Книга Имаджика - Клайв Баркер

– Но ведь ты не видел Мерроу Ти-Ти, – протестующе воскликнул Тик.

– Я прекрасно понимаю, что ты пытаешься сделать, Тик, – сказал Миляга, – и я тебе за это очень благодарен, честное слово. Но я больше не хочу видеть Четвертый Доминион.

– Что же ты тогда хочешь увидеть?

Ответ оказался очень простым:

– Ничего.

– Кончай, Миляга, – сказал Тик Ро. – Это уже начинает надоедать. Ты ведешь себя так, будто все потеряно.

– Для меня – да.

– Она вернется, вот увидишь.

– Кто?

– Юдит.

Миляга чуть было не рассмеялся.

– Не Юдит я потерял, – сказал он.

Тик Ро осознал свою ошибку и впервые в жизни не нашелся, что ответить. Все, что он смог выдавить из себя, было короткое «кхгм».

Миляга же впервые за прошедший месяц по-настоящему посмотрел на своего гостя.

– Тик, – сказал он, – я хочу сказать тебе что-то, что я никому еще не говорил.

– Да?

– Когда я был в Городе моего Отца... – Он запнулся, словно на этом желание себя исчерпало, но потом начал снова. – Когда я был в Городе моего Отца, я видел там Пай-о-па.

– Живого?

– Но ненадолго.

– Господи, как же он умер?

– Земля под ним разверзлась.

– Это ужасно, ужасно.

– Теперь ты понимаешь, почему я не чувствую себя победителем?

– Да, понимаю. Но, Миляга...

– Кончай свои уговоры, Тик.

– ...такие перемены носятся в воздухе. Может быть, в Первом Доминионе происходят не меньшие чудеса, чем в Изорддеррексе. Это вполне возможно.

Прищурившись, Миляга наблюдал за своим мучителем.

– Ты же помнишь, Эвретемеки были в Первом Доминионе задолго до Хапексамендиоса, – продолжал Тик. – И они творили чудеса, налагали заклятия. Может быть, эти времена вернулись. Земля ведь не забывает. Люди забывают. Даже Маэстро забывают. Но земля? Нет, никогда.

Он встал.

– Пошли вместе со мной к переходу, – сказал он. – Давай отправимся на поиски самих себя. Вреда от этого не будет. Если у тебя ноги не ходят, я тебя понесу.

– В этом нет необходимости, – сказал Миляга и, отбросив простыни, встал с постели.

* * *

Хотя август еще не начался, начало лета было отмечено такими эксцессами, что запасы тепла преждевременно подошли к концу, и когда Миляга в сопровождении Тика и Клема вышел на Гамут-стрит, на пороге его встретил настоящий осенний холодок. Через два дня после Примирения Клем нашел туман, ведущий в Первый Доминион, но не воспользовался им. После того, что он слышал о теперешнем состоянии города Незримого, у него не было никакого желания видеть эти ужасы собственными глазами. Туман прятался под сводами крытой аркады позади пустующего делового здания менее чем в полумиле от дома. Высотой облако не превышало два человеческих роста и медленно клубилось в темном углу пустого двора, не привлекая ничьего внимания.

– Я пойду первым, – сказал Клем Миляге. – Ведь мы по-прежнему твои ангелы-хранители.

– Вы и так сделали больше чем достаточно, – ответил Миляга. – Оставайся здесь, мы скоро вернемся.

Клем не стал спорить и отступил в сторону, пропуская Маэстро в туман. Миляга уже много раз переходил из Доминиона в Доминион и привык к той короткой потере ориентировки, которая обычно сопровождала этот процесс. Но ничто, даже те ночные кошмары, которые преследовали его после Примирения, не могло подготовить его к тому, что ожидало их по другую сторону тумана. Тик Ро, который всегда был человеком быстрых ответных реакций, расстался с содержимым своего желудка, едва лишь запах разложения донесся до них сквозь туман, и хотя он и продолжал ковылять за Милягой, решившись сопровождать его в этом путешествии до конца, глаза он закрыл после первого же взгляда.

Доминион разлагался от горизонта до горизонта. Повсюду была падаль и только падаль – гнойные озера и вспучившиеся холмы падали. В небесах, которых Миляга почти не видел, путешествуя по городу своего Отца, облака цвета застарелых синяков частично скрывали две желтоватых луны, освещавших такое омерзительное месиво, что самый ненасытный стервятник в Квеме предпочел бы голодать всю жизнь, чем съесть хотя бы кусочек.

– Это был Божий Град, Тик, – сказал Миляга. – Это был Мой Отец. Незримый. Хапексамендиос.

Во внезапном порыве ярости он принялся отдирать руки Тика, прикрывавшие лицо.

– Смотри же, черт тебя побери, смотри! Расскажи мне еще о чудесах, Тик! Ну же, давай! Рассказывай! Рассказывай!

* * *

Когда они покинули Первый Доминион и вышли из туманного облака, Тик не пошел домой вместе с Клемом и Милягой. Он сказал, что ему надо побыть немного на родной земле и что он вернется, как только придет в себя, и удалился прочь, пробормотав напоследок несколько невнятных извинений. Через три дня он и в самом деле вновь объявился на пороге дома №28 – все еще немного бледный и по-прежнему слегка смущенный. Миляга встретил его на ногах. После возвращения из Первого Доминиона он отменил свой постельный режим, хотя настроение его не улучшилось, а, скорее, стало более нервным и беспокойным. Как он объяснил Тику, кровать перестала быть для него убежищем. Стоило ему закрыть глаза, как бойня Первого Доминиона вновь возникала перед ним во всех мельчайших подробностях, и заснуть он мог, только доведя себя до такого изнеможения, когда промежуток между укладыванием головы на подушку и черной ямой забвения оказывался равным нулю.

К счастью, Тик Ро привез с собой развлечение в виде группы восьми туристов из Ванаэфа, которые жаждали ознакомиться с обычаями и достопримечательностями Пятого Доминиона. Однако прежде чем начать экскурсию, они мечтали засвидетельствовать свое почтение великому Примирителю, что и было сделано посредством тягостно долгих речей, которые они зачитали по бумажке, после чего состоялось вручение даров: копченого мяса, ароматических масел, небольшого изображения Паташоки, выполненного из крыльев зарзи, и сборника эротических стихотворений сестры Плутеро Квексоса.

В течение следующих недель группы продолжали прибывать постоянно, и Тик признался Миляге, что новая профессия приносит ему немалый доход. Проведите праздник в городе Сартори! – таков был его рекламный лозунг, и чем больше удовлетворенных клиентов возвращалось в Ванаэф с рассказами о пирогах с угрями и Джеке-Потрошителе, тем больше желающих записывалось к нему на экскурсию. Конечно, он понимал, что это не может длиться вечно. Скоро делом займутся профессиональные туристические агентства из Паташоки, и он будет разбит по всем пунктам, кроме, правда, одного: только он может гарантировать аудиенцию, пусть даже и очень короткую, с самим Маэстро Сартори.

Миляга понял, что приближается время, когда Пятый Доминион будет вынужден признать, что он примирен. Первые несколько посетителей из Ванаэфа и Паташоки вполне могут остаться незамеченными, но когда сюда приедут их друзья и друзья их друзей – существа, размеры и внешний вид которых не могут не привлечь внимания, – жители этого Доминиона уже не смогут закрывать глаза на случившееся. Пройдет совсем немного времени, и Гамут-стрит превратится в священную дорогу, по которой путешественники будут двигаться в обоих направлениях. А когда это произойдет, дом станет непригодным для житья. Ему, Клему и Понедельнику придется покинуть двадцать восьмой номер, освобождая место восхищенным паломникам, которые придут поклониться святыне.