Книга Княгиня Ольга. Пламенеющий миф - Елизавета Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось бы, странно: сегодня некие русы выступают против хазар по наущению греков, а почти сразу после этого – против греков уже по наущению хазар. И если в 939 году действовал некий «отдельный корпус» под командой лица, которое принадлежало к правящему роду, но престол не занимало, то кампания 941 года была уже общегосударственным предприятием под руководством самого Игоря, великого и светлого князя русского.
Думается, ничего странного тут нет. При смене власти, особенно если это был насильственный переворот, после чего трон перешел к другой династии, вполне ожидаемо оказались разрушены те международные соглашения, которые имела династия предыдущая – то есть которые действовали при Олеге Вещем и могли бы сохранять силу при его законных наследниках. Если же Игорь законным наследником Олега не был, то в результате переворота он получил Киев, но остался, в значительной мере, в международной изоляции.
А соглашения Игорю и его окружению были нужны в интересах международной торговли. Русь вывозила на международные рынки те товары, которые добывались в лесу или «в поле» – меха, мед, воск и «челядь», то есть рабов-пленников. А взамен завозились предметы роскоши: дорогие шелковые ткани, изделия из драгметаллов (в том числе монеты, которые использовали как сырье для изготовления украшений), стеклянные изделия (особенно бусы, которые на Руси имели широчайшее распространение). Возможно, в этот список входила также соль, вино, оливковое масло, пряности и приправы, может быть, сухофрукты, которые могли пережить многомесячные перевозки, но от них до нас следы доходят лишь иногда в виде обломков амфор (вероятно, тары от вина) или финиковых и виноградных косточек.
Чтобы вести вот этот процесс торговли, сбывать полученное в виде дани либо военной добычи, а взамен получать драгоценные одежды, золото и серебро – носители княжеской удачи и престижа, – нужно было иметь торговые соглашения. Если старые договора, имевшиеся при Олеге, оказались разрушены, то для заключения новых нужно было выработать условия. Каждая сторона, естественно, стремилась сделать их как можно более выгодными для себя. Такие старые державы, искушенные политические игроки, как Византия и Хазария, уж наверное, постарались не упустить удобный момент и поправить свои дела, принудив молодую Русскую державу, где после смены власти внутреннее положение было неустойчивым, к уступкам. Мы не знаем, как именно в течение нескольких лет шли политические игры между Русью, Хазарией и Византией, но в итоге, похоже, русы попытались разрешить противоречия привычным для себя способом – путем военного похода сперва на одного «соседа», а потом на другого. Плотная череда этих конфликтов – две войны с очень серьезными соперниками на протяжении, фактически, трех лет, 939–941 гг., еще раз указывает, что смена власти в Киеве произошла незадолго до этого срока. Примерно в то же время (не позднее 937 года) Игорь мог начать и чеканить свои «крестовые монеты» для оплаты нанимаемых в Швеции войск. Таким образом, совокупность разнородных данных как будто указывает на вторую половину 930-х годов как на интересующий нас срок прихода к власти Игоря и псковской жены его Ольги.
Поход Хельги Черноморского на Тамань укладывается в русло этого военно-политического процесса. А значит, скорее всего, тот компромисс между Игорем и Олеговыми наследниками, который мы предполагаем, уже был заключен. Война на Тамани и в Крыму (отбив набег Хельги, Песах пошел на греческий Херсонес) была, вероятно, одним из первых крупных событий, которыми ознаменовалась жизнь Ольги как княгини киевской. Это свершилось далеко от Киева, однако Ольге было небезразлично: ее условный «брат» пытался содействовать тому, чтобы ее муж добился более выгодных международных соглашений. Сама Ольга, вероятно, в этот период была занята больше заботами о маленьком ребенке, да и при наличии в семье мужчин от нее другого не требовалось.
Провал похода на Тамань, видимо, не оставил Игорю и русам другого выхода, кроме похода на Византию. Со времен заключения Олегова договора прошло 30 лет. Давно замечено, что три договора русских князей с греками заключались через тридцатилетний промежуток: Олегов – в 911 г, Игорев – в 944 г, Святославов – в 972 году. Из этого делается вывод, что действие таких договоров и было рассчитано на 30 лет. Но при этом очевидно, что перезаключение договора обязательно сопровождалось военным походом Руси на Византию – и для Олега, и для Игоря, и для Святослава. Что касается Олега, то его поход исследователями давно определен как следствие насильственного захвата власти[42]: устранив прежнюю правящую верхушку, Олег разрушил и существовавшие между нею и Византией соглашения, в том числе насчет христианизации. И заново вырвать у империи согласие сотрудничать с варварами можно было только силой. Так почему мы не можем распространить эту причину и на время Игоря, если уж прямой преемственности между ним и Олегом, скорее всего, не было? В Олеговом договоре дружба утверждалась «непревратная и неизменная», «в будущие годы и навсегда». В последующем Игоревом – «пока солнце сияет и весь мир стоит», что придает ему поистине космический масштаб. Пусть это протокольные выражения – но ограничения срока «на 30 лет» в текстах нет. Вероятно, что прежний, Олегов мир нарушила сама политика Игоря – начиная с захвата престола и заканчивая новым союзом с хазарами после событий 939 года на Тамани и в Крыму. И для возобновления «непревратной дружбы» у него осталось одно средство: явиться, как его знаменитый предшественник, под стены Константинополя и уже оттуда диктовать свои условия.
«Ясным весенним днем 941 года огромный судовой караван отплыл от пристаней Киева и Витичева. Одни говорили, что князь Игорь повел на Царьград тысячу ладей, другие – десять тысяч, но точного числа ладей и воинов не знал никто. На высоких просмоленных бортах перевернутыми языками пламени алели овальные щиты. Поблескивали на солнце островерхие шлемы дружинников. Покачивалась над ладьями камышовая поросль копий. Бесчисленные весла разбрызгивали днепровскую воду. Русь выступила в поход!..»
(В.Каргалов «Полководцы Древней Руси».)
Поход Игоря на греков 941 года писатели в целом не любят, что мы уже видели на примере романа Андрея Сербы.
Вера Панова в повести «Сказание об Ольге» ограничилась кратким пересказом:
«…решил Игорь сходить на Царьград. Два раза ходил. Первый раз удачи не было, еле до дому добежал с остатками дружины, без золота и без славы: думал, так же просто управится и с греками, как с древлянами; пошел малой силой, на немногих кораблях, и греки пожгли эти корабли своим греческим огнем.
В другой раз кликнули варягов из-за моря и наняли печенежскую конницу. На этот раз что-то принесли домой: греки не стали ждать разорения, заплатили, и был заключен договор о мире и любви…»
«Еле добежал», «думал, так же просто управиться» – дурачок, не понимающий разницы между соседним племенем и сильнейшей империей тогдашнего мира. И только при помощи варягов из-за моря и печенегов «что-то принесли». В горсточке, видать.
