Книга Наука логики. С комментариями и объяснениями - Георг Гегель

Точно так же и определение формы – быть соотношением их как различенных – есть другой момент их взаимного отношения. – Материя, то, что определено как безразличное, есть пассивное в противоположность форме как тому, что деятельно. Форма как соотносящееся с собой отрицательное есть противоречие внутри самого себя, есть то, что распадается, отталкивает себя от себя и определяет себя. Она соотносится с материей и положена так, чтобы соотноситься с этим удерживанием себя как с иным. Материя, напротив, положена так, чтобы соотноситься только с самой собой и быть безразличной к иному; но в себе она соотносится с формой, ибо содержит снятую отрицательность и есть материя лишь через это определение. Она соотносится с формой как с иным лишь потому, что форма в ней не положена, что она форма лишь в себе. В ней в скрытом виде содержится форма, и лишь потому она абсолютная восприимчивость к форме, что абсолютно имеет ее внутри себя и что таково ее в себе сущее определение. Поэтому материя должна принять форму, а форма должна материализоваться, сообщить себе в материи тождество с собой, иначе говоря, устойчивость (Bestehen).

 Пассивное – определение материи как пассивности, а формы как активности принадлежит еще античной метафизике. Но для Гегеля важно, что это пассивное не есть результат воздействия демиурга извне, а следствие собственной «безразличности» материи, так же как и активность формы – не результат выполнения творческого замысла, но следствие того, что в нем еще не осуществлено отрицание, что пока оно исключительно выполняет свою «меру», проводит свой канон.

Устойчивость – можно было бы перевести этот термин и как «состоятельность» (когда мы говорим о состоятельном аргументе или решении). Союз материи и формы устойчив именно в том случае, если подан как аргумент, который может быть положительным или отрицательным, но свое действие осуществляет как полагание границы положительного. Например, лопата как инструмент из такого-то материала и такой-то формы может вскопать землю, но не камень.

АБСОЛЮТНЫЙ АТРИБУТ

Выражение «абсолютно абсолютное», которое мы употребили выше, обозначает абсолютное, возвратившееся в своей форме в себя, иначе говоря, такое абсолютное, форма которого одинакова с его содержанием. Атрибут – это лишь относительно абсолютное, некоторая связь, не означающая ничего другого, кроме абсолютного в некотором определении формы. А именно, форма сначала, до своего завершенного развертывания, еще только внутрення, или, что то же самое, только внешня, и вообще есть сначала определенная форма или отрицание вообще. Но так как она в то же время дана как форма абсолютного, то атрибут составляет все содержание абсолютного; он целокупность, ранее являвшая себя как некоторый мир или как одна из сторон существенного отношения, каждая из которых сама есть целое. Но оба мира, являющийся и в себе и для себя сущий, должны были в своей сущности быть противоположными друг другу. Правда, одна сторона существенного отношения была одинакова с другой, целое было тем же, что и части, проявление силы – тем же содержанием, что и сама сила, и вообще внешнее – тем же, что и внутреннее. Но в то же время каждая из этих сторон должна была еще иметь свою собственную непосредственную устойчивость: одна сторона – как сущая непосредственность, а другая – как рефлектированная непосредственность. В абсолютном же эти различенные непосредственности низведены до видимости, и целокупность, которую составляет атрибут, положена как его истинная и единственная устойчивость: а определение, в котором он есть, положено как то, что несущественно.

 Атрибут — термин Гегеля, соединяющий в себе такие смыслы, как «свойство» (обычно постоянное), «наделение свойством» (атрибуция) и «опознание вещи по свойству». Поэтому, например, «целокупность» может быть атрибутом не только количества (свойство суммировать), но и самой вещи (свойство содержать в себе сумму не одних своих свойств, но и своих опознаний и привлечения других вещей этими свойствами).

Смысл последней фразы: с точки зрения абсолютной (совершенной) реализации вещи, как мысль, так и ее внешнее выражение (слово или мимика человеческого лица) – лишь видимости, то, что оказалось видно в ходе этой реализации. Полная реализация вещи делает ее устойчивой не в том простом смысле, что ей больше некуда меняться, но в том смысле, что она не нуждается в привлечении каких-либо еще вещей для своего самоопределения, всегда опережая как реализованная любые определения. Абсолютное Гегеля стоит ближе всего к энтелехии (совершенной реализации) Аристотеля, но если энтелехия – это состояние вещи, то абсолютное – состояние состояний вещи, атрибут или самотождество ее состоятельности.

Абсолютное есть атрибут потому, что в определении тождества оно дано как простое абсолютное тождество; а к определению вообще можно теперь присоединить другие определения, например и определение, что имеются многие атрибуты. Но так как абсолютное тождество имеет лишь то значение, что не только все определения сняты, но что оно есть также рефлексия, которая сняла самое себя, то в нем все определения положены как снятые. Иначе говоря, целокупность положена как абсолютная целокупность, другими словами, атрибут имеет абсолютное своим содержанием и устойчивостью; поэтому его определение формы, благодаря которому он атрибут, также положено непосредственно как простая видимость – отрицательное как отрицательное.

 Абсолютная целокупность – как следует из дальнейшего объяснения Гегеля – это закон для целокупности, иначе говоря, для реализованности вещи. Иллюстрация: если признать готовый обед целокупностью, то столовая будет абсолютной целокупностью, так как обеды – это и содержание столовой, и единственная цель прихода в нее посетителей.

Положительная видимость, которую развертывание сообщает себе через атрибут, беря конечное в его ограниченности не как нечто в себе и для себя сущее, а растворяя его устойчивость в абсолютном и расширяя его до атрибута, снимает даже то, что он атрибут; развертывание абсолютного погружает атрибут и свое различающее действие в простое абсолютное.

 Иллюстрация к последнему утверждению: работа столовой, при всей изменчивости меню, поддерживает неиссякаемость потока посетителей. Тогда этот поток – пример простого абсолютного, то есть некоторая норма, основывающаяся на самом простом отношении к целокупности – к работе столовой. Но мы еще не пришли к «истинному абсолютному» – к пище, как основанию жизни.