Книга Студентка на перевоспитание - Ольга Соул

— Иногда может и слушаюсь.

— Я бы поставил тебя в угол, но, боюсь, что уже поздно перевоспитывать.

Сашка заулыбалась.

— Уверяю, что ты больше всех приложил руку к моему перевоспитанию.

Она, как всегда, заняла главное кресло и изучала беспорядок на столе.

— Надеюсь, я не зря пришла. Какие новости?

Ничего не оставалось, как пристроится на стуле.

— Веронике очень выгодна ситуация с кремом. Она хотела и пропиариться, и заработать. Единственное, чего я не понимаю — почему именно «Империя красоты».

— Меня тоже мучает этот вопрос.

Разговор прервал звонок от Усикова. Пока его слушал, я заметил, что Саша меня разглядывает, но стоило посмотреть на неё в ответ, она тут же сделала вид, что читает.

— Корягин дома? Прекрасно! Диктуйте адрес.

Как говорят, на ловца и зверь бежит.

Сашка

— Ты куда?

— В гости к Корягину, — ответил Макс.

— Я с тобой! Не могу пропустить представление.

Тихомиров сделал такое выражение лица, которое предупреждало, что пререкания будут бессмысленными, но я попыталась:

— Ну Макс! А если тебе понадобится помощь?

— Интересно, какая? Заговоришь Корягина до обморочного состояния?

— Но…

— Домой. Отдыхать.

Я насупилась и поднялась на выход. Максим ловко подхватил меня под руку, а по пути к лифту вызвал мне машину. «Но Яблонская так просто не сдастся!»

Когда мы вышли на парковку, сделала вид, что смирилась с запретом и, как паинька, подожду тут такси.

— Ты поезжай. Мне всего пару минут постоять.

— Посажу тебя и поеду.

— А если Корягин уйдёт? — продолжала гнуть свою линию.

— Ладно. Но ты мне напишешь?

— Обещаю.

Макс открыл машину и вспомнил о водительских правах, которые он оставил на столе, а я благополучно прикрыла договором.

— Возвращаться плохая примета, но ничего не сделаешь.

— Всё будет хорошо, уверена, — ехидненько улыбалась ему вслед.

Как только Максим исчез в бизнес-центре, умостилась на коврик между водительским и задним сиденьем. «А что? Я такое в фильме видела». Отправила Тихомирову сообщение, что я уже еду домой, но на самом деле отменила заказ. Оставалось только надеяться, что он меня не заметит.

Макс вернулся быстро, резко стартовал и поехал в неизвестном мне направлении. Уж не знаю, чем именно я себя выдала, но через пару минут поездки, он, стараясь сделать серьезный голос, сквозь смех, сказал:

— Ну и что прикажешь с тобой делать?

Вылезла из своего укрытия, встретившись взглядом с Максимом в зеркале заднего вида.

— Любить, кормить и никому не отдавать, — спародировала манеру Гарфилда*

— Я должен был заподозрить неладное ещё на том этапе, когда ты быстро согласилась отправиться домой.

— Извини.

— Да что уже поделать… Горе ты моё луковое!

Корягин жил в одном из спальных районов города, в доме, который ничем не отличался от всех остальных. Дверь нам открыла его жена.

— Вы к кому?

— Добрый день. Гражданин Корягин тут проживает? — вежливо поинтересовался Макс.

— Да. Сейчас позову.

Когда мужчина появился в коридоре, было видно, что он собирался уходить, даже пальто уже надел и сумку через плечо прихватил.

— Что вы здесь делаете? — стало первым его вопросом, который свидетельствовал о том, что Корягин узнал адвоката своей бывшей фирмы.

— Пришёл поговорить с вами о поддельном креме.

Низенькая миловидная женщина искренне не понимала, что происходит. Даже стало жалко её, смотря на бледное лицо.

— Дорогой, куда ты влез? Отвечай честно.

— Никуда, Соня. Иди в комнату.

— Не верю. Видно, не зря Ваня просил сообщить, когда ты появишься.

— Ах, вот оно что! Ты и заложила.

Женщина спряталась в комнате, а мы вошли на кухню.

— Нам известно о ваших махинациях с Вероникой Медининой, — заявил Тихомиров.

— Да. И доказательства есть: запись беседы в Солнечном парке, — добавила, чувствуя важность своего присутствия.

Не знаю, что там происходило в голове у Корягина, но, неожиданно для нас, он не стал отрицать и упираться.

— Обещал, что и её потяну, значит потяну. Что вас интересует?

Максим отодвинул мне стул, а сам стал рядом, готовясь задавать вопросы:

— Какими были условия договора? Как Вероника на вас вышла?

— Мединина собиралась запустить свою линейку косметики, а я хотел уходить из «Империи красоты» — так мы и пересеклись. Она всё жаловалась, что у нас будет большая конкуренция, что было бы неплохо, если лидер рынка потеряет доверие покупателя, и мы бы сразу прорвались в дамки.

Меня очень интересовал один момент, и я тоже вклинилась в разговор:

— А почему вы захотели уйти от Усикова, вы же друзья? Или нет?

— У Ивана тяжело работать, поскольку он не видит никого кроме себя. Мы начинали дело вместе, но очень быстро я оказался за бортом, а знаете, это обидно, когда твои разработки приносят кому-то славу, но тебя вообще за это не ценят. Последнее время мы с ним ссорились, и он старался всячески меня унизить как начальник. Но попал я потом в ещё большие неприятности. Косметика Медининой оказалась только плодом воображения, она планировала создавать её на деньги, которые получит через суд. Наверное, мне стоило пасовать ещё тогда, когда эта сумасшедшая решила мазать на себя продукт, который наверняка уложит её на больничную койку.

— Ничего себе! — не удержалась я.

— С самого начала это всё не по душе было, но в какой-то момент азарт поставить Усикова на место сразил меня. Когда я понял, что нам с Медининой не по пути, потребовал деньги, чтобы потратить их на переквалификацию и наконец-то как найти достойную работу.

Макс подметил:

— Но и денег вы не получите.

— Да я уже понял. Сам дурак. Остаётся только рассказать правду на суде, хоть совесть не так будет мучить.

— А вот это правильное решение. Я возьму вас свидетелем со своей стороны и скажу, что вы добровольно пошли на сотрудничество.

Из дома Корягина мы вышли радостными. Казалось, что вся картина сложилась и победа будет за нами. До позднего вечера Макс занимался приготовлениями к заседанию, а я исполняла мелкие поручения, тихонько наблюдая за ним со стороны.

А что было дальше? А дальше был суд.