Книга Темный Исток. Гончие Дзара - Роман Титов

Форма возвышения, кстати, немного повторяла саму пещеру, только вершина была срезана несколько ниже, отчего придавала ему вид эдакого жертвенного стола. Да-да, почти такого же, что и на Шуоте. С одним лишь маленьким различием: на этом столе, вместо кучки сухих веток, лежала чья-то отрубленная голова.

— Это еще что за нахер? — И ведь это даже были не мои слова! Затворник оказался изумлен неменьше. Он глядел на то, что предстало перед глазами и будто сам себе не верил. И это при всем его сверхчувственном восприятии. — Что это за нахер, я спрашиваю?!

Оставалось надеяться, что вопрос был риторическим, потому что сам я ответа на него не находил, как ни старался. Все идеи и догадки, до этого метавшиеся в голове, будто элементарные частицы в коллайдере, внезапно испарились, образовав мысленный вакуум. Что предпринять, как поступить, оставалось совершенно непонятным. Однако и бездействовать, тупо вытаращив глаза, мне не улыбалось.

— Надо хоть что-нибудь выяснить.

Я, конечно, не ждал, что Затворник станет меня отговаривать, но и на откровенное сомнение с его стороны не рассчитывал. Мое предложение буквально привело его в раздрай, отчего сам я испытал острое желание огреть лейра чем-нибудь тяжелым. И тут же забыл о нем, поскольку что-то внутри меня, что-то противное здравому смыслу, так и подталкивало подойти и коснуться той головы…

— Ты когда-нибудь проделывал подобное? — спросил Затворник мне в спину, очевидно, разгадавший маневр.

Я, все еще глядя в приближавшиеся мертвые глаза как завороженный, откликнулся:

— А поточнее?

— Ретроспекция. Ты ведь именно это и хочешь сделать? И делал это прежде — вступал в диалог со смертью. Я прав?

Он был прав. Однако я не спешил ему об этом сообщать, поскольку на самом-то деле не был уверен, что на этот раз получится считать последние мгновения жизни этой подозрительно головы. Ведь Затворник сам не уставая твердил, что я больше не часть потока Теней и не могу использовать весь доступный обычным лейрам арсенал сверхчувственных способностей. Правила есть правила. И все же, стоило мне только совершить несколько шагов в сторону постамента, на ум сами собой начали приходить способы обойти сие неудобство.

Один из таких казался наиболее многообещающим. И немного дурацким. Поскольку очевидно, что я стал слишком сильно полагаться на ихор, превратившийся в эдакую палочку-выручалочку, способную вытаскивать едва ли не из любой неблагоприятной ситуации. И все же я был достаточно уверен в нем и в себе, чтобы рискнуть.

— Риши, ты ведь не можешь сделать этого, даже если прежде умел. Помнишь, ты больше не часть Теней?

Я остановился почти у самого постамента и уже с большей внимательностью вгляделся в лицо существа, чья голова его венчала. Не человек. Инородец. Той же расы, что Желтый Малыш. Хэфу, так они кажется называются. Его блестящие лишенные зрачков антрацитовые глаза напоминали две стекляшки, а ссохшаяся кожа прилипла к костям черепа. В призрачно-алом сиянии иероглифов голова казалась искусно выточенной, но жуткой скульптурой какого-нибудь инопланетного божка. Притягательно до отвращения.

«Кто ты? — хотелось спросить мне. — И чем заслужил такой участи?» Однако вместо вопросов в пустоту, я решил наконец ответить Затворнику, все так же топтавшемуся за некой невидимой чертой:

— Всегда найдется способ обойти правила. Просто нужно немного воображения.

— И что же ты успел навоображать?

На этот раз вопрос о том, чтобы считать крохи информации, отпечатавшиеся в проекции потока Теней, на повестке не стоял. Даже если б я станцевал вокруг головы с бубном, прошлое жертвы мне бы теперь не открылось. По крайней мере, не тем же образом, что прежде. Но, как я подозревал, в моих руках теперь скрывалась сила, способная открывать запертые двери и без всего этого. Универсальный ключ.

— Ты же сам все время талдычишь про ихор, — напомнил я Затворнику. — Вот и поглядим, насколько он будет полезен в этот раз.

— А самомнения-то тебе не занимать, — заявил тот.

Я покачал головой.

— Напротив. Я всегда в себе сомневаюсь. Но оттого интересней рисковать. — Зараженный собственным энтузиазмом, я без дальнейших проволочек обратил Тени в чистейший ихор и усилием воли заставил их сгуститься вокруг головы хэфу. Черная субстанция выглядела до того плотной, что совсем скоро самой жертвы неизвестного палача уже нельзя было различить за ее пеленой. Алые искры, то и дело проскакивавшие меж клубов, засияли ярче чем когда-либо, оттеняя зажженные мной же иероглифы.

— Кем ты себя возомнил? — насмешливый оклик Затворника склизким червем пробрался меж крошечных трещин в моей концентрации и старательно пытался угнездиться в сознании. — Волшебником или типа того?

Стараясь не терять сосредоточенности, я прошипел:

— Пожалуйста, заткнись.

— Даже если заткнусь, тебе это едва ли поможет. Ты только глянь, что происходит.

И я глядел. Мало-помалу бесформенная темная масса, которую я нагнал вокруг мертвой головы, стала приобретать более определенные очертания, как глина на гончарном кругу, направляемая руками мастера. Я мастером, увы, не был. Ни в чем. Но, повинуясь вдохновенному порыву, готов был тратить силы на попытки. Я верил, что дело может выгореть. Надеялся на это. И как только клубящийся ихор, пропущенный сквозь мертвую плоть, стал принимать еще неузнаваемые, но вполне отчетливые и детализированные образы, я осознал, что стою на правильном пути. Какой бы ни была взаимосвязь, Тени оставались Тенями. Теми самыми, что были способны на все.

Сил на это уходило немеряно, но результат должен был окупить все затраты. От напряжения ныли все мышцы, а скулы сводило, усталость упала на плечи каменной плитой, но я упорно не обращал на все это внимания. Сосредоточился лишь на поддержании достаточного количества темного субстрата из которого наконец выросла целая немая сцена, короткая, немного гротескная и максимально неоднозначная.

Кусок местности, что она демонстрировала, был мне незнаком и напоминал грязную подворотню третьесортной забегаловки где-нибудь в предместьях Мероэ, с заблеванными углами и пьяными шлюхами, подпиравшими ободранные стены. Одна из дамочек, далеко не первой свежести и едва замаскированными следами побоев на лице, отчаянно пыталась привлечь внимание коренастого хэфу, появившегося в поле ее зрения. Это был тот самый хэфу, чья отрубленная голова делилась с нами предсмертными воспоминаниями. Видение показало его моложе и крупнее, чем изначально представлялось, что, в общем-то, было не лишено логики.

На проститутку наш герой внимания не обращал и выглядел слегка взвинченным. Слонялся из стороны в сторону, будто ожидал кого-то, кто сильно запаздывал. Каждый его шаг, каждый поворот и каждый жест при этом сопровождался отвратительнейшим стрекотом, похожим на щелканье тысячи жвал голодной водяной саранчи. Никогда плохо не относился к хэфу, однако долгое знакомство с их природными особенностями даже самого непробиваемого циника заставило бы вывернуть желудок на обочине.