Книга Ураган любви - Сандра Браун

— Папа! — прокричала Мэнди, стоя у задней двери. — Глэдис говорит, что, если ты сию минуту не придешь, твой завтрак остынет.

Джеймс помахал дочери рукой и остаток пути к дому пробежал трусцой. Пока он размышлял на пирсе, Глэдис и Бо вовсю занялись работой по дому. Бо уже вскапывал землю на клумбе для азалий. До Джеймса донесся запах жареного бекона.

Как только он вошел в дом, Мэнди протянула ему чистую футболку. Он крепко обнял и поцеловал дочь, и вместе они сели за стол, который Глэдис уставила тарелками с едой.

— Когда закончите, я подготовлю поднос с завтраком для Лоры, — сказала экономка, наполняя чашку Джеймса кофе. — Она, пожалуй, слишком устала, чтобы спуститься сегодня к завтраку, — подмигнула ему Глэдис. Джеймс болезненно скривился, глядя в свою тарелку с блинчиками.

Как и обещала, Глэдис приготовила поднос для Лоры.

— Можно я тоже пойду ее будить, папа? — спросила Мэнди, когда Джеймс взял поднос и направился к выходу из кухни.

— Нет, душечка, побудь со мной. Мне может понадобиться твоя помощь, — сказала Глэдис.

— Да нет, пусть идет, Глэдис. — На самом деле Джеймс даже рад был присутствию Мэнди в качестве буфера между ним и его девственной новобрачной. — Лоре не удалось вчера побыть с Мэнди подольше. Я уверен, что она не будет возражать.

Мэнди взлетела вверх по лестнице впереди отца, но у двери парадных покоев Джеймс остановил ее, чтобы она не ворвалась туда.

— Давай сначала я войду, — предложил он, вспомнив, что Лора была совсем раздета. Когда он покинул ее, одна нога жены лежала поверх покрывала, а из-под простыни выглядывай розовый венчик груди. — Ты оставайся здесь и сторожи поднос, пока я не позову тебя.

На лице Мэнди было написано разочарование, но она повиновалась отцу, когда он опустил тяжелый поднос на столик в коридоре. Джеймс осторожно открыл двери спальни и на цыпочках вошел в затемненную комнату. Направившись сначала к окнам, он открыл ставни, наполнив комнату солнечным светом.

Взяв ночную рубашку и халат Лоры, которые в его больших руках казались всего лишь полоской ткани и кружева, он понес их в гардеробную. Там он поменял их на более скромный халат и вернулся с ним к кровати.

Он присел на край постели. Во сне Лора выглядела наивной и совсем еще юной. Ее каштановые, чуть высветленные солнцем волосы разметались по подушке. Картина была настолько пленительной, что Джеймс не смог удержаться от искушения дотронуться до них и пропустить прядь между пальцами. Глаза его с пристрастием изучали очертания ее тела под простыней. Плечи, выглядывавшие из-под простыни, были кремовыми и гладкими, словно лепестки магнолии, и, как Джеймс уже знал по опыту, столь же благоухающими.

Отделанный кружевом край простыни все еще ласкал один сосок, розовый и разгоряченный от сна, каждый раз, когда она делала вдох. От этого касания сосок слегка напрягался. Джеймс почувствовал возбуждение, и хотя он только что поел, внутри появилось сосущее чувство, словно от голода.

— Лора. — Ему было так приятно выговаривать ее имя. До этого момента он не знал, что Лора — самое любимое его имя. — Лора. — Джеймс повторил ее имя не только чтобы разбудить ее, но и просто ради удовольствия произнести его еще раз.

Ее веки сонно затрепетали.

— М-м-м?

— За дверью одна очень нетерпеливая приемная дочь ждет, чтобы пожелать тебе доброго утра.

Она наконец открыла глаза. То, с чем столкнулся ее взгляд, сразу окончательно разбудило ее. Ноги Джеймса чуть выше коленей. Одетые в плотно облегающие мягкие шорты, со всей очевидностью подчеркивавшие его пол.

Отбросив волосы с лица, она села, потянув на себя простыню.

— Доброе утро.

— Привет.

В этот момент Лора задумалась о том, была ли исходящая от него сексуальная притягательность намеренной, или же это просто его естественное состояние? Была ли эта сексуальность такой же неотъемлемой его чертой, как зеленые глаза и пухлая нижняя губа?

Исходящая от Джеймса мужественность всегда намекала на то, что он постоянно либо думает о сексе, либо планирует заняться им, либо вспоминает о нем. И не важно, был ли он при этом одет в костюм с галстуком, шорты с футболкой или же был голым. При виде его невольно возникала мысль о хищнике, который ищет добычу и совершенно уверен в том, что поймает и одолеет ее. Пейдену была присуща какая-то постоянная неудовлетворенность, которая импонировала каждой женщине и заставляла ее стремиться стать той, которая наконец утолит этот его постоянный голод.

— Проголодалась?

Лора быстро взглянула на него. Он что, прочитал ее мысли?

— Да, пожалуй, голодна.

— Хорошо. Глэдис приготовила тебе завтрак, прямо как для лесоруба. Ты не против, если мы с Мэнди побудем с тобой, пока ты завтракаешь?

— Буду рада.

— Я позову ее. Но пожалуй, тебе лучше прежде накинуть вот это. — Джеймс протянул халат, который принес из гардеробной. Поскольку муж не оставил ей выбора, Лоре пришлось отпустить простыню. Она скользнула к ее талии, обнажив грудь.

Джеймс помог ей продеть руки в рукава, но, когда она по привычке потянулась к пуговицам, он мягко оттолкнул ее руки.

Не торопясь, он сам застегнул каждую пуговку, а потом завязал бант, который был продет в прорези под грудью. Когда он коснулся мягкой выпуклости груди, оба сделали вид, что не заметили этого.

Закончив, Джеймс отодвинулся и посмотрел на нее с удовлетворением, заправил ей за ухо выбившийся локон и сказал:

— Ну вот, замечательно.

Потом, просто потому что не в силах был устоять, он взял ее грудь в ладонь и подтолкнул вверх так, что она приподнялась над скромным вырезом ночной рубашки. Он нагнулся и прижался губами к гладкой коже, подарив ей неторопливый поцелуй.

Лора была так растрогана этим нежным жестом, что едва совладала с голосом, когда несколько мгновений спустя Джеймс открыл дверь и в комнату ворвалась Мэнди. Она прыгнула на середину постели и приветствовала Лору бурным поцелуем.

— Это здесь спал папа? — спросила она, взбивая пустующую рядом с Лорой подушку.

— Да, — ответила Лора, нервно покосившись на Джеймса, который в это время ставил поднос ей на колени.

— Прямо как по телевизору, — сказала Мэнди, сияя.

— По телевизору? — Лора пила кофе, который Джеймс так заботливо налил ей, прежде чем снова сел на край постели, так, что их бедра соприкоснулись.

— По телевизору всегда показывают мамочку и папочку, и они всегда спят в одной постели. А у меня мамочки не было, и поэтому папе всегда приходилось спать одному. А сейчас уже не нужно. Я рада, что ты теперь моя мамочка.

Лора поставила свою чашку. От волнения у нее перехватило горло.

— Я тоже рада, Мэнди. — Она протянула руки к девочке. Мэнди бросилась к ней и крепко прижалась к ее груди.