Книга Пепел к пеплу - Карина Хэлли

— Они так делали с детьми? — спросила Ребекка.

— Не со всеми, — сказал он. — Но с некоторыми. Они редко выживали. А если и выживали, им становилось хуже, они ходили по коридорам, словно в груди пусто.

— Кошмар, — тихо сказал Декс. — Даже представить не могу.

— Ужасы истории, — медленно сказал Олдмен. — Я бы хотел сказать, что визит сюда был хуже всего для детей. Но со слухами об оскорблении и рушащихся стандартах санатория вряд ли это было хуже.

— Оскорбления? — спросила я.

Он склонил голову, обдумывая ответ:

— Бабушка о таком не рассказывала. Она была хорошей, почти не безумной, она любила помогать людям. Но не все были как она. Тут было тяжело, изоляция, постоянный страх смерти, окружение ею. У медсестер были правила. Они не могли сочувствовать пациентам, им нужно было изображать, что все хорошо. Это было сложно. Многие медсестры убивали себя. И некоторые медсестры, если верить слухам, сошли с ума. Это влияло на детей. Но это, конечно, только слухи. Это не было записано, насколько я знаю.

Мне было все холоднее. Тут было меньше окон, было темнее. Если Декс думал, что исследует этот этаж ночью, то он был не в себе.

— Нам нужно идти, — сказал Олдмен, подойдя к нам с Дексом. — Мне нужно скоро вернуться в музей, а нас ждет еще один этаж.

Олдмен прошел в середину коридора.

— На этом этаже я не видел толком, зато слышал. Ощущал. Мне казалось, что за мной кто-то есть, хотя там никого не было. Я слышал крики из комнаты крови. Я слышал влажный кашель, словно кто-то кашлял кровью, катящиеся колеса и шаги. Я видел врача в белом халате в углу одной из комнат, — он поежился. — И я надеюсь, что больше его не увижу. Мы можем идти?

Я заметила, что он нервничает, и мне стало страшнее. Если историк хотел уйти, то стоило слушаться.

— Что видели другие? — спросил Декс, мы поднимались на последний этаж.

Олдмен мрачно посмотрел на него.

— Смотря о ком вы спрашиваете, и во что они верят.

— Верят? — повторила я.

Он кивнул, мы замерли на площадке. Ниже была тьма третьего этажа, а выше — контрастирующий свет четвертого. Но мне казалось, что на четвертом этаже больше всего тайн и враждебности.

— Люди говорили, что видели некое… существо… на третьем и четвертом этаже.

— Существо? — лед стекал по моей спине. Я не хотела узнавать его облик.

— Четвертый этаж, как вы скоро увидите, был с пациентами при смерти, с безумными. Там была решетка, — он указал на лестницу, что не давала им сбежать. Они были худыми и слабыми, но оставались угрозой. Некоторые говорят, что из-за плохой энергии, потерянных душ пациентов, неправильных экспериментов и массовой могилы…

— Массовой могилы? — перебила я.

Он с сочувствием посмотрел на меня.

— Многие тела не забрали их семьи. Они боялись, что заразятся, даже в смерти. Суеверия. Смерть должна где-то быть.

Хуже быть не могло.

— Так что за существо? — спросила Ребекка.

— Многие верят, что это демон, — сказал он. — Похоже на человека, но нет. Ползает по потолку и стенам.

Еще хуже. Этим плохое и было. Демоном.

Гадким демоном.

Я начинала думать, что предупреждение Пиппы могло быть не воображением.

— Оно кому-то вредило? — тихо спросил Декс.

Олдмен покачал головой и сунул зубочистку между зубов.

— Я честно не знаю. Я этого не видел. Это не значит, что этого там нет, но… это место путает. Тут так много истории, столько людей прошло эти стены. Никогда не знаешь, что там увидишь. И это восхищает, — он посмотрел на четвертый этаж. — Может, пропустим тот этаж? Можете сами осмотреться, но я сказал, что не хочу рисковать…

— Нет, это круто, — я была благодарна.

— Я поснимаю пару секунд? — конечно, Декс должен был спросить это.

Олдмен покачал головой и прошел к окну на площадке, сцепив руки за спиной.

— Идите вперед.

Ребекка решила идти с Дексом, я осталась с историком, он смотрел в окно.

— Знаете, — призналась я, надеясь, что разговор успокоит мое сердце, — до этого места я не знала о санаториях.

Он улыбнулся.

— Так было и тогда. Хоть эти больницы были по всей стране, хоть сотни тысяч умирали в них, все делали вид, что их не существует. Но они были. Можно запереть людей в изолированных зданиях, кормить их лживыми обещаниями о лекарстве. Но родители тех, кто никогда не увидел свои семьи, не забыли. Конечно, тут призраки. Все призраки просто хотят поговорить, чтобы кто-то знал, что они существуют, даже если это не так.

— А демон? — мой голос подрагивал.

— Может, некоторые призраки не хотят внимания. Может, они хотят причинить боль и ужас, которые ощущали они каждый день. Может, некоторые ушли слишком далеко в их ненависти и мести, и они перестали быть призраками, а стали чем-то еще, — он говорил тихо, склонился и пронзил меня взглядом. — Вы это видели?

Горло сжалось. Я медленно кивнула.

Его лицо вытянулось, и он спокойно сказал:

— У вас хорошая энергия. Им это нравится.

— Хорошо, — громко сказал Декс, он спустился по лестнице с Ребеккой. — Там толком не на что смотреть. Так же, как на втором этаже, хотя, думаю, я нашел дверь желоба для тел.

— Опасно, — отметил Олдмен. — Там нашли сбежавшую девочку год назад. Она убежала у почты и застряла на несколько дней.

— Почта? — спросила я.

— Заброшенная почта есть по пути. Желоб для тел ведет туда. Это долгий путь в темноте.

Я посмотрела на Декса, чтобы он даже не думал об этом, но Олдмен продолжил:

— После этого они заколотили вход на почту, и войти не получится. И выйти тоже, видимо, — он посмотрел на часы. — Боюсь, мне пора идти. Надеюсь, вам понравился тур по санаторию.

Мы спустились по лестнице, с каждой площадкой мне было все легче и легче. Как только мы попали на главный этаж, прозвенел первый звонок, и учителя заспешили вокруг, а я смогла прийти в себя.

— Надеюсь, вы будете тут очень осторожными, — сказал мне Олдмен, а потом вышел в солнечный двор.

— Что он сказал? — спросил Декс.

Я покачала головой.

— Ничего нового.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

После тура мне не хотелось говорить с Бренной о ее встрече с плохим. Я была близка к тому, чтобы предложить уехать в Тилламук за едой, пока мы могли, просто чтобы побыть на солнце и рядом с волнами, но Келли пришла к нам в учительскую.

— Привет, — тихо сказала она, ее волосы изящно обрамляли лицо. — Бренна хотела передать, что ей пришлось уйти домой, ей стало плохо. Завтра она пойдет на осмотр.