Книга Мой любимый киборг - Ольга Коротаева

Я промолчал: это было маловероятно, но всё же нельзя списывать со счетов безумно влюблённого фариса. Чувства у этой расы на первом месте, и одержимость парой действительно может пересилить долг.

– Тогда это быстро выяснится, – наконец‚ отозвался я. – Представитель этой расы не вынесет вины и покается.

– Нет, если его тоже убьют. Или же он не имеет права голоса. Допустим…

– Находится в императорской лаборатории, – холодно закончил я. – То есть я правильно понимаю, что Гелих обвиняет свою сестру?

– Подозревает, – осторожно поправил Нисим. – И я уверен, что и вы думали об этом же.

– Эсфир, – подбежала ко мне Наи. Протянула кота и заявила: – Тим хочет есть!

– Простите, – смутился Нисим. – Я забыл о том, что вам нужно позавтракать.

– Уверен, ты и о своём завтраке не вспомнил, – отмахнулся я. – Да и глаз наверняка ночью не сомкнул.

– На нашей стороне триста восемнадцать стражей, – отчитался майор. – Двенадцать членов сената пойдут за вами и за порог смерти!

– То есть половина, – задумчиво кивнул я.

Майор поклонился и вышел, а к нам присоединилась Луна.

– Прости, я невольно подслушала, – смущённо извинилась она. – Сестра твоего дяди… Это же твоя мать?

– Бывшая жена императора, – сухо указал я. – И женщина, которая меня родила. Матерью её трудно назвать.

– Мама всегда остаётся матерью своему ребёнку‚- с мягкой улыбкой Луна притянула к себе Наи.

– Не стоит мерить других людей по себе, – ещё холоднее возразил я. – Эта женщина за всю жизнь от силы три раза разговаривала со мной. И каждый раз исключительно по делам империи. Гелих человечнее, чем она.

– Разве можно так отзываться о матери? – едва слышно пожурила меня Луна.

– Можно, если она руководит императорской лабораторией, – нахмурился я. – Не входит в сенат, но имеет звание адмирала.

– Ты думаешь, что она устроила переворот? – отпустив дочь, подошла ко мне Луна. Помотала головой и добавила: – Мне кажется, это не имеет смысла.

– Члены сената не могут заявить право на трон, – убеждал я не Луну, а самого себя. – Фарис при лаборатории есть, и это личный помощник Селезии.

– Но… – Луна обхватила мою ладонь своими прохладными пальчиками и заглянула в лицо. – Она учёный, а не политик. Зачем ей убивать императора? И отца своего ребёнка.

– Ты слишком много значения придаёшь слову «семья», – отступил я и горько скривился: – Могла бы и понять, что для многих это пустой звук. Например, для твоего Вика.

Луна вдохнула, чтобы возразить, но лишь поджала губы и отвернулась, скрывая под опущенными ресницами заблестевшие влагой глаза.

Хратс! Зачем я это сказал? Но не объяснять же, что даже император не доверял жене, ведь Селезия была готова ставить опыты над собственным ребёнком! Да и отец поступил не лучше, вживив мне дрены, пусть и для того, чтобы скрыть мой дар.

Луне не понять, что ощущает ребёнок, которому не повезло с родителями. У которого и детства толком не было. О своих папе и маме, которые остались на планете Земля, она отзывалась с нежностью, да и с Наи невероятно заботлива, добра и терпелива.

Может, потому я и тянусь к этой женщине. Чтобы ощутить тепло человеческого сердца, немного отдохнуть от бремени долга и ответственности. Насладиться нежностью и безусловной любовью, окунуться в восхищение, напитаться этим, перед тем как шагнуть к вожделенному трону.

У его подножия нет слова «просто», нет места человечности, а есть лишь закон. С момента, когда я стану императором, мне придётся забыть о глупом желании обрести семью и стать счастливым. Забыть о мечте, которая ворвалась в мою жизнь вместе с невероятной женщиной и её удивительной дочерью.

Я взял Луну за руку и, притянув к себе, зарылся лицом в мягкие волосы.

– Селезия всегда была жёсткой и непримиримой, – шепнул я. – Обладая железной волей, холодным разумом и высоким происхождением, жена императора могла бы и раньше захватить трон, но не сделала ни единой попытки. Мне казалось, ей не интересна власть. Но, как уже говорил, я толком не знаю эту женщину. Я поделился своим опасением, Селезия опасный противник. Тем более теперь, когда отца нет в живых. Даже если она не причастна к его гибели, сделает всё, чтобы я не стал императором. Потому что знает, что первым делом я устраню лабораторию.

Луна молча обняла меня и, прильнув, вздохнула. Я был благодарен за эту молчаливую поддержку. Сколько бы ни было отмеряно нам судьбой, я постараюсь удержать её рядом. Потому что лишь с ней я ощутил себя по – настоящему живым. Познал страх посмотреть в её глаза и вместо обожания однажды увидеть ледяное безразличие, с которым мать смотрела на моего отца.

Глава 29

Луна

Я посмотрела на Эсфира с сочувствием и, обняв, прижалась. Как же далека оказалась фантазия, которой я окружила жизнь звёздного принца, от реальности. Родившись с проявленным геном аврена, мальчик стал отрезанным от людей. Отец защищал сына от матери чудовищными методами, но сам при этом поддерживал императорскую лабораторию.

Сколько страха и непонимания пришлось выдержать Эсфиру!

Конечно, погибшего императора трудно упрекнуть в финансировании исследований, ведь именно Селезия внедрила в жизнь многие привычные теперь уже удобства. И всем известно, что та же сверхсеть изобретена благодаря изучению дара авренов, их энергетического поля и способа общения. Сейчас, когда остались лишь носители гена, а потомки авренов скорее люди, то наблюдать за ними гораздо проще. Особенно за открытыми детьми.

– Покупают именно детей потому, – покосившись на играющую Наи, тихо спросила я, – что с какого – то возраста дар пропадает?

– А ты много встречала взрослых авренов? – хмыкнул Эсфир и серьёзнее добавил: – Помнишь, ты как – то сказала, что если даром не пользоваться, то им воспользуются другие и человека сделают марионеткой? Так и есть. Ты была права. Те, кто попадают в лабораторию, становятся марионетками.

– А ты? – я пытливо посмотрела в его тёмные глаза. – Тебя защищают дрены?

– Дрены не защищают, – рассмеялся он. – Это лишь усиление мышц и возможностей тела. Контроль врождённого отличия. Например, у Ксана – управление огнём. Но способности моего бывшего сокурсника отличаются от того, что даёт дар аврена. Они на физическом уровне.

– А у аврена? – с замиранием сердца уточнила я.

– А это всё ещё изучается, – грустно признался принц и вздохнул: – Одно могу сказать – я много раз объяснял свои отличающиеся способности технологиями, физическим даром, и мне удавалось скрыть дар аврена. Тем более что время, за которое им не пользуешься, усыпляет это нечто.

– То есть дар не пропадает, – нахмурилась я, – а лишь спит?

– Почему тебе это интересно? – уточнил Эсфир.