, только почему-то валяюсь на полу.

Вспомнил. В недалеком прошлом мне дали по чайнику, и я увидел звезды. То, что я здесь, вписывается в элементарную логику.

Сядем, обопремся спиной о стену, разлепим очи. В голове стреляло, кто-то запускал там фейерверки и бил в барабаны, совершенно не считаясь с моими желаниями.

Комната одно время раскачивалась и была размытой, словно я смотрел на нее через грязное стекло. Загорелись лампы, прогоняющие сумрак. Это, видимо, чтобы я мог обозреть мизансцену. И я обозрел — сразу же после того, как смог сфокусировать взгляд.

Я сидел напротив угла, где находилось жилище Руфио, и взирал на то, как девица держит на мушке связанного крыса. Хвостатый косился на направленный ему в голову миниатюрный арбалет и содрогался от космического ужаса.

Крыс с кляпом в пасти выглядит весьма забавно. Ну, если не учитывать обстановку, разумеется.

Переключив внимание на злодейский персонаж, я понял, что никогда не видел этой девчонки раньше. Облегающий костюм черного цвета напоминал мой собственный, ботиночки тоже весьма подходят для тайных операций. Точнее, для лазанья по стенам и крышам.

— Не дергайся, не то крыс умрет, — сказала нежданная гостья, держа арбалет у головы Руфио.

Игрушечка фирменная и смертоносная, что твой сюрикен, обмазанный ядом. Я видел подобные у профессиональных киллеров. Болтиком из этого арбале-тика можно пробить сплошную кирасу-пятимилли-метровку.

Впрочем, мне было начхать на ее костюм и оружие. Я оторопел совершенно по другому поводу.

Моя гостья оказалась спригганом. Ни малейших сомнений — ибо если глаза могли меня обмануть, то чутье ни в коем случае. Рыбак рыбака видит издалека, так ведь говорят?

Физиономия моя в тот момент, наверное, была не совсем обычной, поэтому девица спросила:

— Ты чего, заболел?

Я не ответил, продолжая рассматривать ее. Ну и глаза! Пронзают насквозь. Две голубые стрелы. При-чесочка под мальчика, правда, с челкой, торчащей вперед. Касательно эстетической стороны нашего нежданного знакомства я бы поставил гостье двадцать по десятибалльной шкале. Именно. Двадцать. Незнакомка затронула в моей душе ранее неизвестные струны. Я бы смотрел на это лицо утром, днем, вечером, ночью — особенно ночью! — и мне никогда бы не надоело, проживи я хоть две тысячи лет.

— Чего смо#тришь? — спросила спригганша, сдвинув брови.

— Я раздавлен, — ответил я.

— Чем?

— Твоей красотой.

Может, это и нечестно по отношению к Руфио, но мне было наплевать сейчас и на то, что мне дали по черепу, и на арбалет, приставленный к хвостатому.

Я никогда не влюблялся. То, что я испытывал к Аранне, было сродни наваждению, сотворенному

профессиональными навыками баронессы. Тут совершенно другое дело. Хотя я и антимагический, между нами, как мне думается, вспыхнуло самое настоящее волшебство.

Во взгляде незнакомки на мгновение промелькнуло что-то теплое — вроде котенка, затесавшегося в сборище хладнокровных ядовитых гадов.

Затем опять наступили арктические холода, но меня это не смущало. Я вбил себе в голову, что моя мечта, о которой я даже не знал, сбылась.

— Не думала, что ты дурак, — сказала склонная к насилию гостья.