Книга Письма к тайной возлюбленной - Тони Блейк

Странная ревность охватила ее при этой мысли — необоримая, несмотря на то, что она строго приказывала себе не допускать этого глупого чувства. Она едва с ним знакома! Это просто плотское наслаждение! Она лишь снова смогла заняться сексом!..

* * *

Ощущения неслись в нем лавиной, с каждым мгновением набирая силу и скорость.

Проклятие, до чего же это было хорошо! Слишком хорошо. Он чувствовал себя как голодающий, которому впервые за целый год удалось поесть. А на вкус она была… просто восхитительная! Ему не следовало бы здесь находиться, не следовало впиваться жаркими до боли поцелуями в ее нежные губы. Он это понимал. Но ошибка уже была совершена, дороги назад не было — можно было только купаться в наслаждении, пока оно длится.

Ее ноги сами раздвинулись — и он обхватил руками ее женственные бедра и снова вошел в ее теплое тугое тело. Вырвавшийся у него стон исходил из самых глубин его существа. Жар заполнил его целиком — и он погрузился в ее влагу, до предела глубоко, а потом, с отчаянно колотящимся сердцем, замер и встретился с ней взглядом, который означал: «Я в тебе».

Ему не надо было произносить это вслух. Он знал, что они оба одинаково думают и чувствуют.

— Еще! — приказала она.

Это подстегнуло его, и он вышел ровно настолько, чтобы снова глубоко войти в нее, так, что они оба застонали.

И он начал двигаться в ней, биться об нее, заставлять ее чувствовать его все сильнее, сильнее, сильнее!..

Боже! Он очень давно не ощущал под собой женского тела! И сейчас это было так чертовски хорошо… Ощущать ее нежную плоть. Прикасаться к ее грудям. Целовать ее влажные складочки. Он на самом деле думал, что больше никогда не будет делать всего этого, и потрясающее наслаждение от происходящего захватило его целиком. И это все продолжалось и продолжалось, и он погружался в нее, приближаясь к собственному пику, уступая своим потребностям, глядя, как жаркая радость проявляется на лице его любовницы.

Он был уже готов взорваться внутри её — наконец достичь вершины, которой не достигал с женщиной уже невероятно давно, когда она вдруг сказала ему:

— Стой!

Ошеломленный, он резко остановился.

— Что?

— Я не хочу, чтобы ты так быстро кончил. Я просто хочу чувствовать тебя в себе подольше. Еще немного дольше.

Роб судорожно проглотил ком странной смеси из неудовлетворенности и ликующей власти. Замедлиться сейчас было сравнимо с попыткой остановить потерявший управление товарный состав, но она хотела еще. Дьявол, он даст ей еще!

И он заставил себя не шевелиться, глядя ей в глаза. Он понимал, что ему следовало бы не смотреть на нее так долго, но ничего не мог с собой поделать. Она была такая хорошенькая, когда возбуждалась… Черт! Она просто красавица!

— Извини, — прошептала она. — Я… я все тебе испортила?

— Господи! Нет, — ответил он ей негромко. — Ты ничего не могла бы испортить.

Похоже, она испытала искреннее облегчение.

— Вот хорошо. Я… мне хочется, чтобы тебе было хорошо.

У него вырвался сдавленный смешок.

— Ты этого добилась.

А потом он снова ее поцеловал — отчасти чтобы прекратить разговоры, потому что ему не хотелось, чтобы их близость усилилась еще больше, а отчасти потому, что губы у нее были такими влажными и чуть приоткрылись от желания — даже после их короткого разговора.

А потом он постепенно снова начал двигаться в ней.

Он нашел более медленный ритм, ощущая, что теперь лучше владеет собой, и обнаружил, что ему просто приятно лежать на ней, ощущать свое плавное движение в ее влажном тепле. Ему было приятно то, как ее тело принимает его, как он наполняет ее при каждом движении, заставляя ее вздыхать или стонать. Плавные изгибы под его ладонями, нежная женская кожа — все было удивительным. Тем более, что он уже не рассчитывал снова все это почувствовать.

Но он был не в состоянии долго поддерживать медленный темп.

Ведь прошел уже год… Дьявол! Хорошо еще, что он вообще сумел выдержать больше, чем несколько минут.

Она стала подниматься ему навстречу, как только ритм его движений начал усиливаться и ускоряться. И жар внутри у него снова начал нарастать, а давление все увеличиваться и увеличиваться. Наслаждение собралось тугим комом, готовое взорваться.

А потом взрыв произошел. Оргазм был мощным и глубоким, почти ослепительным. Закрыв глаза, он позволил ощущениям волнами расходиться по его телу, поглощая все до капли, до последней крохи.

Боже! О Боже! Он все-таки это сделал. Все-таки уступил своему влечению к племяннице Милли, Линдси. Ему самому не верилось, что он так легко сдался.

Когда Линдси открыла глаза, то, прежде всего, увидела у себя над головой рога.

Разглядывая изгибы рогов так, словно там внезапно могли появиться разгадки всех тайн Роба Коултера, она решила отмести все эти невероятно сильные чувства, которые она так недавно испытывала. Наверное, из-за этого потрясающего секса у нее мозги перегрелись. Потому что это должно было стать только возвращением к сексу. Это было просто умопомрачительно. Фантастический способ забыть то жуткое унижение, которое доставил ей Гаррет — да и самого Гаррета.

Так ведь?

Рядом с ней Роб пошевелился — и его плечо соприкоснулось с ее рукой.

Она прикусила губу и осторожно скосила на него глаза, не поворачивая головы. Хотя весна еще только начиналась, у него от работы на солнце уже появился загар. Его мускулы казались такими сильными, когда он подхватил ее и поднял, чтобы в нее войти. Это воспоминание заставило ее судорожно сглотнуть, а ее тело — снова напрячься.

«Прекрати! Сейчас нельзя об этом вспоминать. Потому что через минуту нам придется говорить — и— один только Бог знает, каким бывает после секса такой человек, как Роб. Все это можно будет мысленно пережить заново потом».

Однако ее беспокоило подозрение, что она определенно будет это заново переживать. Снова и снова.

Она спокойно повернулась на бок, лицом к нему. И приложила все силы, чтобы не позволить своему взгляду сместиться вниз его живота.

Что заставило ее вспомнить об одной детали.

— Гм… Мне не хотелось бы поднимать этот вопрос, но… мне надо тревожиться из-за того, что мы не воспользовались… ну, понимаешь? — сказала она.

Она увидела, что он зажмурился и провел пальцами по волосам.

— Черт! — Тут он, наконец, бросил на нее быстрый взгляд — и в его глазах читалось раскаяние. — У меня его не было. Я даже не подумал…

Хотя Линдси знала, что виновата в этом не меньше его, она сказала:

— А мне казалось, что все мужчины всегда имеют их в бумажнике.

— Я… немного забыл, как это бывает, — ответил он.