Книга Я не ваша, мой лорд - Ольга Островская

— Этому есть несколько причин, Скарлетт, — сообщает хрипло, останавливаясь совсем рядом, нависая надо мной, склоняясь.

Иногда я ненавижу свой маленький рост. Мне приходится высоко вскидывать подбородок, чтобы смотреть ему в лицо.

— Очень хотелось бы их знать, — отвечаю, как можно равнодушней. И у меня это даже получается.

— Во-первых, нам нужно поговорить. Без сторонних лиц. Спокойно. Как двое взрослых людей. — На этом заявлении я иронично хмыкаю, чем вызываю его ответную улыбку. Мужчина поднимает руку и гладит мою щёку костяшками пальцев, заставляя вздрогнуть от этой нежданной ласки. — А во-вторых… Тоде здесь не хватит.

И оставив меня с отвисшей челюстью, Севастьен со смешком обходит меня, чтобы достать из дубового шкафчика у стены большую корзину с крышкой. А затем, как ни в чём не бывало ставит её на свой стол и принимается деловито убирать с него бумаги и раскладывать всякую снедь, доставая её из этой самой корзины.

— Что это? — ошарашенно интересуюсь я, едва ли не выпученными глазами наблюдая за ним.

— Ужин, Скарлетт.

— Чей?

— Твой, — хмыкает насмешливо, наливая в неизвестно откуда взявшийся стакан ягодный морс из пузатого стекляного графинчика.

— Мой, значит?

— Именно, — уверенно кивает мужчина. А я начинаю осознавать, что он, кажется, действительно собирается меня накормить.

— А вы, значит, не присоединитесь? — вскидываю вопросительно бровь.

— А ты этого хочешь? — улыбается и с интересом поднимает на меня глаза.

Ну вот. Он опять это делает. И что же мне выбрать, интересно? Ответить, как неблагодарная стерва, или пригласить этого хитрого манипулятора вместе поужинать? Есть ещё, конечно, третий вариант. Можно потребовать ключ и уйти. Но правда в том, что я действительно зверски голодна. Особенно сейчас, когда меня раздразнили эти ароматы и вид вкусной готовой еды. А дома ничего нет. И готовить после тяжёлого рабочего дня совершенно не хочется. В подтверждение моим мыслям желудок издаёт громкую руладу, ещё один манипулятор, только уже внутренний. А, собственно, почему я переживаю? Ну приглашу. И что тут такого? Потешу его самолюбие, от меня не убудет. Севастьен ведь тоже целый день здесь. И тоже устал. Что я, не человек?

— Я не хочу, чтобы вы оставались голодным. И здесь много для меня одной. Зачем добру пропадать? — нейтрально отвечаю я, присаживаясь обратно.

Мужчина ничего не отвечает, лишь хмыкает и ставит передо мной полный стакан.

— Вы общаетесь с Кори? — спрашивает он после того, как мы приступаем к совместной трапезе.

— Да, конечно.

Пребывая в состоянии лёгкой эйфории от умопомрачительного вкуса еды, насыщающей мой изголодавшийся организм, я уже не могу воспринимать его столь настороженно, как раньше. Наверное, герцог именно этого и добивался.

— Тогда ты скорее всего знаешь, что она выходит замуж?

Ещё бы. Я знала об этом возможно даже раньше, чем жених. Корина, при всей своей видимой взбалмошности, к выбору спутника жизни подошла очень тщательно. Будучи очень завидной невестой, она желала иметь семью, как у горячо любящих друг друга родителей. А однажды ещё и случайно услышала, как молодой человек, который рьяно ухаживал за ней в то время, обсуждал со своим другом её материальные достоинства, и решила после этого, что все остальные точно такие же охотники за приданым. Отец с матерью на неё не давили, в отличие от дедушки с бабушкой, желая дочери прежде всего счастья. Поэтому и перебирала она претендентами столь долго, не решаясь вверить своё своё сердце, пока не встретила своего ненаглядного Ингора.

— Да. Она меня пригласила в качестве подружки невесты. А почему вы спрашиваете? — интересуюсь, намазывая на хлеб нежнейший гусиный паштет.

— Просто хотел убедиться, что ты придёшь на её свадьбу, — улыбается Севастьен, подвигая ко мне горшочек с жарким. — Подружкой, говоришь? Это хорошо. Значит, я буду тем, кто выиграет все твои поцелуи.

Его заявление заставляет меня вспыхнуть, как искра. Некоторое время молча жую, переваривая его слова. А потом поднимаю глаза и спрашиваю в лоб то, о чём так много думала, да так и не нашла ответов:

— Севастьен, раз уж зашла речь… Я не понимаю вас. С чего это всё?

Он склоняет голову набок. Лицо становится серьёзным и решительным, словно он готовится к схватке.

— А если я скажу, что ухаживаю за тобой?

Этот вопрос выбивает из меня дух. Смотрю на него, пытаясь понять, не послышалось ли мне? Нет, не послышалось. А может он шутит? Не похоже. Тогда что?

— Я вам не поверю, лорд Гиерно. Вам незачем это делать.

— Ты так уверена в этом? — сужает он глаза.

— Абсолютно. Между нами ровным счётом ничего не изменилось. Я по-прежнему ваша бывшая подопечная, девочка, которую вы воспитывали с девяти лет, считая кем-то наподобие сестры. А ещё ученица. И подчинённая. Я уже молчу о том, что социально мы не ровня.

Мужчина слушает меня с видимой невозмутимостью, но я вижу, как темнеют его глаза.

— Скарлетт, я больше не собираюсь прятаться от своих чувств. И скрывать их не вижу смысла. Я люблю тебя. Кажется, что всегда любил, просто не понимал этого.

Это сокрушительно. От неожиданности я хватаю ртом воздух, но он так и застревает в груди, распирая лёгкие до боли, заставляя чувствовать, как сердце грохочет в горле. Любит? Меня? Врёт! Врёт! Не верю! А он продолжает говорить.

— Понимаю, что возможно выбрал неподходящее время для признаний, но хочу обозначить свои намерения.

Вот как? Намерения обозначить? В душе поднимается удушающая злость. Он растоптал меня в пыль девять лет назад, разорвал моё сердце в клочья, заставив собирать его по кусочкам. Всё, что от него требовалось — это лишь намёк, крохотная надежда, что со временем всё может измениться. И я бы, глупая, ждала, сколько понадобится. Он же позвал замуж другую. А потом горевал по ней, став похожим на мрачного призрака. Вот, кого он любил! Зачем же сейчас городит эту чушь? Думает, приползу, стоит пальцем поманить?

— Вы ошибаетесь, лорд Гиерно. Я готова поверить, что вы испытываете ко мне обычную похоть. Имела честь её ощутить вчера. — Мои губы изгибаются в ироничной злой усмешке. — Но вы же взрослый человек. Должны понимать, что это пройдёт. Как прошла у меня моя детская влюблённость в вас.

Он дёргается, как от удара. Вижу, что вспомнил свои слова. Всё вспомнил. Тогда я убежала от него, задыхаясь от боли. Сейчас сижу и смотрю твёрдо в глаза. Всё меняется, не так ли.

Глава 9

— Ты имеешь право злиться, — говорит мужчина, из-за которого я года два ночами рыдала. — Я понимаю, как обидел тебя.

Да неужели? Беса драного он понимает.

— Какие обиды, ваша светлость? Вы были правы, когда открыли мне глаза на беспочвенность моих надежд. Было бы хуже, если бы я носилась со своей наивной влюблённостью дальше. А так, всё действительно прошло.