Книга Осенний поцелуй Лондона - Ярослава Лазарева

– Ой! Какое красивое! – восхитилась она и взяла его, тут же посмотрев на свет. – Какое прозрачное! Что это?

– Это турмалиновое сердце, – пояснил Гера. – Когда мне было лет тринадцать, я одно время увлекался минералогией и много читал о камнях, их свойствах, влиянии на человека и тому подобном. Турмалин имеет много цветов, есть и красные, и синие, и зеленые камни. Но именно розовый считается камнем любви. И я заказал это сердечко, решив когда-нибудь подарить его дорогой мне девушке. Знаешь, с тех пор оно так и лежит в этом доме.

– Не было достойной? – с замиранием сердца уточнила Наташа.

– Не было, – просто сказал он. – Я чувствую свою вину за то, что доставил тебе столько неприятностей. Прими это сердечко в дар.

– Ты хочешь, чтобы я взяла его… хочешь так загладить вину? Только поэтому?

Гера глянул на нее пристально, его бледные щеки покрылись румянцем. Наташа ждала его ответа, дрожа то ли от холода, то ли от волнения.

– Нет, не только, – наконец сказал Гера. – Именно ты достойна моего сердца.

Она вспыхнула и поцеловала его в щеку. И тут же вернула подарок.

– Но почему?! – нахмурился он. – Ведь это не так дорого!

– Но все равно это драгоценный камень, – тихо ответила она, с сожалением глядя на розовое сердечко на его ладони. – Я плохо разбираюсь в этом, но навряд ли это так уж дешево. Аделина все что-то твердила про таможню… А вдруг нельзя вывозить драгоценные камни? Нет и нет!

Наташа вздрогнула, вспомнив разъяренное покрасневшее лицо руководительницы, ее обидные слова.

– Но такие вещи можно провозить без декларирования, – сказал он. – Уверяю!

– Нет и нет! – упрямо повторила она и чуть не расплакалась. – Я не хочу рисковать.

Лицо Геры потемнело, он скомканно извинился и сунул сердечко обратно в карман.

Зазвонил телефон. Гера ответил. Оказалось, что это приехал Степан Андреевич.

– Я вызвал его раньше, так как решил, что на машине нам будет удобнее. Можно будет выходить в том месте, где тебе понравится. Так что у нас сейчас начнется автомобильная прогулка. Не возражаешь?

– Нет, – улыбнулась она. – Тем более в этом городе часто льют дожди.

– Пошли? – спросил он.

– Ты не обиделся? – тихо поинтересовалась она. – Турмалин необычайно красив! Ты не подумай, что мне не понравилось это сердечко. Хотя… не то я говорю! Я понимаю, какой смысл ты вкладываешь в этот подарок! Дело, конечно, не в красоте камня. Просто я не могу! Ты бы видел лицо Аделины! Оно было такое злое, она смотрела на меня с таким презрением! Мне все еще нехорошо из-за этого. Никогда со мной не происходило ничего подобного! Я жила в нашем маленьком городе без каких-либо особых историй… какая же я была наивная! Мир намного более жесток, взрослые видят в наших поступках какие-то ужасы, приписывают нам немыслимые вещи. Я все еще в шоке, но не хочу говорить об этом. Вообще с трудом представляю, как вернусь в пансионат, что буду говорить этой злой женщине.

– А ничего не надо ей говорить, – ответил Гера. – Ведь ты ни в чем не виновата, так что не унижайся ненужными объяснениями, будь выше таких людей. Никогда не оправдывайся в том, чего ты не делала!

– И правда… – тихо проговорила Наташа и улыбнулась.

– Мама мне внушала с детства, что судить себя строже всего нужно лишь за то, в чем мы действительно виноваты. Ведь только мы знаем истинную цену своим поступкам. А всему миру не объяснишь… Эти наглые папарацци… – задумчиво добавил он. – Хотя тебя это не должно касаться.

– Слава богу, в моей жизни нет папарацци! – с чувством произнесла она. – Но твой совет по поводу ненужных оправданий я запомню. И на все обвинения Аделины буду молчать. Пусть больше не лезет в мою жизнь!

День прошел замечательно. Они катались по городу, выходили везде, где хотела Наташа. Гера рассказывал ей о достопримечательностях то, что знал сам. Они пообедали в пиццерии, затем Степан Андреевич отвез их в Челси и высадил по просьбе Геры на углу Тайт-стрит.

– Мы пройдемся, – сказал Гера. – Посидите в машине.

– Не положено, – хмуро ответил телохранитель.

Гера вздохнул и помог спутнице выбраться из салона. Они перешли на другую сторону улицы. Степан Андреевич следовал в нескольких метрах позади.

– И правда, к этому как-то привыкаешь, – с улыбкой заметила Наташа, глядя на его высокий силуэт.

– Хочу показать тебе вот этот дом, под номером двадцать три. Видишь?

– И чем он примечателен? – заинтересовалась Наташа, оглядывая обычный для этого района краснокирпичный дом.

– Именно в нем целый год жил Марк Твен, – пояснил Гера. – Ты любишь Уайльда, а я – Твена.

– Вот как? – заулыбалась она. – Но я тоже люблю книги про Тома Сойера и Гека Финна. В детстве до дыр зачитывала!

Гера улыбнулся в ответ и медленно двинулся вдоль улицы. Но скоро остановился перед похожим домом. Он был также из красного кирпича и с такими же белыми рамами на окнах.

– Номер тридцать четыре, – сказал Гера. – И именно здесь почти десять лет жил Оскар Уайльд и писал свои произведения.

– Ой! – невольно вскрикнула Наташа и впилась взглядом в окна такого обычного на вид дома. – А я и не знала, – прошептала она, благоговейно сложив руки на груди. – Когда вернусь домой, то обязательно внимательно изучу биографию Уайльда. Но сейчас я просто в шоке! Спасибо, что привел меня сюда!

Она оторвалась от созерцания дома и посмотрела на Геру. Он выглядел довольным. Наташа прижалась к нему и мягко коснулась губами щеки. Затем достала телефон и попросила Геру встать возле двери.

– Зачем? – нахмурился он.

– Сделаю снимок на память, – с улыбкой пояснила она. – Дома напечатаю и вставлю в рамочку. Это так символично… на фоне дома, где жил Уайльд.

– Хочешь сказать, что у тебя будет собственный портрет… Дориана Грея? – уточнил Гера, и его лицо приняло печальное выражение. – Моя фотография никогда не состарится, ты будешь видеть мое молодое лицо и через несколько лет, хотя в действительности я буду взрослеть, а потом и стареть… Странно, что кто-то хотел, чтобы было наоборот! Нет, я не хочу! – с горечью добавил он. – И не нужно меня фотографировать!

– Прости, – испугалась Наташа и убрала телефон, так и не сделав снимок. – Ты прав! Ты вовсе не Дориан… Нет у тебя с ним ничего общего! И я это уже поняла. И ты… – она сильно смутилась, но потом все-таки закончила: —…ты мне нравишься таким, какой есть! Я больше не ассоциирую тебя с этим героем.

– Приятно, – прошептал он и на миг прижал ее к себе.

С Тайт-стрит они свернули на Ройл-Хоспитал-роуд. Гера довел ее до Национального музея армии.

– А мы тут были на экскурсии! – обрадовалась Наташа, увидев знакомое место. – Отсюда до пансионата пешком минут пятнадцать.