Книга Шатун - Владимир Поселягин

– И что делать?! – вырвалось у Лая.

– Я… не знаю.

Честно скажу, ситуация меня напрягла. Я и так как медведь-шатун: не в берлоге лежу, как должен делать каждый добропорядочный медведь, а брожу по мирам. И всегда что-то случается, что отправляет меня в следующий мир. Теперь будет планетоид? Это что, злой рок или просто невезение? Может, и цепь простых случайностей, но, извините, они мне что-то поднадоели. Я на Надежде ещё пару лет хотел прожить, после чего слетать навестить семью Браун, а тут вон какой поворот. И действительно, что делать? И думать нужно быстро, время утекает как вода сквозь пальцы.

Я, закашлявшись, так что изо рта хлынула вода, маленькой детской ручкой стал сжимать мокрый песок, в который ткнулся лицом. Тело же, по ощущениям, лежало в воде, и небольшие волны подталкивали меня. Песок в глазах, отчего я часто моргал, по лицу струились слёзы, со лба стекала кровь, и всё это мешало смотреть, но, похоже, я лежал на узкой тропинке между камышей, скрытый ими со всех сторон. Однако вроде где-то раздавались голоса и крики, но далеко, на грани слышимости.

Ничего себе, это как так? Я же погиб со всеми жителями Надежды. Нет, я, конечно, с отчаянной решимостью встретил приближающуюся комету, в надежде не только лишить её части массы, но и сбить с курса. Однако ещё когда она находилась на орбите, то скрыла от нас оба светила, отчего на планету упала тьма. Мне не удалось остановить комету, да и дальность была запредельная, а магия в основном оружие всё же ближнего боя, так что сжигал я её, когда она уже вошла в атмосферу. Да и что там, микросекунды – и всё, не стало ни меня, никакие амулеты не спасли, ни планеты, ни поселенцев. Точнее, их не стало, а я – вот он, и, похоже, моё новое тело ранено. На голове не ссадина даже – рана. На ножевое не похоже, я за последние скитания набрался немалого опыта и уверенно могу сказать, что похожа на пулевую. Не стрела или арбалетный болт, да и не магия. Из всех именно пуля могла оставить такой след. Насколько я помню, попадая в тела малолетних детей, как сейчас, а я свой возраст определил лет пяти, обычно я оказывался в магическом мире, а тут пуля, слишком края рваные, чтобы говорить о каком-то другом оружии. Не знаю, что и думать. Придётся подождать, пока я не пойму, что происходит.

Сев, хотя и с трудом, состояние так себе, я чуть не повалился на стебли камыша, но всё же смог удержаться и, омыв руки в речной воде, ещё раз ощупал голову. Волосы до плеч меня озадачили, мгновенный испуг не подтвердился, парень. И одет я странно, в выделанные шкуры. Хорошо выделанные, замша получилась, костюмчик неплох, как и обувь на ногах. Вроде такая форма мокасинами называется, но могу и ошибаться. Ладно, потом посмотрю, где я и что вблизи происходит. А сейчас подумаем, как я оказался в новом теле, если портала переселения душ не делал, хотя в планах он был.

Не знаю, что тут сказать. Может, из-за того, что я так часто по мирам шастал, на ауре появилось новое образование, и теперь мне портал не нужен: погибну и возрожусь в новом теле? Версия мне нравится, только никаких доказательств нет. Да и предположение с аурой не выдерживает никакой критики, я за неделю до гибели Надежды снимал слепок, для работ нужно было, и видел, никаких изменений там нет, моя аура. Так что предположений я могу сделать много, но, скорее всего, правды никогда не узнаю, поэтому надо воспринимать с благодарностью такую опцию. Я снова живой. Жаль поселковых, слов нет, столько пережить и вытерпеть и вот так погибнуть, но произошедшего не изменить. По крайней мере, я могу сказать, что они навсегда останутся в моей памяти. Никаких негативных эмоций я к ним не испытал, хорошие и отзывчивые люди. Действительно, жаль.

Шмыгнув носом, видать эмоции ребёнка проявились, чуть слезу не вышибло, я стал неуверенно вставать на ноги. Одежда была мокрая, тяжёлая, и встать с первого раза у меня не получилось. Ещё и кровь на голове не останавливалась, хотя там колтун сбился из волос. Вторая попытка удалась, я уже более уверенно встал на ноги и всмотрелся в изображение. Мелкие волны конечно мешали, но увиденное меня слегка удивило. В изображении я увидел мальчишку, слегка горбоносого, но я сказал бы о нём – типичных индейских кровей. И одежда это подтверждала. Но симпатичный. Кстати, был также ремень и сбоку болтались пустые ножны от явно небольшого ножа.

Крики вдруг стали отчётливее, и я обратил на них внимание. Развернувшись, стараясь шагать осторожно, я ещё знакомился с телом и его моторикой, я направился по тропинке по берегу. Я ещё бросил взгляд на реку, но кроме того, что ширина у неё метров сто и с той стороны такие же камыши и вроде поля, увидеть больше ничего не смог.

Двигался я осторожно, крики были с полубезумными интонациями, так кричат только люди, которые страшно умирают. Я подобные уже слышал и могу сказать, что являюсь в определении, что за крик, профессионалом. К тому же рана на голове мальчишки тоже намекала, что здесь всё не так просто. Наконец камыши расступились, и, слегка пригибаясь, я подобрался ближе, и увиденное мне не понравилось. Крайне не понравилось. Я много зверств видел, сам, бывало, если доведут, очень, очень и очень доведут, мог пойти на крайности. Но до такого даже я не доходил, как и другие отморозки, с которыми мне приходилось пересекаться. Вот что я увидел.

Тут стоял лагерем какой-то клан или племя индейцев, а всё выдавало, что я попал в Северную Америку во времена Дикого Запада. Вигвамы – часть стоят, часть упали, часть сгорели. Разбросанные и изувеченные тела местных жителей, причём в большинстве детей, женщин и стариков, мужчин мало, видимо, отсутствуют. В принципе, во время войны обезумевшие от крови солдаты творили подобное, но это было ещё не всё. К чему я о солдатах вспомнил? А всё, что тут случилось, совершили солдаты в красных мундирах, весьма напоминающие, а думаю, они и есть, английских солдат во время колонизации американских земель. Я видел подобную форму и в фильмах, и на картинках по истории в школе. Последнее почти стёрлось, но те, что в кино видел, ещё свежи в памяти. Точно они, к тому же до меня доносилась английская речь.

Не хочу дальше описывать, но надо. В общем, с шуточками-прибауточками с десяток солдат под командованием сержанта отрезали павшим жителям головы и насаживали их на пики, которые рубили тут же. Ещё с полсотни кто смотрел, кто насиловал девчат от десяти лет и старше. Около тридцати женщин, стариков и детей были живьём насажены на колья. Тут один из насильников слез со своей жертвы и склонился над ней с ножом, и по ушам ударил новый крик. Я только сейчас понял, что носили солдаты на своих шляпах – вырезанные влагалища местных женщин. Большое было поселение, сотня солдат, у всех на шляпах украшение, да ещё кто-то хвастался десятком скальпов на лошадиных сёдлах. Многие были свежие, кровь не высохла. Ну да, у той же девчонки ещё и скальп начали снимать. Крики не стихали.

Знаете, всегда есть грани между злом и ещё большим злом. Эти переступили обе границы и вызвали во мне такой гнев и ненависть, что все встречные в такой форме стали для меня врагом номер один, да что они, все англичане. Я их и раньше не любил, но теперь… Увидел англичанина – убей. И единственное, чего я сейчас желал, – это стереть эту расу с карты Земли, чтобы ни одного потомка не осталось, и кажется, у меня был шанс.