Книга Рождение героев - Андрей Прусаков

– Выпьем за сегодняшний бой! – провозгласил Тормун, поднимая кубок. Все последовали его примеру, и Далмира подняла чашу с прозрачным желтым вином. – Сегодня погиб Готтан – выпьем за его красивую смерть! Но сегодня есть и победители! Слава победителям, слава истинным хартогам, умеющим побеждать!

– Слава! – заревели десятки глоток и затихли, гулкими глотками опустошая кубки.

Далмира попробовала местное вино, и оно ей понравилось. И все же, не допив, девушка отставила чашу в сторону. Она не забыла, как опоил ее Эторг. На столах лежала всевозможная еда, и каждый брал, что хотел. Далмира отщипнула кусочек жареной птицы, по примеру соседа макнув его в горшочек с соусом. Очень вкусно! Лежащие стопкой румяные лепешки понравились еще больше. Далмира пробовала все, до чего могла дотянуться: пироги с ягодной начинкой, жаренное на углях мясо, наваристый суп из котла, который черпали глубокими, на длинных ручках, ложками.

Насытившись, девушка отошла от стола. Сборище пьяных и возбужденных мужчин не слишком нравилось ей. Далмира прошлась по залу, разглядывая нависающие над головой мощные, украшенные затейливой резьбой балки, и постояла у огромного очага, над которым на вертеле висела наполовину съеденная туша какого-то животного. Разрезавший жаркое слуга протянул ей истекающий жиром кусок, но Далмира помотала головой и отошла в сторону. Она уже сыта. Оглянувшись на пирующих, она увидела, что Немой и Кинара вышли из-за стола и куда-то направились. Не зная зачем, она двинулась за ними.

Победители вышли в коридор и, обнявшись, прошли в одну из комнат. Далмира проскользнула следом и остановилась на пороге… Хартоги целовались, сжав друг друга в объятиях, и поцелуй этот длился очень долго. Далмира хотела уйти, но нечаянно споткнулась о порог. Кинара обернулась:

– Что тебе нужно?

– Я… – замялась Далмира. – Я хотела…

– Поздравить? Спасибо, – сказала Кинара. – Ты и впрямь принесла мне удачу. Мне и Немому. Сегодня у нас праздник!

– Значит, тот человек, что бился первым, умер? – спросила девушка, хотя знала ответ.

– Ты не видела боя? – спросила Кинара. – Ему не повезло.

– Я не могла на это смотреть, – призналась Далмира. – А на вас смотрела.

– Вот как? – удивилась Кинара.

Немой смотрел на красноволосую, ожидая продолжения.

– Потому что хотела, чтобы вы остались жить! Мне нужно это увидеть… Так сказал Оллок и… я тоже так думаю.

Немой и Кинара переглянулись.

– Да, тебе нужно это видеть. Что скажешь теперь? – усмехнулась Кинара.

– Это страшно! – призналась Далмира. – Но отвратительней всего то, что Тормун получает за это деньги! Как можно так поступать?!

Кинара подошла к девушке. Взгляд бойца смягчился, рука легла на плечо Далмиры:

– Это жизнь, девочка. Все мы умираем когда-нибудь. Наслаждайся тем, что у тебя есть, и не ищи другой правды.

– Оллок сказал, что поставил на Готтана.

– Это не секрет. Оллок всегда ставит на бойцов, ведь он учит нас. За это мы уважаем его. Но он, бывший боец, лижет Тормуну пятки, и за это мы ненавидим его!

Немой закивал и зашевелил губами, подавая пальцами какие-то знаки, но Кинара не смотрела на него.

– Забудь свое имя, забудь, кто ты есть, – продолжала она, глядя прямо в глаза Далмире. – Ты собственность Тормуна, в его глазах ты ничем не лучше зверя.

– Но почему?

– Глупая! Потому, что на тебе его клеймо!

– Да нет же! Я не понимаю, почему Тормун взял именно меня? Для боя с чудовищем нужны воины, а не слабые женщины!

– Ты снова ничего не понимаешь! Тормуну не нужна победа над зверем! Ему все равно, кто умрет, а кто останется жить: зверь или человек. Если подумать, мы ничем от зверя не отличаемся. Едим одно и то же, живем бок о бок. Для Тормуна главное – асиры, которые он соберет за представление. И чем дольше оно будет длиться, тем лучше… для него.

Немой энергично замычал, привлекая подругу, и быстро задвигал пальцами, подавая непонятные, но весьма красноречивые знаки. Кинара кивнула:

– Немой говорит тоже самое. Думаешь, мы не могли прикончить эту тварь быстрее? Могли! Но существует правило Тормуна: в Круге нет места спешке! Те, кто его не выполняют, рискуют попадать в Круг до тех пор, пока не лишатся головы… Теперь поняла?

У Далмиры не было слов. Горечь связала язык, отравленным комом застряв в горле. То, о чем поведала Кинара, ужасно! Скитаясь по безлюдным краям с Шенном, она и представить не могла, что люди, к которым они так стремились, способны на такое!

– И еще… – Черные, выразительные глаза бойца клещами держали Далмиру, не давая уйти. – Немой сказал, что ты пыталась бежать… Мой тебе совет: не стоит. Клеймо на руке выдаст тебя везде. А охотники-хартоги все равно выследят тебя. От них никому не удавалось уйти.

– Что за охотники?

– Ты видела людей с сетями? Это они. Охотники добывают для Круга новых зверей. Они не носят клейма, и Тормун платит им большие деньги. Но, по сути, они рискуют так же, как мы. Только еще сильнее. Ведь они должны взять зверя живым, и не покалечить!

Далмира горестно покачала головой:

– Значит, у меня нет другого выхода… Только сражаться…

– Есть один выход. – Кинара достала из-за пояса кинжал и протянула новенькой. – Убей себя прямо сейчас.

Далмира смотрела на отблеск огня, игравший на остром лезвии, и молчала. Этого сделать она не могла.

– Это тоже жизнь, – чуть смягчившимся тоном сказала Кинара. – Я живу у хартогов пятнадцать лунных перемен, и знаешь: привыкла. К смерти привыкаешь так же быстро, как к смене погоды. Со временем мне это даже понравилось. Не надо ни думать, ни заботиться о будущем, потому что его у нас нет. Каждый день для меня – целая жизнь, и я хочу наслаждаться ею, пока есть еще время!

Она рванула застежки на куртке и повернулась к Немому, слушавшему и кивавшему ей с нескрываемым возбуждением:

– Немой, я хочу тебя!

Вслед за курткой Кинара сбросила остальную одежду, оставшись обнаженной и, подойдя к мужчине, с жаром обвила его руками, а он прижал ее к себе.

В смятении Далмира выскочила из комнаты. Вслед ей неслись страстные вздохи победителей.

Глава девятаяОльф из Руаннора

Шенн так никуда и не ушел. Голод оказался сильнее гордости. Юноша понял: если отправится в пустыню один, то вряд ли добудет еду, и, скорее всего, сам станет едой для хищников или чернолицых. Этот мир был слишком опасен, Шенн не знал о нем ничего, и отказываться от дружески протянутой руки было глупо. А когда старик накормил его, просто уйти означало отплатить неблагодарностью. В мире Шенна старейшины учили: плати человеку тем же, что он дает тебе. В этом равновесие, а значит, справедливость. Юноша был готов сделать все, что скажет старый Ольф – так звали хозяина пещеры, – но не знал языка и не понимал его речи.