Книга Таинственный венецианец - Энн Мэтер

— А вы, Селеста, — холодно заметил он, — как всегда, на вахте!

— Может быть, ты объяснишь мне, в конце концов, что все это значит? — спросила Селеста ледяным тоном, с трудом контролируя свое поведение.

Граф Чезаре покачал головой, поднялся с кровати, достал халат морского цвета и надел его.

— Ты скажи мне, — сказал Чезаре насмешливым тоном, и Эмма вздрогнула. Она поняла, что он разозлился на нее, что она вела себя как прислуга с хозяином дома, и испугалась. А он хотел послать Селесту упаковывать свои вещи, чтобы остаться с Эммой.

Получилось так, что Эмма выглядела виноватой, и Селеста имела право устроить скандал.

На самом деле он ужасно разозлился на Селесту за то, что она позволила себе войти в его спальню без разрешения.

Сама Эмма была занята размышлениями другого рода. Почему Селеста позволила себе так бесцеремонно войти в комнату к графу, даже не постучалась? Возможно, он ждал ее? Были ли граф и Селеста влюблены друг в друга?

Все эти мысли вызвали у Эммы чувство отвращения, и с приглушенным криком она выбежала из комнаты и натолкнулась на графиню.

— О, синьора! — плача, воскликнула Эмма. — Простите меня.

— Успокойтесь, дитя, успокойтесь, — сказала умиротворяющим тоном графиня. — Видал, объясни мне, что тут происходит. Постоянно стучат двери. Селеста?

Селеста, разъяренная до крайности, была далека от того, чтобы деликатничать.

Казалось, что Чезаре ничуть не тревожила создавшаяся ситуация и его как-то не очень волновали вопли Селесты. А она больше всего на свете боялась быть осмеянной.

— Графиня, — рыдающим голосом заговорила она, доставая носовой платок из кармана. — Я просто потрясена. Я услышала голоса и пошла поискать Эмму. Я не обнаружила ее в спальне. Потом я поняла, что какие-то звуки доносятся из комнаты графа. Губы у Эммы были совершенно пересохшими.

— Я… — Селеста всхлипнула, — я должна сказать вам, графиня, что ваш внук и Эмма… Они слились воедино! — патетически закончила она.

— Это неправда, — сказал Чезаре холодным и жестким голосом. Графиня выглядела ужасно, и граф тяжело вздохнул.

— Бабушка, ты лучше сядь, а то упадешь. Неужели ты можешь стоя выслушивать глупости, которые несет Селеста, или хочешь знать правду?

Графиня посмотрела на смертельно бледную Эмму.

— Конечно, я предпочитаю знать правду, — тихо сказала она. — Но я думаю, что Селеста тоже не станет мне врать.

— Конечно, нет, — начала Селеста, но тут же смолкла, перехватив жесткий взгляд графа.

— Эмма пришла в мою комнату, и я допускаю также, что я потерял голову… Я был немного пьян, а она очаровательная девушка. А я же просто человек, и ты, бабушка, хорошо это знаешь.

— Они были в постели! — ликующе взвизгнула Селеста.

— Да, это правда, — согласился Чезаре. — Но ничего не произошло… Ни-че-го. Вообще.

— И ты действительно думаешь, что твоя бабушка поверит твоим сказкам? — презрительно спросила Селеста. Графиня нахмурилась.

— Я должна признаться, Видал, что вся эта история звучит просто невероятно.

— Невероятно, но не невозможно, — возразил граф. — О, Боже мой, почему я должен говорить об этом? Меня, по правде говоря, не особенно беспокоит то, чему ты поверишь. — Чезаре! — сердито крикнула графиня.

— Хватит. Уходите… Все уходите. Мы обсудим эту проблему завтра.

Он решительно вытолкал за дверь Селесту, закрыл дверь, и все услышали, как в замке повернулся ключ.

Графиня посмотрела сначала на Селесту, а затем на Эмму.

— Я согласна, — сказала она. — Поговорим обо всем утром. Эмма, дитя мое, сможете ли вы помочь мне вернуться в мою комнату?

— Конечно, — сказала Эмма и взяла под руку старую даму.

Комната графини была меньше, чем Селесты, очень чистая и опрятная. Эмма помогла графине лечь в постель, потом сказала: — Я могу вам еще чем-нибудь помочь, графиня?

— Совершенно ничем.

Пальцы ее коснулись запястья Эммы, она всегда так прикасалась к ней. — Деточка моя, — сказала графиня, — ты не обманываешь самое себя в отношении моего внука? Не обманываешь?

Щеки Эммы запылали.

— Дорогая моя, — продолжала графиня, — неужели вы не понимаете, насколько глупой может быть ваша связь. — Она вздохнула. — Несмотря на огромную разницу в возрасте, он не такой человек, — она немного замялась, — он не такого рода человек, который может сделать счастливой ОДНУ женщину.

Графиня старалась понять выражение лица Эммы.

— Дорогая моя, если он женится на Селесте, брак их будет успешным. Она не ждет от него клятв, которые он не сможет сдержать, и, я не сомневаюсь, успешно использует ту свободу, которую он ей предоставит. Мой внук женится не на ней, а на ее деньгах. Селеста это прекрасно знает и готова на это, потому что взамен получит графский титул. Наша фамилия очень древняя. И Селеста не проиграет в этой торговой сделке.

Эмма хотела что-то сказать, но графиня покачала головой:

— Нет, дай мне закончить. Это просто кажется, что я старая и от этого слегка поглупела, но я прекрасно знаю цену Селесте. Я понимаю, что она эгоистка, что она скупа и вообще, не такая, какой пытается себя представить. Но восстановление этого палаццо так важно.

Графиня приподняла было голову и снова опустила ее на подушку.

— Я слишком стара, чтобы продолжать заботиться об этом замке.

Эмма тихонько высвободила свои руки из пальцев графини.

— Графиня, вы не любите вашего внука? — шепотом спросила она.

— Люблю ли? Моего Видала Чезаре? Да на свете нет такой вещи, которую я бы не сделала для него.

— Тогда как вы можете желать ему жениться на Селесте? — Эмма вздохнула. — Разве главное в жизни — деньги?

— Брак по расчету, как правило, бывает удачным. Мой собственный брак тоже был по расчету, но мы с Виторио прожили очень счастливую жизнь. Я не претендовала на то, чтобы быть единственной женщиной в его жизни. У него были свои слабости. Но он всегда возвращался ко мне.

Эмма поднялась, подошла к двери.

— Я должна идти, — сказала она.

— А вы не хотите выйти замуж по расчету? — спросила графиня.

— Нет.

— Я удивляюсь вам…

— Нет, синьора. Когда я выйду замуж, это будет брак по любви, и только по любви. И мой муж будет любить меня. И только меня.

— Я надеюсь, что вы встретите такого человека, — устало проговорила графиня.

— Я надеюсь, — сказала Эмма с гораздо большей уверенностью, чем ее чувствовала. — И не беспокойтесь, синьора, я не буду препятствовать тому, чтобы ваш внук женился на Селесте. Я думаю, что она сумеет это сделать.