Книга Комдив - Михаил Нестеров

Разгром был полный: из трехсот двенадцати бомбардировщиков было сбито сто семьдесят шесть, еще пятьдесят четыре рухнули, не долетев до своих аэродромов. К базе прорвались в общей сложности не более трех десятков вражеских самолетов, в основном «Фоккеры», но были встречены зенитчиками, отбомбиться прицельно не смог никто. Самыми мудрыми были те, кто сразу избавился от бомб и повернул назад, в большинстве своем это были экипажи замыкающих девяток. Попытавшиеся прикрыть своих бомберов «зеленые задницы» потеряли более тридцати истребителей, среди погибших Вальтер Новотны, известный эксперт Люфтваффе. Северов записал на свой счет четыре бомбардировщика и два истребителя за два вылета. С учетом сбитых ранее финских самолетов у него на счету стало ровно сто машин противника. Потери ОАГ – семь летчиков погибли, пятнадцать получили ранения, серьезно повреждено двадцать восемь самолетов, тринадцать потеряно безвозвратно (пять «По-3» и восемь «Як-3»). ВВС КБФ недосчитались двенадцати машин, воздушная армия – четырнадцати. Отчет о бое был направлен в управление ВВС ВМФ сразу после обработки всех данных.

После таких потерь активность вражеской авиации серьезно снизилась, можно было спокойно заняться вводом в боевую работу 1-й БАП и 3-й МТАП, но на 9 сентября Северова вызвали в Москву. Полетел на «С-47», захватив с собой парадный мундир – это в вызове указывалось отдельно. В Москве первым делом зашел в наркомат ВМФ, перед приходом в Кремль Олега хотел видеть Кузнецов. К наркому Северова пропустили сразу.

– Здравия желаю, товарищ адмирал!

– Ну, здравствуй, гроза Кригсмарине и Люфтваффе! Нашумел ты грандиозно! Отсюда поедем вместе к Верховному, но я тебя хотел видеть, чтобы сообщить результаты твоей атаки. Картина, по нашим данным, по данным разведки и англичан, вырисовывается следующая. Попал ты всеми четырьмя «изделиями». Первое прилетело «Тирпицу» в правый борт по ватерлинии в районе носовых башен, пробило корпус насквозь и взорвалось под днищем. Силу взрыва пяти тонн торпекса под водой ты можешь себе представить. Линкору этого хватило бы, его почти переломило пополам, но в него угодило еще одно «изделие», на этот раз пробив палубу и взорвавшись в районе кормовых погребов. Детонация, оторвало корму, свернуло и нос. «Тирпиц» перевернулся и затонул в течение примерно пятнадцати минут. В «Шарнхорст» тоже было два попадания: первое в район машинного отделения, второе под носовые башни. В общем, меньше чем через час после атаки оба корыта лежали на дне! Из обоих экипажей спасли двадцать семь человек, да и то одиннадцать потом умерли от ран и переохлаждения. Политический резонанс колоссальный. Гитлер в прострации, англичане в экстазе. Верховный тоже очень доволен, хочет тебя видеть. Кстати, ты представления к награждению привез?

– Конечно, Николай Герасимович! Только я так понял, что нужен список с указанием роли в операции, а чем наградить, буду решать не я.

– Правильно понял. Верховный хочет по максимуму наградить морскими наградами из недавно учрежденных, так что подумаем без тебя, не обижайся. Внакладе никто не останется, это я тебе обещаю. К тому же товарищу Сталину Жданов звонил, рассказывал про отражение налета. Копию твоего отчета Верховный сразу запросил, так что с тебя представление и за этот бой.

Северов засмеялся:

– А у меня и это готово! Такие бумаги писать – одно удовольствие.

Перед поездкой в Кремль Кузнецов и Северов поужинали, Николай Герасимович находился в прекрасном настроении, и его можно понять. Военно-морской флот СССР откровенно слаб для великой державы, и сделать с этим быстро ничего нельзя. Да и небыстро тоже. Идет война, после ее окончания надо будет долго восстанавливать разрушенное хозяйство, развивать науку и только потом можно будет браться за действительно масштабные проекты. А это лет десять-пятнадцать. И вдруг слабый флот, к которому союзники относились с плохо скрываемым пренебрежением, продемонстрировал огромную мощь. Два мощнейших вражеских корабля, которых как огня боялся Королевский военно-морской флот Великобритании, уничтожены без потерь небольшой группой самолетов авиации ВМФ СССР. А в разработке еще более мощные и совершенные виды вооружений! Адмирал сказал также, что Сталин запретил вызывать Северова в Москву до отражения налета на базу, чтобы дать возможность спокойно подготовиться.

После ужина Олег облачился в парадную форму гвардейского подполковника флотских ВВС и направился вместе с наркомом на встречу с Верховным Главнокомандующим. Ждать в приемной пришлось недолго. Уже через пять минут в кабинет зашел Кузнецов, а еще через десять минут пригласили Северова.

– Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий. Командир Отдельной авиационной группы ВМФ гвардии подполковник Северов по вашему приказанию прибыл!

– Здравствуйте, товарищ Северов! – Сталин улыбался. – Как вы оцениваете наше новое оружие? Ведь вы один из его создателей.

– Считать себя одним из создателей с моей стороны было бы очень нескромно, товарищ Сталин. Я всего лишь подал идею. А что касается самого «изделия», то могу сказать, что в таком виде оно малоэффективно и очень дорого. Усовершенствовать надо головку самонаведения, сделав ее активной, а еще лучше комбинированной, добавив наведение по тепловому каналу, но это в далекой перспективе. В нынешнем же виде «изделие» можно применять только против действительно крупных кораблей, только в открытом море и при полном отсутствии радиоэлектронного противодействия. Надо также сделать из бомбы ракету, увеличив тем самым ее дальность. Но здесь встает большая проблема, которую еще предстоит решить, – точное удержание ракеты на курсе, ведь головка самонаведения начнет свою работу только на конечном участке траектории. И последнее, надо расширять номенклатуру таких «изделий». Стрелять такими мощными боеприпасами по эсминцам или сторожевикам противника слишком расточительно. Так что работы впереди много, товарищ Сталин.

– Что ж, надо признать, восторгов вы у нас значительно поубавили, – немного помолчав, сказал Сталин, – но это хорошо. Вы дали объективную оценку «изделию». И что очень важно, вы не забываете про экономическую составляющую, а это, к сожалению, редко имеет место среди наших военных, да и не только среди них. Но сейчас разговор не об этом. Вы прекрасно справились с заданием, которое сами себе и придумали. А чем дальше планируете заняться?

– Во-первых, необходимо наладить боевую работу 1-го бомбардировочного и 3-го минно-торпедного авиаполков. Надеюсь, что целей для них на Балтике хватит. Когда будет освобождена советская Прибалтика, им придется серьезно поработать над нарушением вражеских морских перевозок, особенно из Скандинавии. Во-вторых, продолжу готовить авиагруппы для авианосцев, тренировки на объекте «Платформа» продолжаются. Но здесь есть вопрос. Сроки передачи нам авианосцев «Смоленск» и «Севастополь» приходятся на ноябрь и январь соответственно. Эти корабли планируется передать в состав Северного флота, что естественно, но в это время там полярная ночь. Освоение такого непростого дела, как палубная авиация, лучше начинать в более простых метеоусловиях. Я пока не имею однозначного решения данной проблемы, но склоняюсь к следующему. Дальность полета палубных вариантов самолетов с подвесными баками позволяет перелететь в Англию. Туда же могут прийти и авианосцы. Освоение пройдет в значительно более благоприятных условиях Атлантики, можно будет накопить опыт действий авиагруппы против вражеских подводных лодок и конвоев, что чрезвычайно актуально. После накопления опыта можно будет перебраться и к родным берегам, да и полярная ночь к тому времени закончится. В-третьих, дальнейшее совершенствование оборудования и тактики использования самолетов ДРЛО и РЭБ, а также новых видов оружия. Если коротко, это все, товарищ Сталин.