Книга Между - Альвдис Н. Рутиэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жаба. Черная. С когтями… по две дюжины на каждой лапе.
Постарались сыновья Дон, ничего не скажешь.
Знай я, что Гвидион осмелится дать облик тварям ан-дубно, я бы сюда Седого Волка позвал. И его вечная отговорка: «мне нет дела до войн Аннуина» – не помогла бы.
Но… и без Седого справлюсь. Ты – жаба, тварь. Обыкновенная жаба. То есть – необыкновенная, но это тебе не поможет.
Как тебе понравится лед? снег? мороз?
Ну, и зачем тебе столько когтей?.. было.
Талиесин продолжал отбиваться от разящих с неба копий, Гофаннон пытался срезать всё растущую и растущую кинжал-траву, Марх в десятый? двадцатый? полусотенный? раз убивал бесящегося змея.
Мирддин был безучастен, словно и не кипела битва вокруг. Впрочем, что мог Владыка Путей в схватках, сгрудившихся на одном пятачке земли?
Араун с вызовом посмотрел на Гвидиона: дескать, и это – всё? Король Аннуина не собирался нападать. Он твердо знал: атакующий – уязвим.
Гвидион запел. В гневе и ненависти он давал облик еще одному кошмару. Аметон не мог не помочь брату, но видно было, что готовность того презреть любые запреты и выпустить в мир любое зло – не по душе Аметону. Слишком не по душе.
Тварь вышла огромной – на ее холке уместилось бы войско. Словно извивающиеся черви, тянулись бесчисленные шеи, на которых щерили зубы головы. Зловоние и омерзение.
Торжествующий хохот Гвидиона.
– Дай ей проползти хоть шаг! – отчаянно закричал Мирддин, растеряв всю свою поэтичность.
Араун, готовый к прыжку, замер.
Тварь поползла на них – и тут Владыка Дорог выкрикнул:
– Дрянь, кань камнем на дно, ан-дубно дождалось добычи днесь!
И на глазах у потрясенного Арауна это огромное чудище просто исчезло.
Гвидион побледнел от гнева и изумления. Аметон украдкой вздохнул – чародей еще миг назад с ужасом думал, как же им самим придется уничтожать эту тварь, когда она расправится с воителями Аннуина.
Марх остервенело бил своего змея, не дожидаясь мига воскрешения после очередной – восьмидесятой? девяностой? смерти.
Они сейчас бросятся на нас.
А мы – мы даже сдвинуться не можем. Стоит нам сделать хоть шаг – Мирддин скрутит нас, как слепых кутят!
Всё, что движется, – в его власти…
Всё, что движется?
Приди на помощь к нам, неподвижное! Шагни, ног не имевшее! Деревья, вас рубил топор и кромсала пила человека, – так придите и отомстите за себя!
Могучий дуб, старейшее из деревьев! Рябина, супруга его, что обнимает мужа резными листьями! Стройный ясень, могучий вяз, сокрушите врагов! Роза и малина, изострите свои шипы! Ели и сосны, иглы свои навострите! Груша, каштан и яблоня, отомстите за оборванные плоды ваши! Царственный тис, будь полководцем в схватке!
– Останови их, Мирддин!
– Не могу! Они не способны ходить, над ними нет моей власти!
– Но они идут!
…Змей, в сотый раз поверженный Мархом, падает и более не шевелится. Черный конь, окрыленный победой, мчится навстречу ожившим деревьям.
– Марх, назад!
Поздно.
Он врывается в их ряды, и – его хлещут ветви, колют сучья, корни цепляют за копыта…
– Ма-арх!
Араун наклоняет голову, и с небес бьют молнии – прямо в дуб и тис, предводителей воинства.
И битва в Каэр-Невенхир на миг затихает…
…чтобы через мгновение ярость охватила деревья не здесь, не в месте поединков Могучих, а – по всему Аннуину и всему Прайдену.
Вековые леса воют и гнутся безо всякого ветра. В Прайдене деревья падают на лесных людей, перебивая им ноги и спины. В Аннуине деревья выпрастывают из земли корни, топча домишки мудрых обитателей леса, хищно скаля выщербленные дупла и растопырив смертоносные сучья.
Гвидион хохочет.
– Короли, бегите в ваши земли! Остановите обезумевшие деревья! – кричит Мирддин. – Бегите, я задержу этих!
– А ты?! – рвет глотку Марх.
– Глупец, я – это все дороги мира! Я уйду! Бегите! Вы еще можете успеть!!
Дуб, не тебя ли всегда величали царем леса? Отчего стал ты воплощением беззакония? Не тебя ли чтили всегда мудрейшие друиды? Не твою ли ветвь избрали они знаком мудрости? Отчего стал ты воплощением безумия?
Береза, не из твоих ли ветвей плетет венок Владычица Земли? Не тебя ли нарекают символом жизни? Отчего же ныне несешь ты смерть?
Рябина, не твои ли ягоды кормят птиц зимой? Не ты ли даруешь нам радость хмурыми днями? Отчего же ныне несешь ты ужас?
Тис, не тебя ли именуют королевским деревом?
Роза, не тебя ли воспевают поэты?
Груша и яблоня, не о вас ли заботится человек?
Стройный ясень, не ломающийся под ураганами, отчего ныне ты сам крушишь всё?
…Успокаивается лес Аннуина.
…Утихают леса Прайдена.
* * *
– Мирддин, я уничтожу тебя!
– Бегом бежишь, жизнью дорожишь, кубарем летишь, кыш да пшшш!
Мчится Гвидион, гонится за Владыкой Дорог – кажется, вот-вот настигнет, да только – тот бочком, кувырком и уже за холмом.
Спешит Аметон, не даст уйти их врагу – а тот зайцем по лугу, белкой на суку, мошкой в дугу – и ни гу-гу.
Бегут за врагом братья-чародеи – да где я? в воде я? в беде я? нигде я? – нигде не найти Мирддина.
Они меня никогда не догонят, но – вечно бегать от них? Хуже хвори такое.
Схитрю. Сокроюсь хорошенько.
Не друг, а враг мне поможет. Море-Манавидан заморочит многих…
Есть у меня один облик – отличный… Когда был я молод, когда моему отцу друг его, Сархад Коварный, врагом стал, велел мне отец скрутить Сархада заклятьем. Юный Мирддин, мудрый Мирддин, добрый Мирддин не хотел прослыть тюремщиком, да только воля отца – выше всего…
Облик себе сотворил Мирддин – мелкий, мерзкий, могучий – под стать дурному делу. Сильно связал Сархада… до сих пор тот в заточении, и едва ли на свободу выйдет.
Сейчас – спрячусь за мерзкой мордой. С презрением взглянет на меня Гвидион, взглянет – не распознает, не почует врага, не помыслит о хитрости дерзкой.
Мирддин оборотился кабаном, и сыновья Дон увидели его. Гвидион и – Гофаннон. Аметон отстал, а вот брат-кузнец, сокрушивший заклятья Арауна, был полон сил.
