Книга Полуночный Сокол - Дэвид Геммел

— Спасибо, что пришли, доктор.

— Проследите, чтобы он побольше пил и ел красное мясо. Примерно через неделю он начнет поправляться.

— Прослежу, доктор.

Молодой врач сел в поджидавшую его повозку, а Оранус вернулся в дом и прошел на кухню. Сиделка Акса сделала яичницу, разложила ее на две деревянные тарелки, одну подала Оранусу, а другую понесла наверх. Оранус принялся за завтрак. Яичница получилась вкусная, и он отрезал себе два куска хлеба и намазал толстым слоем масла.

Сегодня все было по-другому. Он боялся, что хорошее настроение, с которым он проснулся, постепенно испортится, но случилось совсем иначе. «Я по-прежнему силен», — подумал он. Вспоминая ужасы Когденова поля, он понял, что воспоминания больше его не мучают.

Вернулась Акса с пустой тарелкой и села за стол напротив.

— Простите, капитан, — сказала она, — боюсь, я была слишком резка. Я исполню свой долг и останусь с Бэйном до самого его выздоровления.

Оранус посмотрел на нее, и женщина густо покраснела.

— Как мило с вашей стороны! — ответил он. Ценийки уже закончили убираться, когда Оранус вошел в спальню. Бэйн еще спал, но, как только вошел Оранус, проснулся.

— Чувствую себя слабым, как новорожденный жеребенок, — признался Бэйн.

— День за днем силы будут возвращаться к тебе,

— Спасибо за вашу доброту, — улыбнулся Бэйн, — а вы не знаете, что стало с моим другом?

— Каким другом?

— Мы были здесь вместе с Бануином, он тоже из ригантов. Мы вместе ехали в Камень.

— Я его не видел, но попробую что-нибудь узнать.

— Расскажите, кто такой гладиатор?

— Это человек, который развлекает толпу на стадионе. Некоторые из гладиаторов — бывшие солдаты, некоторые — преступники. Они тренируются каждый день, оттачивая свое мастерство. Некоторые богатеют, если, конечно, остаются в живых. Большинство погибает.

— Это тренировки сделали Волтана таким беспощадным?

— Думаю, он был беспощадным еще до того, как начал тренироваться. Но тренировки, безусловно, отполировали его умения.

— А как можно стать гладиатором?

Холодный ветер, гнавший по песку хлопья снега, дул по полу арены. Персис Альбитан поднял свое грузное тело со стула в закутке, расположенном высоко над ареной, и стал смотреть, как малочисленные посетители направляются к выходу. На представление было продано менее ста билетов, значит, даже учитывая два оставшихся представления, цирк Оризис окажется убыточным второй год подряд.

Персис был далеко не в лучшем настроении. Долги все росли, а его стремительно таявшего капитала едва хватало, чтобы их погасить. Когда разошлись последние посетители, толстяк прошел по главному проходу между рядами к кабинетику, открыл дверь, мельком взглянул на высокую стопку долговых расписок и, захлопнув дверь, прошел по коридору в другую, большую комнату, где красовались четыре дивана, шесть глубоких, набитых конским волосом кресел и дубовый шкафчик. Стены украшала дурно исполненная фреска с изображением скачек, бойцовских турниров и боев гладиаторов. «Художник наверняка был пьян», — подумал он. Лошади походили на свиней на ходулях.

Персис вздохнул. Огонь не развели, а створка западного окна болталась на ветру так, что снег влетал в комнату. Персис подошел к окну. В Гориазской бухте в холодное море стального цвета вышли три рыбацкие лодки. «Уж лучше бы я стал рыбаком», — подумал он. Вдали белели скалы другого берега. Два его дяди, офицеры, погибли там на службе Валанусу. Третий дядя выжил, но уже никогда не был таким, так прежде, взгляд его стал испуганным и затравленным.

Персис попытался закрыть окно, но задвижка оказалась сломана, и ветер снова распахнул его настежь. На полу валялись старые деревянные фишки. Персис наклонился, поднял одну и прикрыл окно, положив фишку как клин между створками. Он подошел к ободранному шкафчику у дальней стены. Внутри было четыре кувшинчика. Персис потряс каждый из них по очереди — три были пустыми, а в четвертом оставалось немного браги, которую он перелил в медную чашу. В комнате было неуютно, но бражка мгновенно подняла настроение и разогрела кровь. Персис упал в кресло, вытянул ноги и попытался расслабиться.

«С днем рождения!» — поздравил он себя и поднял чашу, затем негромко выругался и захихикал. Персис всегда думал, что к двадцати пяти годам он будет толстым, богатым и поселится на вилле на Тургонских холмах, возможно, с видом на море. Так и могло бы случиться, если бы не это провальное предприятие, В восемнадцать, получив от отца десять золотых, он вложил их в импорт восточного шелка. Это предприятие удвоило капитал, и он смог купить пять акций торгового судна. К двадцати он уже владел тремя судами и купил два склада и швейную мастерскую в Камне. Через два года он скопил достаточно денег для покупки виноградника в Тургоне.

Ростовщичество обогатило его еще больше, но тут он встретил старого Градина, владельца цирка Оризис в Гориазе, а когда старик не смог вернуть деньги, стал совладельцем цирка и стадиона. В прошлом году Градин умер от удара, и Персис стал единоличным владельцем. Он усмехнулся: «Единоличным владельцем обветшалого цирка с кучен долгов и двумя оставшимися артистами — маленьким рабом Норвином и стареющим гладиатором Свирепым».

«Давно нужно было закрыться», — подумал он.

Но вместо этого самонадеянность и ложная гордость заставили его переселиться из Города в кельтонский порт Гориазу в надежде превратить цирк в золотое дно и сделать таким, как мечтал Градин — достойным конкурентом процветающего цирка Палантес.

Почти с самого начала он понимал, что дело обречено на провал, но не желал его закрывать, вкладывая деньги в покупку новых номеров программы и ремонт скрипучего деревянного стадиона. Одно за другим он продавал прибыльные предприятия, вкладывая все средства в цирк. Первым продал виноградник, затем склады, а потом и корабли.

«Ну, ты и идиот! — сказал он себе. — Толстый и богатый к двадцати пяти годам! — Он улыбнулся и похлопал себя по животу. — Наполовину мечты сбылись!» — утешил он себя.

Из-под двери по полу тянуло холодом. Персис встал, вылил в чашу последние капли браги, подошел к двери и раскрыл ее.

Бригада гатских рабочих убирала со стадиона мусор, оставленный зрителями. Среди них Персис заметил маленького мальчика в тонкой хлопчатой тунике, с синими от холода лицом и руками.

— Эй, парень, — позвал он, — иди сюда!

Мальчик подошел к нему, смущаясь.

— Где твоя куртка? — спросил Персис. — Ты одет совсем не по погоде.

— У меня нет куртки, — ответил мальчик, стуча зубами.

— Отыщи моего помощника Норвина и скажи, что Персис велел дать тебе куртку. Понял?

— Да, господин!

Персис посмотрел вслед мальчику и вернулся в кабинет, где хотя бы горел огонь. Сев за стол, он со злостью взглянул на долговые расписки. У него хватало денег уплатить по большинству из них, а два удачных дня могли бы покрыть остаток. Но со следующим сезоном дело обстояло иначе. Персис разложил расписки на несколько маленьких стопок, так они казались менее угрожающими.