Книга Высшая школа для темных магистров - Лика Ясинская

16

— Лайк Рико, избранный Безымянным Богом охотник за душами, ты приговариваешься Братством к запечатыванию дара и клейму отступника, — голос говорившего ледяными каплями стекает по виску наемника, заползая за разодранный воротник рубашки, скребется цепкими паучьими лапками вдоль позвоночника, порождая в нем тысячу болезненных игл, от которых немеют руки, а ноги превращаются в неподъемные колоды…

Боль он терпит, к этому приучен с начала жизни в Обители и в дальних, скрытых от посторонних, «волчатниках», предназначенных для воспитания таких, как он.

Но несправедливость наказания разъедает душу «перевертыша», подтачивает его веру в устои Братства ловцов, которое предало его верного адепта и сейчас готово полностью лишить его части этой бьющейся в агонии ненависти души.

— За… что… — спекшиеся от внутреннего жара и невыносимой жажды губы охотника с трудом могут вытолкнуть наружу пару слов вместе с облачком пара. В этом каземате царит вечный мрак и такой же неизбывный холод.

— За измену, бывший брат Рико, за неисполнение приказа Магистра Братства, — голос все также холоден и безучастен.

— Кх. кхогда…, - не унимается «перевертыш», чувствуя, как ползающая по нему тварь нашла себе местечко под седьмым шейным позвонком и уже прикладывается своим склизким брюхом к намеченной цели.

— Уже, — шесть проколов-ожогов по числу суставчатых лап, двойной укус хелицер, и леденящая молния рассекает его сознание пополам.

— О, Боги, Лайк, вставай! Да, просыпайся ты, грыхово неподъемное бревно! — этот голос ему смутно знаком, он теплый, звонкий и ничуточки не похож на тот, из сна… А, значит, это был сон! Всего лишь редкое ночное видение, отголосок прошлого.

Он, не открывая глаз, перехватывает тонкое запястье тормошащей его девушки, подтягивает ее к себе и шепчет:

— Принеси водички, мамуля, — и тут же с хохотом откатывается на спину, уворачиваясь от затрещины.

— Болван, ты, Лайк, а еще в телохранители мои записался! — недовольно фыркает Айя и присаживается на край жесткого дивана, который ловец не захотел променять на предлагаемое ему щедрым демоном более комфортное ложе из честно стыренных.

— Так иди ко мне, тело мною хранимое, дай хоть разгляжу поближе, а то издалека просвечиваешься, — на скептический взгляд начальства Рико ответил очередной порцией смеха. Развалился на спине, закинув руки за голову и мечтательно уставился в чисто выбеленный потолок своей спальни. Своей! Спальни! Как звучит-то! — Вот, скажи мне мелкая, что будет, если я тебя сейчас поцелую. Не вопи ты! Я теорию проверяю. Почувствует ли морда демоническая мою страстную любовь к нанимательнице? Не, ты не злись! А то на ошпаренную креветку становишься похожа, такие же глазки круглые да рожица красненькая. И лапками дрыг-дрыг! Ну, точно! Эй, потише! Не то я от теории к практике перейду!

— Ты совсем уже от безделья и кобелизма своего с катушек съехал?! — девушка, от греха подальше пересевшая на стул у окна, покрутила пальцем у виска. — Я к тебе, между прочим, с серьёзными намерениями пришла.

— Э-э-э, малышка Айя, ты меня случаем с северным направлением не перепутала? Графеныша надо искать в соседнем крыле, — попытался отшутиться Лайк, но схлопотал в качестве предупреждения маленький магзаряд бодрости в лоб. Заранее подготовленный мелкой и наведенный недрогнувшей рукой. — Ой, начальник, ты чего дерешься!

— Прекращай пустые разговоры, Лайк, мне ты нужен, как профессионал, — магисса шевельнула рукой и над ними опустился полог тишины. После чего охотник заметно подобрался и уже по-иному посмотрел на свой охраняемый объект. — Понимаешь, раньше мне и в голову не приходило узнавать, кем были мои родители. Бросили и бросили. Я же не пропала, вон, до чего доросла, — она обвела комнату рукой и глубоко вздохнула, набираясь решимости. — Ты, единственный, кто волен покидать Школу, без разрешения архимага Лантара, только по моему приказу. Так вот, я, Айя Этори, даю тебе, Лайк Рико, приказ разыскать мою мать и отца, или принести мне сведения о них, живых или мертвых, так как чувствую, что моей жизни угрожает опасность.

— То есть, мелкая, ты хочешь, чтобы я, помимо разведки и шпионажа в Школе, стал бы еще и твоей доверенной ищейкой, — перебил охотник девушку, нервно комкающую подол хорошенького платья. Демон приложил-таки адские усилия, чтобы привести это блондинистое чудо в такой, в общем-то, весьма и весьма привлекательный вид. Что-то он раньше не замечал, какая она… Ёжкин грых, опять накрыло! — Пока ты тут со своим ручным Высшим по его кроватям кувыркаешься?

— Что! Ты! Сказал! — раненой мышью запищала Айя и руки ее невольно сжались в кулачки, тут же полыхнувшие сначала огнем, потом искрами, потом с них посыпались снежинки…

Но внезапно ее личико искривилось, и первый, такой несчастный всхлип подорвал ловца с дивана и швырнул перед ней на колени. И не магическим арканом, а той натянувшейся под сердцем струной, которую эта мелюзга дернула, чуть не лишив его чувств.

— Ну, что же ты, не реви, — он схватил ее крепко-крепко, и, не обращая внимание, на колючие льдинки, брызнувшие ему на обнаженную грудь, прижал к себе. — Тише, тише! Маленькая! Прости меня! Не знаю, что нашло. Может, позавидовал вашей связи с Эльхарном… Только не плачь!

— Ты!..ых… Ты! — Айя не могла остановиться, выплескивая весь тот стресс, и страх, и переживания, накопившиеся за эти дни.

— Знаю, дурак, бревно бесчувственное, кобель блудливый, — он гладил ее вздрагивающие плечи, вытирал градины крупных слезинок, заливающих ее щеки и капающих на его кожу.

И, грых его раздери в болоте, он нечеловечески ревновал ее к демону! И тому, что у наследничка есть та, о которой можно заботиться, защищать и чувствовать себя цельным. А не так, как он, с разорванной на две половинки душой. От таких мыслей противная тварь под кожей проснулась, зашевелилась, впиваясь в позвонок и недвусмысленно намекая носителю о единственном условии его дальнейшего служения Братству. И о единственном задании, которое сейчас проливало горючие слезы по своей незавидной участи.

И как тут быть дальше, как поступить? Есть друг — темный, который за эти дни стал по-настоящему близким, есть девушка, к которой его неумолимо влечет и которую надо привести к алтарю Братства и отдать в жертву Безымянному, есть он, «перевертыш», с разбитой надвое душой и желанием выжить любой ценой…

— Я согласен, Айя Этори, выполнить твое задание, — быть может, это — шанс оттянуть неизбежное, ведь ослушаться прямого приказа он не смеет, и тварь может сколько угодно беситься внутри него. — Только давай, ты умоешься и не будешь больше раскисать… А то, боюсь, твой черный пудель меня порвет, как тузик тряпку.

* * *

— Эй, есть кто дома? — Эльхарн с обычной циничной ухмылочкой выскочил из портала посреди гостиной во дворце Его Темнейшества. — Или я опять не вовремя?

— Как защиту прошел? — не здороваясь, поинтересовался Повелитель Пекла, входя в покои и хмуро обозревая своего непутевого младшего. — Я же её только вчера обновил!