Книга Лунная охотница и Проклятый принц - Валиса Рома

Я невольно отшагнула назад, настороженно смотря на Ахаману и вспоминая её завистливый взгляд на пире Светлейшего. Видимо, она и вправду меня презирала и до сих пор испытывала чувства к Темнейшему. От последнего меня больно кольнуло в районе сердца. Даже не верится, что эта дрянь когда — то и вправду увлекала его. Но почему она расплачивалась за это? И что за игру они все ведут уже сотни лет? Я не впервые это слышу, и это беспокоит больше всего.

— Видимо, ты быстро наскучила Темнейшему, раз оказалась при дворе Светлейшего, — заметила я.

В глазах Ахаманы мелькнула ненависть и почти звериная злоба, но она сдержалась, приложившись к трубке. Спустя пару секунд всё вокруг нас заклубилось от багрового дыма.

— Я была бы рада отрезать тебе твой мерзкий язык, — холодно произнесла женщина, привалившись спиной к светлому кирпичу стены, — но боюсь, он тебе ещё понадобится… знаешь, я долго думала, как тебя наказать. Как сделать так, что бы моё проклятие имело два конца. Ведь, заколдуй я тебя навсегда, Темнейший спустит с меня три шкуры и заставит расколдовать обратно, а это ничуть не забавно. Но… — Ахамана гадко улыбнулась, показав мелкие острые зубки. Такие легко могли перегрызть кости. — Я сделаю всё куда лучше. Тебе это должно понравиться, маленькая ниитка, заодно и узнаем, насколько твоё сердце преданно Темнейшему и насколько ты сама слепа по отношению к нему.

Я внутренне напряглась, уже коснувшись рукояти кинжала. Может, убить её и дело с концом? Но что — то подсказывало, что это крайне плохая идея. Ахамана наверняка старше меня на пару столетий, опытней и опасней. Злить её своими жалкими попытками угрозы было бы неразумно — я и так уже наговорила сполна.

— Слушай меня внимательно, ниитское отродье, — вновь заговорила Ахамана, и голос её звучал до неожиданности мягко, ласково, почти певуче. Ладонь сама разжалась с клинка, а взгляд затуманился. Мне казалось, что сейчас она может оскорблять меня сколько угодно — при таком голосе я готова терпеть и вечность. — Я возвращаю тебе твои слова, брошенные однажды в мою сторону. Ты спросила, что я могу сделать? И сама же предложила… я с радостью исполню твоё желание, но было бы скучно, останься ты навсегда такой. Поэтому я проклинаю тебя иным способом: ты получишь обратно своё тело сразу же, когда твоё сердце изменит тебе, полюбив… род, который вы, нииты, так страстно ненавидите. Да — ты вернёшься обратно в своё тело, полюбив человеческое отродье и отказавшись от Темнейшего. Но как только это произойдёт, человек, которого ты любишь, убьёт тебя и умрёт сам. Вынесешь ли ты такое? Так что я заклинаю тебя именем бури и крови, именем правителей Малоречья и всех предков! Вот и посмотрим, как тебе такая любовь, маленькая ниитка.

Я ощутила нестерпимое жжение во всём теле, и сквозь туман заметила собственные руки. Они чернели — кожа грубела, а на ней вырисовывались мелкие плотные чешуйки. Ногти изменялись, двигаясь под пальцами и загибаясь вовнутрь. Кости внутри меня захрустели, и резкая боль сдавила сердце. Я собиралась закричать, позвать на помощь, чтобы Роэн меня услышал и пришёл. Но из моего рта даже звука не вырвалось, и я беспомощно упала на колени, царапая когтями камень улицы и выгибаясь в спине. Моё рычание застряло в горле, становясь с каждым мигом все менее и менее человечным.

Самое странное во всём этом было то, что я не могла оторвать взгляда от улыбающейся Ахаманы, что с наглой усмешкой смотрела за моими страданиями.

Мне показалось, что муки длятся больше часа — одежда буквально врастала в меня, а ногти на ногах дырявили ткань сапог, царапая брусчатку. В какой — то момент спину разодрала ужасная боль, и я бы взвыла, но воздуха просто не хватило. По моим щекам уже стекали слёзы от беспомощности, капая на камень и тут же высыхая.

С тихим звоном упал кинжал и сумка. Я ощутила во рту металлический привкус, и мои зубы начали заостряться, готовясь проткнуть раздвоившийся язык.

Когда всё закончилось, я беспомощно лежала на холодном камне, вздрагивая всем телом. Слёзы больше не лились, хотя и щекотали глаза, а воздух с шумом выходил из ноздрей.

— Ну вот и всё, маленькая ниитка, — промурлыкала Ахамана, наклонившись и схватив меня за загривок. Ей не составило труда меня поднять и хорошенько встряхнуть, что бы я раскрыла глаза и посмотрела на неё. — Я думала, ты получишься уродливей… интересно, сколько у тебя займёт преображение обратно? Я слышала, что нииты просто ужас как ненавидят людей. Видимо, ты останешься в таком облике навсегда.

Я бросила взгляд вниз, с ужасом заметив лапы с чёрными загнутыми коготками, а так же безвольный хвост, усеянный мелкими белыми шипами. Вдоль моего тела висели кожаные крылья, заканчивающиеся жёсткими перьями тёмного оттенка, переливающегося на свету золото — красным.

— Ах ты гадина ползучая! — не выдержав, закричала я, но из глотки раздался лишь мой озлобленный рык. — Ты думаешь, я не доберусь до тебя?! Да я тебе горло перегрызу! Сердце твоё выжму и на кол посажу! Тварь!

Я буянила как настоящая ниитка, извергая на неё такой поток слов, что воздуха не хватало на новый. Ахамана слушала это с усмешкой на губах.

— Как жаль, что я ничего не понимаю из твоего рычания, — перебила она меня. — Лучше потрать его на то, что бы выбраться из клетки.

Я замолкла, непонимающе уставившись на неё. Преподнеся к губам трубку, женщина выдохнула бардовое облако дыма, тут же окутавшее меня с головой. Я зачихала, а спустя пару секунд поняла, что нахожусь в железной клетке, слишком тесной для меня.

Перешагнув через мои вещи, Ахамана прошла к продавцу с птицами и изящным жестом протянула меня в клетке.

— Сколько за этого дашь?

— Кто это? — настороженно спросил грузный мужчина, смотря на меня. Я тут же зашипела, как кошка, выгнувшись и обнажив острые клыки.

— Горный плевель, — спокойно произнесла Ахамана. Я не знала, сочиняла она или говорила правду, но к словам прислушалась. — Они всегда такого размера, огнём почти не дышат, да и летают на короткие расстояния. Их можно использовать как посыльных в городе.

— Горный плевель? — задумчиво переспросил человек, и я заметила в его глазах искру. Он уже знал, как меня пристроить. — За триста готов взять.

Нелюдимка даже не торговалась, отдав меня вместе с временной «тюрьмой» торговцу и улыбнувшись мне на прощанье. Тот же повесил клетку на крюк, с интересом наклонившись и рассматривая меня. Я гневно, почти отчаянно зарычала, со всей силы дав по клетке лапой и заставив прутья зазвенеть. От неожиданности человек отпрянул.

— Какой неукротимый, — недовольно произнёс он. — Ну ничего, исправим…

Я испуганно зарычала, вжавшись в стену клетки и ощущая слёзы на глазах. Но что самое ужасное — ни одну слезинку проронить не могла, как бы не пыталась. Что же теперь со мной будет? Продадут какому — нибудь покупателю, и всё, прощай нормальная жизнь?! И что за чушь несла Ахамана?! Неужели она не понимает, что моё сердце уже занято Темнейшим? Ну что за су…

Мои мысли замерли, когда я заметила среди толпы светлые волосы. Вмиг вскинувшись и встав на задние лапы, опираясь об решётку, я с замиранием сердца смотрела на Роэна. И почему я его только не послушала? Зачем пошла на знакомый запах?