Книга Унесённые временем - Геннадий Авласенко

А Андрей всё смотрел и смотрел на Саньку странным, задумчиво-затуманенным каким-то взглядом… и чем дольше он этак смотрел, тем более Саньке не по себе становилось.

— Красивая ты! — задумчиво проговорил Андрей, наконец-таки отводя взгляд. — Звать то тебя как? Санькой?

Не отвечая, Санька лишь молча кивнула, стараясь при этом не встречаться с Андреем взглядом.

— Тебе б, Санька, сарафан ситцевый с вышивкой да косу по пояс — от женихов отбоя не было бы! И знаешь, — добавил он, немного помолчав, — я бы и сам одним из первых был! Не вру, вот те крест! Ты чего?

А Санька, разрыдавшись во весь голос, опустилась обессилено на редкую придорожную траву и закрыла лицо руками.

— Ну, чего ты? — встревожено повторил Андрей, садясь рядом с Санькой и осторожно дотрагиваясь пальцами до её запястья. — Кожа у тебя нежная какая… прямо, как у дочери боярской или даже у княжны…

— Пожалуйста! — давясь рыданиями, проговорила Санька, борясь с желанием немедленно отдёрнуть руку и не решаясь этого сделать из боязни рассердить Андрея. — Не делайте со мной ничего плохого, пожалуйста! Я девочка ещё… мне это рано… ты лучше просто убей меня… просто убей лучше, чем что-либо такое…

— Да ты что, Санька! — возмущённо и, одновременно, с некоторым смущением воскликнул Андрей, отпуская Санькину руку и вскакивая. — И в мыслях ничего такого не было! Вот чем хочешь, могу поклясться!

— Правда? — проговорила Санька, всё ещё всхлипывая и не отрывая ладоней от лица.

— Да вот те крест! А ежели что-то не то ляпнул — ты уж прости, не обижайся зазря! И про то, что ты девица — никому не скажу! Только ты глаза вытри, негоже парню нюни распускать! Вот тебе утирка, она чистая…

— Спасибо!

— Не за что!

Поднявшись на ноги и тщательно вытирая лицо куском полотняной материи, Санька постепенно успокоилась.

— Это ты меня извини, — проговорила, вернее, прошептала она всё ещё дрожащим от недавних слёз голосом. — За то, что так плохо о тебе подумала!

— А сейчас и подводу тебе организуем! — не отвечая, радостно воскликнул Андрей. — Эй, Силантий! Подвезёшь парнишку до нашего стана?

— Подвезу, отчего не подвести, — послышался со стороны шляха чуть дребезжащий стариковский голос.

Обернувшись, Санька увидела простую телегу, которой правил пожилой мужчина удивительно уродливой наружности. Впрочем, Саньке уже всё равно было, на чём ехать и с кем ехать. Не трогали бы, с расспросами не приставали, и ладно.

А мысль о том, что в скором времени она всё же встретится с Иваном, целебным бальзамом согревала душу.

— Ну, бывай, Санька! — крикнул Андрей, дождавшись пока Санька взберётся на прелую пахучую солому, обильно раскиданную по всей телеге и лишь после этого птицей взлетая на гнедого своего жеребца. — В стане встретимся!

Глава 9

Воинский стан буквально поразил воображение Саньки. И даже не огромными своими размерами, а скорее, той суетой и неразберихой, которая в нём царила. Она всё же представляла себе военный лагерь (пусть даже и стихийно восставших крестьян) как-то совершенно иначе…

Может, потому, что фильмов исторических насмотрелась?

Огромные толпы конных и пеших людей (большей частью вооружённых), шум, гам, угрожающие выкрики вперемешку с лошадиным ржанием… всё это подействовало на Саньку крайне угнетающе.

Вот слева от неё двое здоровенных мужиков, только что мирно беседующих, вдруг с диким рёвом бросились друг на друга, ожесточённо молотя кулаками. Драчунов тотчас же окружила толпа, подбадривающая их восторженными криками… впрочем, окончание сего поединка Санька так и не дождалась. Телега, хоть и не быстро, но всё же продвигалась вперёд… а Санька всё вглядывалась и вглядывалась жадно в бушующее человеческое море вокруг.

Где-то тут, среди прочих, должен был находиться Иван со своим слепым бандуристом, но, сколько Санька не вглядывалась, так нигде и не смогла их обнаружить.

Вместо этого с ужасом увидела справа от себя два столба с перекладиной, на которой мерно покачивалось пятеро повешенных, двое из которых были совершенно без одежды.

— За что их, дяденька? — дрожащим голосом поинтересовалась она у Силантия.

— Знамо, за что! — не оборачиваясь, буркнул тот. — За шею! Таперича это у нас быстро делается…

В том, что суд и расправа вершатся в жестокое это время в ускоренном темпе, Санька смогла убедиться и ранее, когда царские ратники на её глазах быстренько осудили и тотчас же приговорили к повешению убийцу Феофана. Но оказалось, что восставшие крестьяне тоже не особо церемонятся.

— Всё, приехали, малец! — объявил Силантий, туго натягивая вожжи. — Тебе кудой надобно?

Не отвечая, Санька проворно соскользнула с телеги и тотчас же почти мгновенно затерялась в галдящей и двигающейся толпе неряшливо и разнообразно одетых и дурно пахнущих мужчин. Не вверилась даже, что это идейные борцы за светлое будущее человечества, а не некое случайное скопище бомжей или нищих…

Впрочем, не все из этих вояк были одеты столь бедно и неряшливо. Встречались среди них и в одежке побогаче, а некоторые и вообще щеголяли какой-то особо подчёркнутой, излишней даже роскошью. Сразу видно было, что это, так называемые, дети боярские, иными словами — дворяне…

Лавируя среди всей этой разношерстной толпы, точнее, двигаясь в одном с ней направлении, Санька неожиданно оказалась на обширной площади, до отказа заполненной народом. Но народ этот никуда не спешил: плотной толпой обступив кого-то, пока Саньке невидимого. И этот кто-то пел среди толпы высоким, надтреснутым и довольно-таки неприятным голосом.

Слов песни было не разобрать (так, сплошное тягучее песнопение), но и без этого Санька поняла, что настигла, наконец, тех, кого столь долго разыскивала. Слепой бандурист (а это он, скорее всего, пел сейчас) находился в данный момент посреди собравшейся толпы, а значит и его мальчонка-поводырь тоже должен быть где-то неподалёку!

Оставалось лишь как-то пробраться сквозь плотный человеческий строй, что было делом далеко не простым и даже, чего греха таить, страшноватым.

И всё же Санька решилась, вернее, отчаянье и жгучее желание узреть наконец-таки Ивана придало ей совместный заряд дополнительной смелости.

И Санька принялась медленно протискиваться в сторону певца, поминутно толкая кого-либо, наступая на чью-то ноги, невнятно бормоча извинения и получая в ответ лишь недовольное ворчание, ругань, а то и тычки с подзатыльниками. Но, не отвечая и не отвлекаясь, Санька упорно продвигалась к заветной цели, голос певца слышался всё отчётливее, хотя ни одного словечка из заунывной этой песни Санька так и не смогла толком разобрать.

А потом она довольно неожиданно оказалась в самом первом ряду слушателей, а совсем неподалёку от Саньки находился и сам певец, пожилой, но ещё не старый мужчина невысокого роста, внешне ничем не примечательный. Глаза мужчины были крепко зажмурены, толстые узловатые пальцы довольно неуклюже перебирали струны какого-то дивного музыкального инструмента, отдалённо напоминающего то ли бас-гитару, то ли, скорее, какую-то гигантскую, причудливо изогнутую мандолину. Наверное, именно так и выглядела бандура…