Книга Утро без рассвета. Колыма. Книга 1 - Эльмира Нетесова

— А зверинец есть?

— В Анапе? Не помню. Но вот привелось мне в одном зверинце быть много лет…

— Ты работал там?

— А как же?

— Кем?

— Куда пошлют.

— Тигров видел?

— Еще бы! Сам чуть им не стал, — и, желая отделаться от вопросов, спросил сам:

— А почему у тебя такое странное имя — Уткэт? Оно к девушке не совсем подходит.

— Зря ты так говоришь. Уткэт — это значит — мост. А меня так не случайно назвали. Ведь мама моя была охотником. Из племени медведя. Самого сильного, доброго. А отец— из племени волка. Хитрого, злого, но и сильного. Враждовали меж собой долго эти племена. А мать с отцом поженившись помирили их. Потому меня и назвали Уткэт. Мост. Между племенами. Меня и те, и другие любили. И хотя сейчас племен давно не стало, имя мое все любят. И знают, почему меня так зовут.

— А я думал, что это мужское имя?

— Нет. У нас имена дают по своему. Родился ребенок — если никаких событий других не произошло, то назовут тем, что первое на глаза попадется.

— Ничего себе! Не хотел бы я такого имени! — крутнул он головой.

— Костя! А ты в Анапе учился?

Медуза опустил голову. Где учился он в те голодные, трудные годы. Да в той же «малине»! Воровать. Но разве о том расскажешь ей? И ответил, отвернувшись:

— Моей учебе не позавидуешь. Плохой я был ученик — вспомнил он побои за первые промахи в воровском ремесле.

— А девушка у тебя была?

— Были, а то как же! И сколько!

— Почему же ты не женился?

— Зачем? Можно и без этого обойтись.

— Странный ты! А я не могу так. Мне дети нужны. Выйду замуж — много детей рожу.

— А не боишься? — вдруг отшатнулся он.

— Нет. У нас по обычаю положено много детей иметь. Чем больше ребятишек в семье, тем больше счастья в доме, — говорила Уткэт.

В этот вечер они долго просидели у печки. Тихо говорили о чем-то, спрашивали, слушали, молчали. И снова говорили. Косте не хотелось отпускать Уткэт. При ней ему было спокойнее, теплее на душе. Вроде сердце оттаивало. Вспоминалась своя молодость. Когда что было? Не заметил. Она пришла и ушла невидимой гостьей. Да и была ли она…

Нет. Никого он не любил. Не получилось. Не встретил. Не повезло. А вот теперь — насмотреться не может. Но Уткэт далека от него, как нежное облако в далеком небе. — Может встреть такую — и сам бы стал иным. Но судьба — не облачко, тучу подарила…

А девчонка сидит — доверчиво, у печки. Страх прошел. Злость исчезла. Она снова прежняя — бесхитростная, чистая. И Костя, глядя на нее не посмел более протянуть к ней руки. Боясь напугать, оттолкнуть от себя. Пусть не будет она любовницей, пусть будет корешем[19]. Пусть заходит когда захочет. Без страха. Как к человеку. Чтоб не было ему одиноко.

()п проводил ее домой. Постоял немного у двери. Впервые в жизни девушку провожал. И это ж надо— не тронул! И она обещала приходить к нему.

Так шли дни, недели, месяцы. Подошел и сентябрь. Холодный, пасмурный. С ним путина закончилась. Рыбаки из бригады радовались приходу холодов. Скоро они уйдут в тайгу. На пушной промысел. На всю зиму. Лишь весной в село вернутся. А сейчас уже готовиться надо. Через месяц покидать село.

Коряки умели не только ловить рыбу, промышлять пушного зверя. Они умели все, чего бы ни потребовал от них Север и… сама жизнь. А потому— ни зимою, ни летом не оставались без дела. Но это они. Они! Но не Костя!

Выросший в «малине», он хорошо знал ее законы, постиг все тонкости воровского ремесла. Но вот здесь, в селе оказался совсем беспомощным. И по окончании путины пришел к председателю сельсовета расстроенный:

— Слушай, Ильтын, а что мне теперь делать?

— Отдыхай. Ты хорошо работал. Отке тобой доволен.

— Как отдыхай! А жить на что? Мне за отдых платить не будут. Работа нужна.

— Ну, а куда я тебя пошлю? — разводил руками Ильтын.

— Придумай что-нибудь.

— Так, а что придумать? Зимою в селе одни женщины остаются. Мужчины — в зимовьях.

— Знаю. Но мне работать надо. Жрать надо!

— Вот беда, ну что мне с тобою делать! Ума не приложу, какое дело тебе найти.

— Может есть где мужская работа?

— Так ты сам знаешь. В столовой у нас две женщины — самим работы мало. В магазине— продавец и уборщица. В больнице твоя помощь тоже не нужна. В клубе у нас парень. Он же и за киномеханика, и за баяниста. Сам видишь — ничего больше нет.

— А на что я жить буду?

— Летом, когда работал, хорошо получал?

— Хорошо.

— Откладывать нужно было. Не кричал бы теперь. А то чем помогу? К женщинам пошлю мех выделывать? Так они не доверят! Ты ж его в руках не держал. Испортишь. Меховую одежду шить? Тоже не сможешь! Вкус иметь надо. Этому у нас с детства учат.

— Черт возьми! Не сдыхать же мне с голода! — орал поселенец, теряя терпение.

— Ладно, иди домой. Я в район позвоню. Может, что подскажут или в другое место переведут, — сказал председатель.

— В другое место! — подскочил Медуза. И, побелев, спросил:

— Это куда же?

— Где работа будет всегда. У нас — сам видишь.

— Никуда я отсюда не поеду! Понял?

— А кто гонит тебя! Живи! Но зачем кричишь?

— Работу мне найди! Хоть какую-нибудь! Придумай!

— Хорошо.

Через три дня Ильтын пришел к Медузе домой. Улыбался всем лицом.

— Нашел я для тебя работу.

— Какую?

— Снасти будешь чинить со стариком Акловым. Неводы, мордухи, сети.

— Я же не умею! — возмутился Костя.

— Научит. Рыбу умеешь теперь ловить! И это сможешь.

— Так что ж мы — один невод всю зиму чинить будем? А что заработаем?

— Один чинить. И пять новых сделаете. Восемь мордух нам нужны. А в феврале навагу ловить станешь с Акловым. Все время — работа будет. И заработок. Неплохой, однако.

Костя приумолк. Подумал. И улыбнулся довольно:

— Ну, спасибо тебе.

— Мне из района так посоветовали. Вчера звонил. Умные там люди. Сам я не додумался, — сознался Ильтын.

А вскоре поселенец утеплил большое помещение склада, и вместе со стариком принялся за новое дело. Сети были старые, в больших дырах, старик ловко штопал их, продевая в ячейки деревянный, маленький челнок.

— Учись, паря; этого, кроме меня, никто в селе не умеет делать. Умру — ты кого-то учить станешь. Нельзя, чтобы это умирало со мной. Меня в свое время отец учил, его — дед. Родовое это — наше ремесло. И род наш — рыбоеды. Все до единого. Нас море кормило. И без рыбы никто не может. Собачка и та юколу любит. Нерпа, песец — тоже рыбу едят. И человек. Тоже не сможет без рыбы. Всегда я ее ловил. И всех мужчин села обучил делу. Теперь они все умеют. А нот снасти чинить некому. А худые снасти, как слабые руки — ничего не удержат.