Книга Любовь насмерть - Анна Данилова

– Марк, а не могло такого случиться, что в вашем доме или квартире находилась, скажем, какая-нибудь очень ценная картина? Вас же окружают художники, быть может, вы по случаю купили что-то весьма ценное, редкое, и именно это явилось мотивом к преступлению, я имею в виду этот обыск, вернее, ограбление сначала вашего загородного дома до нашего обыска и последующее за этим ограбление вашей московской квартиры?

– Да не было у меня никогда в жизни никакой ценной картины!

– Но вы же не станете отрицать, что у вас есть враг, который хочет упечь вас за решетку! Причем этот человек, скорее всего, настоящий убийца Селиванова и Винник, и действует он, прямо скажем, весьма грубо, как-то даже отчаянно. И кому, как не вам, знать имя этого человека?

– Валентин, что с Зоей? – Фима решил перевести разговор на другую тему, и только тогда до меня дошло, что перед тем, как решиться выложить Ракитину все карты и познакомить его с моей трагической персоной, он рассказал ему о трупе натурщицы в доме покойного доктора Селиванова. Получается, что сначала Ракитин отправился туда, куда прибыли и эксперты, а после уже сюда, к нам, вернее, к Кострову. Возможно, поэтому Ракитин вел себя по отношению к нам вполне себе вежливо – из чувства благодарности за информацию о трупе, ну и, конечно, за выказанное ему Фимой доверие. Если прибавить к этой ситуации роль Кострова в гипотетическом продвижении Ракитина по службе (я был уверен, что не одно дело было им раскрыто с помощью Фимы), то почему бы ему и не быть с нами деликатным и вежливым? Вот и сейчас в его деле появится целый сундук любопытнейшей информации, с помощью которой он, вполне возможно, и сможет найти убийцу.

– Как вы оказались в доме Селиванова-то? – Ракитин хоть и постарался взять дружеский тон, но все равно его вопрос смахивал на начало мягкого допроса.

– Мы искали Ольгу, – сказал я чистую правду. – И это была моя инициатива. Я подумал, ну к кому бы могла она сбежать, как не к своему доктору, вернее, спрятаться в его доме, тем более что обыск там уже закончился, а она знает там каждый сантиметр. Это же, по сути, и ее дом, сколько она там прожила!

– Логично, – ухмыльнулся Валентин.

– Остальное ты знаешь. Не тяни кота за яйца, Валя, что с Зоей? Что сказал эксперт при осмотре?

– Похоже на сердечный приступ, подробности завтра, после вскрытия.

Дверь распахнулась, Ольга с припухшими веками вошла и села рядом со мной, даже не представляя себе, как бешено заколотилось мое сердце!

– Это я Ольга, это я во всем виновата, – сказала она и на последнем звуке заплакала, тихо и горько, как маленькая девочка, запутавшаяся в собственной лжи.

Ракитин разглядывал ее с любопытством, качал головой и вздыхал. Но мы-то с Фимой поняли, что он от радости разве что сам не заплакал. Все заговорщики были в сборе. И теперь нас можно было потрошить, как домашних цыплят.

Однако поскольку мы все трое были заинтересованы в том, чтобы Ракитин имел полную картину всех наших событий, действий и перемещений в пространстве, то и говорили всю правду. Конечно, мы с Ольгой в тот день могли с легкостью попасть в круг подозреваемых, однако надеялись все-таки на адекватность и порядочность Ракитина. Он же, в свою очередь, буквально засыпал нас вопросами.

Во всяком случае, тогда, после разговора с Ольгой, он уже не сомневался в том, что доктор Селиванов погиб случайно, что в него выстрелили как в свидетеля. А это уже сильно облегчало работу следователя – теперь ему предстояло сконцентрироваться на личности убитой Сони Винник.

– Вы правы, – признался он мне уже вечером, когда мы все уставшие, опустошенные, пили водку на кухне, закусывая ее вареными яйцами под майонезом, – эти две девушки – две практически полные тезки, причем сестры по отцу. Да-да, нам удалось выяснить, что у погибшей два года тому назад Софьи Винник был тот же отец, что у убитой в вашем лесу девушки. Так иногда случается, что женщины, которые не могут поделить одного мужчину, и в желании кому-то что-то доказать, узнав о рождении у соперницы ребенка, решают назвать его точно таким же именем, как это и произошло в семье Николая Винник, отца Софьи, которую застрелили в лесу. То есть у Николая Винника было как бы две семьи, во всяком случае, две женщины, которым он заделал ребенка практически одновременно, после чего на свет появилась сначала первая Соня Винник – четвертого февраля тысяча девятьсот девяносто четвертого года, а спустя пару недель, девятнадцатого февраля того же года, родилась еще одна девочка, его дочка, которую ее мать так же назвала Соней.

– Так что же это получается… – Ольга нахмурила брови, и глаза ее начали наполняться слезами. Я сразу же подумал о том, как бы не заболела моя девочка, моя Оля, после всего пережитого, как бы не впала в депрессию, от которой ее так отчаянно и самоотверженно спасал в свое время доктор Селиванов. Вот чего она снова-то решила плакать? Откуда эти близкие слезы, как не от нервов? – Этот мужчина, отец, Николай Винник потерял двух своих дочерей! Какая ужасная история!

И тут она повернулась почему-то ко мне:

– Марк, но здесь не надо быть следователем, чтобы понять, что эти две смерти как-то связаны!

– Безусловно, – кивнул Ракитин, а Фима принялся нервно размазывать майонез по тарелке. – А еще все это связано с вами, Марк, как ни крути. Думаю, что нам надо бы еще раз поднять дело о смерти первой Сони Винник, невесты вашего сына, другими словами – допросить его. Может, он знает что-нибудь о существовании родной сестры своей невесты.

– Да при чем здесь мой сын? – возмутился я. – Ну и что, что у нее была сестра? Гришу-то зачем тревожить? К тому же я буквально сегодня с ним встречался и спрашивал его об этом. Он ровным счетом ничего не знает. Он у меня мальчик впечатлительный, ранимый, эмоциональный, и вы бы знали, как трудно ему было забыть свою Соню и начать новую жизнь с другой девушкой, с которой он сейчас счастлив. Прошу вас, не надо никаких допросов, вы же можете травмировать его этими воспоминаниями.

– Но это моя работа! – вскипел Ракитин.

– Убийцу той Сони нашли, вы же знаете, это сторож соседней турбазы. Надеюсь, он еще сидит?

– Да, сидит, мы проверяли.

– Говорю же – в деле поставлена точка!

Я видел, что Ракитин колеблется.

– Валя, он вот только-только помирился с сыном после развода с матерью… Оставь ты в покое его мальчишку.

– Марк, вы разговаривали со своим сыном об убийстве второй Софьи Винник?

– Да, буквально сегодня днем! Я ж должен был как-то действовать, чтобы во всем разобраться. Обнесли меня красными флажками…

Ольга вдруг положила свою руку на мою и слабо улыбнулась. Должно быть, представила меня, красные флажки… Я сжал ее руку.

– И что он вам ответил? Он был знаком со второй Соней, с ее сестрой?

– Да он понятия не имеет, что у его Сони была сестра. Я просто спросил, был ли он знаком с другой Соней, так он так на меня посмотрел… Мне даже стыдно стало за свой вопрос.