Книга Феерия чувств - Тереза Бехари

Мила не могла говорить, слышать или думать в его объятиях, вкладывая в поцелуи всю свою любовь.

Он отстранился и посмотрел ей в глаза.

– Я люблю тебя, Мила.

Услышав эти слова снова, она расстроилась.

– Перестань, ты говоришь это не всерьез.

Слезы снова выступили у нее на глазах.

– Я говорю это всерьез, – уверенно возразил он, несмотря на испуг в глазах.

– Если бы ты действительно любил меня, перестал бы таиться и рассказал о своем детстве. Об отце и матери. Если бы любил, захотел бы поделиться этим со мной.

Глава 16

Джордан приоткрыл рот, хотя с губ не сорвалось ни звука. Мила поразила его в самое чувствительное место. Прежде чем он нашелся, она продолжила:

– Почему тебе так трудно говорить со мной об этом?

– Разве ты когда-нибудь рассказывала мне о твоей жизни?

Она сделала шаг назад, и он решил, что им следует завершить этот разговор. Но его уже было не остановить.

– Легко говорить, когда это касается не тебя, правда?

– Если любишь, идешь навстречу и перестаешь умалчивать. Джордан, ребенком я никогда никому не была нужна. Я сменила более десяти семей за восемнадцать лет. Это было непросто.

Они оба едва заметно дрожали. Джордан не был уверен, что она сможет рассказать ему все.

– У меня не было ни одной родной души, никто не хотел быть со мной. Лулу стала первой, кто проникся ко мне чувствами. Мы встретились, когда нам было по шестнадцать.

Она сморгнула слезы.

– Взрослея в подобных условиях, я стала человеком, которым больше быть не хочу. – Она вздрогнула. – Я всегда скрывала настоящие чувства и мысли потому, что хотела нравиться окружающим.

– Даже со мной? – Ему было очень важно знать это.

Ее длинные ресницы были влажными, отчего взгляд стал еще более проникновенным.

– Даже с тобой. Понимаешь, я не могла, думала, что не могла, говорить с тобой о том, что действительно чувствовала. Наш брак казался мне сказкой, и я боялась ее разрушить. Дом или машины не имели значения.

«Все эти вещи я выбирал за нее», – подумал Джордан, преисполнившись отвращением к самому себе.

– У меня был ты, и этого мне было достаточно. Она приложила руку к его губам, когда он попытался заговорить.

– Подожди, я еще не закончила.

Он заволновался, подумав, что она открывается ему первый и последний раз. Он считал, что теряет ее, и не мог вынести даже мысли об этом.

– Все это привело к тому, что, когда мы потеряли ребенка, я не знала, как попросить тебя о помощи. Боялась, что ты обвинишь во всем меня. Ты просил сбавить обороты, но я этого не сделала. Упав с лестницы, поняла, что ты прав. Мне следовало вести размеренный образ жизни, наслаждаться беременностью. Когда это случилось, я чувствовала себя ужасной неудачницей. Все мои опасения оправдались.

Она плакала. Джордан привлек ее к себе, силясь утешить.

– Я решила, что это очередное доказательство того, что я тебя не стою. Я всегда ждала, что ты уйдешь от меня, и поэтому, когда это случилось…

– Ты решила, что так тому и быть.

Джордан был потрясен до глубины души.

Как он мог быть настолько невнимателеным к собственной жене? Почему ни разу не обратил внимания на то, что она почти никогда не делилась с ним своим мнением? Как он мог быть таким слепым? Нет, она все поняла неправильно. Это он был недостоин ее.

– Мила, мне так жаль. Я не знал.

Он затих. Она рассказала ему все, что он хотел узнать о ней. В ее глазах была боль. Он и представить себе не мог, чего ей это стоило.

– Ты тоже любишь меня.

Ей не нужно было говорить об этом слух, это стало понятно и без лишних слов. И теперь мысль о расставании стала еще невыносимее. Перед его мысленным взором пролетел весь прошедший год.

Джордан всегда держался особняком, но еще никогда не был так одинок. Несмотря на непростые отношения с отцом, он все равно знал, что ему есть куда вернуться, его готовы выслушать, если он захочет поговорить. Но после того, как он уехал в Йоханнесбург, они с отцом почти не разговаривали. Его жизнь стала пустой, а одиночество бескрайним.

Он всей душой тосковал по Миле и теперь понял: останься они вместе, ему было бы легче вынести боль от потери сына вместе с ней.

Ее слова заставили его признать это.

– Мой отец винил меня в смерти матери.

Неужели он произнес это вслух. Одно простое предложение воплотило бремя, тяжкую ношу, которую Джордан нес на себе все эти годы. Положив руки в карманы, он опустил глаза на воду, зная, что Мила преисполнится состраданием, когда он расскажет о своем детстве. Правда, это могло перевернуть ее отношение к нему и его отцу, к которому она так прониклась.

Проведя рукой по лицу, он попытался понять, откуда начать повествование. Что известно Миле?

– Мама узнала о том, что у нее рак, когда мне было два года. От лечения отказалась. На протяжении двух лет она не предпринимала никаких действий, несмотря на то что недомогания преследовали ее постоянно. Ей хотелось быть самой обыкновенной матерью.

Он снова вздохнул и переступил с ноги на ногу.

– Моей бабушки не стало по той же причине, но она лечилась. Это не помогало. Она отказалась, поскольку из-за лечения чувствовала себя еще хуже, ей не хотелось лишать себя драгоценного времени с семьей. Мама также выбрала меня.

Джордану было непросто стоять на месте. На него все еще давило чувство вины.

– Отец не мог смириться с этим. Как-то он признался, что на протяжении двух лет каждый день умолял мать начать лечение. Все это время со мной он держался отстраненно. Сидел подле матери, а она смотрела, как я играю. Только так он соглашался проводить время с семьей.

Воспоминания уже не были такими четкими, но эмоции остались и до сих пор причиняли ему боль.

– Конечно, он не отказался от меня. Постепенно мама слабела, отец помогал ухаживать за мной, но отказывался быть полноценным родителем. Тем не менее он оказался лучшим мужем, это я понимал даже в столь юном возрасте. Он души не чаял в маме. В конце концов она уступила ему, но лечение уже не могло помочь.

Джордан почувствовал, как Мила прижалась к нему, и обрадовался ее участию.

– Последний год ее жизни стал сплошной агонией. Химиотерапия и облучение, снова и снова. В конце концов они вернулись домой. Она умерла во сне.

– Ты ни в чем не виноват.

– Я и не думал так, до того…

Теперь он собирался поведать самое неприятное. – Годами после смерти матери мне казалось, что я хожу по тонкому льду. Отец был вспыльчив, дома я старался держаться незаметно. Зато в школе не мог подавлять себя. Как-то раз, даже не могу вспомнить, что именно я сделал, но отца вызвали в школу. Помню, как он сидел и внимательно слушал моего учителя, я заметил, как дергается его глаз. Я не подозревал, что это значит, пока мы не вернулись домой.