Книга Звезды в твоих глазах - Дженн Беннет

– Он что, напился?

– Не знаю. Может, напился, может, напялил на себя какую-нибудь одежку Саммер, может, разбил еще одну бутылку, – говорит Леннон, слегка пожимая плечами, – но когда я сегодня утром туда пришел и проверил мусорный контейнер, бутылок там не оказалось – надо полагать, ему удалось их унести.

Какое-то время мы молча едим. Я не уверена, что хочу дальше обсуждать с ним Бретта, он тоже не рвется сообщить мне какую-нибудь новую информацию.

Наконец, Леннон хлопает себя по карману и говорит:

– Я сходил в администрацию и взял у мужа Кэнди разрешение на поход в глубь территории, поэтому теперь можно отправляться. А еще заглянул в магазин в главном корпусе. Там можно взять в аренду медвежий сейф. Если тебя застукают с едой, а специального контейнера у тебя не окажется, придется платить штраф. Так написано в информационном буклете Кинге Форест, который прилагается к разрешению. Если хочешь, можешь сама посмотреть.

Он сует руку в карман, чтобы его выудить, но я лишь машу рукой:

– Да верю я, верю.

– Но…

– Просто… даже не знаю, что сказать, – говорю я, отламывая кусочек хрустящего бекона. – Мы с мамой не раз шутили по поводу встреч с дикими животными в походе, но, если честно, мне и в голову не приходило, что они могут быть так опасны.

– Опасность подстерегает повсюду, – тихо смеется Леннон, – и опасность смертельная.

– Какой ужас, – бормочу я.

– Причем не только со стороны диких зверей. В Сьерре человек может разбиться, поскользнувшись на камнях, утонуть, упасть со скалы, получить сердечный приступ в походе по туристическим тропам, его может раздавить обрушившееся дерево…

– О господи.

– …он может стать жертвой теплового удара, гипотермии, свариться насмерть в горячем источнике, пасть от руки сумасшедшего серийного убийцы, отравиться каким-нибудь растением, подхватить хантавирус.

– Ханта… что?

– Хантавирус, передается через олений помет.

– Может, не надо за столом? – выговариваю ему я.

– Я лишь хочу сказать, что здесь можно умереть от чего угодно. Но прелесть, как минимум наполовину, в том и состоит.

– Неудивительно, что тебе в голову приходят подобные мысли.

– Я сейчас не говорю о жажде острых ощущений, а лишь имею в виду, что мы должны учиться определять опасность и избегать ее, ведя себя осторожно и ответственно. Ты должна понимать окружающую среду. Уважать ее. Думаешь, родители отпустили бы меня в поход, если бы не знали, что я здесь могу прекрасно справиться? Они доверяют мне, ведь я к этому делу отношусь очень серьезно. Именно поэтому они захотели, чтобы я пошел. Ты же знаешь, они ни за что не согласились бы просто так целую неделю ухаживать за моими рептилиями, если бы это не было так важно.

Что да, то да.

– Погоди-ка! – восклицаю я. – Значит, твои мамы захотели, чтобы ты отправился в этот поход?

Он быстро поднимает и опускает плечо:

– Я боялся, что Бретт сам отправится искать потайной водопад, если я не помогу. А мы с тобой знаем, какой он идиот, не в обиду ему будь сказано. Я знаю, он тебе когда-то нравился, может, даже нравится и сейчас…

Он на миг поднимает глаза и смотрит на меня.

Не знаю, что ему сказать. Даже не уверена, что в эту минуту чувствую. Последние двадцать четыре часа выдались странные. Я думала, мне будет волнительнее оказаться вместе с Бреттом за пределами школы, но нам с ним, по большому счету, так и не удалось побыть наедине. Если бы мы провели хоть немного времени вдали от остальных, он, вероятно, сбросил бы с себя маску суперпарня. Мне известно, что он делает это, чтобы привлечь к себе внимание, и что у него есть и другая сторона. Но на данный момент как есть, так есть.

Плюс к этому Леннон. Он в мои планы не входил. А прошлой ночью, ворочаясь без сна в кровати, в те моменты, когда меня не тревожили издаваемые обитателями леса звуки, я без конца прокручивала в голове наши с ним разговоры, пытаясь понять, стали ли мы опять друзьями, хотел ли он вновь со мной дружить и хотела ли этого я. Но так и не пришла ни к какому конкретному выводу.

– Стало быть, родители посоветовали тебе пойти в этот поход из-за Бретта? – говорю я. – Они знают, что он тоже пошел?

– Ну да, – пожимает плечами Леннон.

– А то, что пошла я, Санни и Мак знают?

Когда он скребет ложкой по тарелке, собирая остатки овсянки, проносится резкий порыв ветра.

– Они потому мне и сказали. Чтобы я проследил… за твоей безопасностью.

На меня одновременно обрушивается шквал сотни эмоций. Я даже не пытаюсь в них разобраться и выдаю первое, что приходит в голову:

– Знаешь, я не дура и сама вполне могу о себе позаботиться. Не олимпийская надежда, в отличие от Рейган, но в этом идиотском турпоходе все же как-нибудь справлюсь.

– Конечно же справишься.

– Я умею определять тысячи звезд и совершенно уверена, что уж в карте разобраться точно смогу.

– А я и не говорил, что не сможешь. Ты вообще умнейший человек.

– Тогда почему из твоих слов напрашивается вывод, что я ни на что не способна?

– Способна, – со стоном отвечает он. – Даже более чем. Я доверяю тебе в миллион раз больше, чем любому другому на этой турбазе.

В самом деле? После того, как мы столько месяцев не разговаривали? От этого в моем сердце происходит что-то странное.

– Ты подумай, – говорит он, – если бы мне надо было узнать, Плутон настоящая планета или нет…

– Нет, не настоящая.

– …я спросил бы тебя. Но если бы мне нужно было выяснить, как сделать кальян для курения марихуаны, то обратился бы к Бретту. У каждого из нас своя специализация. Мой конек – пешие походы среди дикой природы.

– Но я-то этого не знала! – в отчаянии восклицаю я. – Твой конек всегда был другой – как пережить ночь в доме с привидениями.

– В определенном смысле разница не такая уж большая.

У меня кошки на душе скребут, а он тут шуточки шутит. Что-то я его не пойму.

– Это из-за того фотоальбома? – вдруг нервно спрашиваю я.

– Что?

– Ты поэтому отправился в этот поход? Почему родители заставили тебя пойти? Если ты и твои мамочки, узнав, что папа изменяет моей маме, просто решили меня пожалеть, то оставьте свое сочувствие при себе. Я в нем не нуждаюсь. У меня все в порядке.

– Ну уж нет, я тебя не жалею, я на тебя злюсь. А твоему папочке отхватил бы руки ржавыми садовыми ножницами. Потом бензопилой отпилил бы ноги и…

– Ну все, все! Я поняла, я все поняла.

Вот черт! В конце концов, это мой отец. Хотя, если честно, возмущение Леннона в глубине души мне приятно.