Книга Земля Без Короля - Эд Гринвуд

— О-ох! — простонал он, не скрывая удовольствия. — До чего же хорошо, когда ничего не болит!

Латник глубоко и шумно дышал, наконец избавившись от мучившей его боли в сломанных ребрах. Немного полежав, он взглянул на склоненную над ним полуседую голову и спросил:

— Так почему же маги мечут молнии, разрушают крепости и при этом беззаботно гуляют по свету, а целители, которые слишком много помогают людям, умирают молодыми?

— Целительные силы черпаются изнутри. Трое мало кого наделяют этим даром, — не глядя пробурчал Сараспер. Его руки чуть заметно дрожали. — Волшебники берут силу для своих дел из другой магии.

— Да? И кто же сотворил первое на свете волшебство?

— Ну, — воскликнул сидевший у стены Краер, — это тот самый вопрос, из-за которого святоши не на шутку вцепляются друг другу в горло! Они все утверждают, что это сделал не кто-нибудь, а Трое собственными персонами. Кое-кто из волшебников с ними согласен, а другие говорят, что был первый маг, отдавший жизнь ради того, чтобы сложить заклинание, на которое могли бы опираться все будущие волшебники.

Он повернул голову, взглянул на прислонившуюся к той же стене Владычицу Самоцветов и спросил почти вызывающим тоном:

— А что, в ваших книгах небось говорилось по-другому?

Эмбра ответила ему кислой улыбкой, которая тут же исчезла с лица.

— Там говорилось так много разного и противоречивого, что я не могу верить ни одному из этих мнений. — Она понурила голову и тяжело вздохнула.

Краер прищурился.

— Когда же вы почувствовали, что силы вас покидают?

Девушка пожала плечами.

— Недавно.

Ее глаза закрылись. Квартирмейстер несколько мгновений смотрел на нее, а потом наклонился, вытянул руку, тронул целителя за плечо и указал на волшебницу.

Сараспер всмотрелся в лицо Эмбры и медленно кивнул.

— Здесь я почти закончил. Внутренности у него были так повреждены, что твоя микстура не могла толком помочь ему, но этот воин здоровее любого медведя.

Он перевел взгляд на Хоукрила и угрюмо сказал:

— Теперь просто лежи, не дергаясь, пока я буду заниматься с госпожой. Чем дольше ты пролежишь спокойно, тем быстрее целительные силы доберутся до всех болячек, даже самых малых.

Не дожидаясь ответа, Сараспер встал и перешел к противоположной стороне помещения. Он двигался скованно, как человек, повидавший на своем веку не один десяток лет и зим, но эта неуклюжесть странным образом сочеталась с торопливостью воина, идущего в сражение. Целитель неловко наткнулся на стену возле волшебницы, зашипел от боли, но тут же, без задержки, приложил тыльную сторону ладони к щеке Эмбры.

Та на мгновение открыла глаза, оперлась щекой на руку и, казалось, тут же впала в дремоту. Сараспер нахмурился.

— На нее наложены чары, — сообщил он двоим мужчинам. — Ее собственные или, что вероятнее, какое-нибудь темное заклятие магов Серебряного Древа.

— Вся моя магия кончилась, — пробормотала Эмбра, не открывая глаз. — Эти двое разрушили узы, установленные по приказу моего отца. Это случилось еще в начале ночи. А о том, что это за заклятия, мне неизвестно.

— Ваш отец никогда не приказывал наложить на вас чары, сохраняющие молодость? Или, может быть, прибавляющие красоты?

Слабая улыбка коснулась губ Эмбры.

— Нет, — не раскрывая глаз, сообщила она целителю. — Все, что вы видите, мое собственное.

— Не может быть сомнений, все это заклинания тех скотов-магов из хлева Серебряного Древа, — рявкнул Хоукрил.

— Тогда будем рушить их, — отозвался Сараспер.

— Ты можешь сделать это? — спросил латник. Он повернулся на бок и подпер голову локтем, чтобы лучше видеть. И как раз в этот момент тело Эмбры подскочило под руками целителя, как лошадь, которую сильно ударили шпорами в бока, а потом конвульсивно затряслось. Спина девушки выгнулась дугой, глаза широко раскрылись и тут же снова закрылись, и тело баронессы осело, обмякнув, как брошенный плащ.

Латник даже слышал, как она застучала зубами, когда Сараспер обнял ее обеими руками и проворчал:

— Конечно. Заклятие может снять кто угодно… если знает, как это делается. Если только заклятие наложено не на тебя самого, — На лице старого целителя высыпал обильный пот, а кожа потемнела.

— Ты хочешь сказать, — задумчиво произнес Хоукрил, — что волшебником может стать каждый, кто захочет?

— Почти каждый, — бросил Сараспер. В этот момент снова забившаяся в его руках волшебница сильно толкнула его и он ударился о стену. На его влажном от пота лбу вздулись толстые вены, и он напряг все силы, удерживая девушку. — Для этого требуется всего лишь терпение — большее, чем у обычных людей, — железная воля, чтобы не отклоняясь идти к цели, и даже жестокость. Именно поэтому поступки большинства магов выглядят такими величественными, такими таинственными или такими зловещими. Они хотят, чтобы всякое быдло считало, будто волшебниками могут стать только избранные, и потому так мало народу просится к ним в ученики.

Ворчание целителя сменилось вскриком боли — из-за дергавшейся в конвульсиях Эмбры он стукнулся локтем о каменный пол. Сараспер выругался и откатился в сторону.

Девушка некоторое время извивалась, как собака, которой приспичило почесать спину о траву, а потом замерла, лежа на спине. Сараспер сидел рядом, поеживаясь от боли. Хоукрил видел, как целитель обхватил себя обеими руками, как сделал бы любой раненый воин, приходящий в себя после сражения у лагерного костра… но он не потирал ушибленный локоть.

— Сараспер! — окликнул латник целителя. — Ты?..

Тот поднял залитое потом лицо — такими же изможденными и серыми были лица у тех раненых воинов, которых так хорошо помнил Хоукрил, — и отрывисто проговорил:

— Прекрасно. Лучше не бывает. Сейчас встану и буду плясать!

Он закашлялся, и сразу же его согнуло вдвое. Воины Черных Земель, обмениваясь смущенными взглядами, следили, как целитель дергался в неудержимых позывах рвоты, отплевывался и стонал. Когда же наконец его плечи перестали дергаться и умолкли хрип и скрежет в легких и бронхах — казалось, что прошло немыслимо много времени, — Сараспер поднял голову, обвел обоих долгим взглядом и пробормотал:

— Похоже, что ни один из вас, парни, не имеет ни малейшего представления о том, как работают целители, ведь правда?

Он не стал ждать, пока они в мрачном молчании покачают головами, и сразу же повернулся к Эмбре. Вглядевшись в ее спокойное лицо, Сараспер, похоже, заметил что-то обнадеживающее. Он уложил девушку поудобнее, бережно натянул куртку на обнажившееся красивое плечо, а потом тяжело вздохнул и посмотрел вдаль.

— Тебе это, похоже, дается тяжелее, чем ей было творить заклинания, — неохотно сказал Хоукрил и добавил, немного помолчав: — Что, и я тоже мог бы творить заклинания, как волшебник? — В его голосе слышались одновременно и нерешительность, и нетерпение.