Книга Слуга чародея - Галина Львовна Романова

Впрочем, я мог и не принимать этих мер предосторожности, ибо, пока мое сознание боролось со своими страхами и предавалось воспоминаниям, Самый великий маг всех времен и народов перешел в стремительную атаку.

— Доброго вам дня и хорошего настроения, коллеги! — воскликнул он, решительным шагом направляясь к рядам кресел. — Что это, с позволения сказать, за самодеятельность? Вызывать меня на комиссию, как какого-то…

— Почтенный Свет Акоста, — с места поднялся представительный мужчина, — мы рады, что вы наконец-то почтили своим присутствием эти стены…

— Оставь свое велеречие, Паук, — отмахнулся хозяин. — Ты что, забыл, кто я такой? Тебе напомнить, что мною сделано для Академии? Для всей магической науки в целом? Ты хоть представляешь…

— Мы представляем, что вы чересчур долго не появлялись в этих стенах, — прозвучал невыразительный голос лорда-обвинителя. За эти годы он столько раз снился мне в кошмарах, что я даже сейчас не мог бы спутать его ни с кем другим. — Вы — со-ректор, но вы много лет отсутствовали на заседаниях.

— Это потому, что я не вижу в заседаниях необходимости! — отрезал хозяин. — Кроме того, я занят написанием научного труда, который перевернет магическую науку, провожу научные исследования, изучаю движения небесных светил и составляю звездные карты будущего. Я… Я слишком занятой человек, чтобы отвлекаться на ерунду!

— На ерунду? — подал голос третий маг, тусклый и невыразительный человечек, такой же тусклый, как и его голос. — Ладно экзамены и прием в наши ряды неофитов, но как вы умудрились пропустить подряд несколько заседаний, посвященных принятию нового Устава Академии?

— Я же сказал — я слишком занят, чтобы… Что? Какой Устав? Вы приняли новый Устав? Без меня?

— Вам посылали приглашения, почтенный Свет Акоста, — сообщил тот маг, которого хозяин назвал Пауком. — Несколько раз!

И все они оказались в печке после того, как их порвали с язвительными комментариями, даже не читая.

— Несколько раз? Но… — Хозяин выглядел растерянным, и я приподнял голову, чтобы посмотреть, как он будет выкручиваться. А ведь сколько раз ему предлагалось прочесть то, что было написано в письмах!

— Но я ничего не получал! — с надрывом воскликнул господин. — Ни одного письма! Ни одного сообщения!.. Ты! — Он стремительно развернулся и ткнул посохом в мою сторону. — Это ты во всем виноват! Тебе было приказано следить за моей корреспонденцией, а ты? Что ты, негодяй, делал с моими письмами? Ах ты…

Мне не удалось защититься — в следующий миг тяжелый посох обрушился на меня. Я вскрикнул, упал на пол, и закрыл голову руками от града ударов.

— Скотина! Тупая скотина! Урод! Кретин! — орал хозяин, избивая меня. — Т-ты!.. Т-ты!.. Ненавижу! Из-за тебя…

Вскрикивая от боли, я покатился по полу, спасая живот и голову от ударов, которыми осыпал меня хозяин, и молился только об одном — чтобы он остановился до того, как…

Избиение прекратилось так же внезапно, как и началось. Зажмурившись и закрыв голову руками, я услышал резкий звон — так встает магический щит. Выждав для верности еще немного, осторожно открыл глаза и увидел прямо у себя перед носом смутно знакомые сапоги.

— Браво, Ларт, — произнес еще один явственно знакомый голос.

Оммер по прозвищу Полукровка медленно поднялся со своего места и сделал шаг вперед.

— Благодарю вас, учитель, — сдержанно ответил тот, кого назвали Лартом.

Я осторожно выпрямился, прислушиваясь к ноющей боли во всем теле. Кажется, все кости целы, хотя дышать больно. Наверняка в ребрах есть трещины. Но руки-ноги целы, и на том спасибо.

Нежданный защитник сделал шаг в сторону. Это оказался наш проводник, он поклонился Оммеру-Полукровке, подошедшему к тяжело дышащему и еще не успокоившемуся хозяину.

— Это Ларт, — представил Оммер. — Ученик и будущий боевой маг. На следующий год хочу представить его на экзамен. Он — старший из трех моих учеников.

— Разбрасываешься, — отдуваясь, проворчал хозяин и одарил меня двусмысленным взглядом. — В мое время все было не так. Один учитель — один ученик. Новое поколение готовили дольше и спрашивали строже. Из нынешних волшебников треть не получили бы права именоваться магами, потому как не прошли бы всех испытаний!

— А скажите, почтенный Свет Акоста, — снова послышался тусклый голос невыразительного «серого» мага, — почему у вас нет учеников?

— Почему-почему. — Господин, кажется, опять начал заводиться. — Достойных нет, вот почему! Думаете, мне в моем уединении никто не мешает? Да желающие стать моими учениками целый палаточный городок у подножия башни разбили! А настоящего самородка среди них не обнаружилось! Все такие же недоумки, как этот. — Хозяин небрежно кивнул в мою сторону. — Ты, Оммер, помнишь, сколько у тебя было конкурентов?

— Шестеро, — пожал тот плечами.

— Вот именно! А взял я только тебя одного, потому как другие были недостойны!.. Да, скажу больше — иногда приходят такие бездари, что по сравнению с ними даже Слизняк гений! Слизняк — это вот этот кретин, мой слуга! — последовал новый кивок в мою сторону. — Это из-за него, почтенные коллеги, я не получал ваших корреспонденции! Этот бездарь читать не умеет! Он наверняка использовал ваши письма для растопки камина, не понимая, какую ценность они представляют! Вот скажи, ты захватил мою монографию, черновой вариант которой мне хотелось бы представить коллегам?

— А? Что? — Да я эту монографию в глаза не видел хотя бы потому, что мне никто ее не показывал.

— Вот, убедитесь! — Хозяин патетически взмахнул руками. — Он иногда не в состоянии понять самых простых вещей!

— А мне сдается, что он прекрасно все понимает, — послышался мягкий голос.

Оммер-Полукровка, подойдя, сел передо мной на корточки и приподнял мое лицо за подбородок. Увернуться было невозможно. Притвориться, что не узнал его, — тоже. Как и забыть нашу первую встречу…

— Ты можешь что-нибудь сделать, Оммер?

— Вряд ли, ваше величество. Он в шоке, и моих сил недостаточно для того, чтобы достучаться до его разума. Я могу только оставить все как есть и надеяться, что рано или поздно он придет в себя.

— А если этого не произойдет?

— Тогда он навсегда останется таким… Его разум спрятался, как улитка в раковину. Учитывая, через что ему пришлось пройти, я этому не удивляюсь.

Двое мужчин стояли над скорчившимся на земле голым парнем со следами веревок на запястьях и свежими ожогами на ногах. Тот лежал на голой земле, но не чувствовал ничего и даже, кажется, с трудом понимал, где находится. В остановившихся широко раскрытых глазах плавал ужас.

— И долго он будет оставаться… таким?

— Сейчас ничего нельзя сказать, ваше величество. Час, день, неделю. Самое большее — год. Потом парень постепенно начнет оттаивать.