Книга Генерал Власов - Свен Штеенберг

Штрикфельдт без устали искал людей, которые могли бы так или иначе оказаться полезными делу. Одним из таких оказался писатель Эдвин Двингер, участвовавший во вторжении в Россию и на собственном опыте убедившийся в пагубности «восточной политики». Другим стал Гюнтер Кауфманн, главный редактор журнала гитлерюгенда «Воля и власть». Под влиянием прежних руководителей гитлерюгенда, служивших на Восточном фронте, Кауфманн выпустил номер журнала, специально посвященный русскому вопросу. В номере содержался текст «Смоленской декларации» и статья Двингера «Каждый русский — средство для победы над большевизмом». Так или иначе публикации не оказали влияния на взгляды властей. Гиммлер и Розенберг просто запретили распространение этих материалов.

Кауфманн сумел заинтересовать восточной проблемой Бальдура фон Шираха — прежде возглавлявшего молодежь рейха, а теперь гауляйтера в Вене — и организовать поездку Власова в Вену. Власову оказали там все возможные почести. Его поместили в гостиницу «Бристоль» как гостя Шираха, который выделил Власову свой автомобиль, чтобы тот мог ездить и осматривать достопримечательности.

Ширах не являлся ни сторонником «восточной политики», ни теории, которая возводила славян в ранг недочеловеков. Когда Ширах получил от Кейтеля приказ с предписанием кормить русских военнопленных не более раза в день и заставлять их спать прямо на полу или на земле, он разорвал его и распорядился, чтобы находившимся в его юрисдикции русским обеспечивали нормальную еду и условия для жизни. Он не одобрял нападения на Советский Союз, считал его неправильным шагом и усматривал в нем причину возможного поражения. Ширах все еще полагал, что можно заключить со Сталиным сепаратный мир, пусть даже для этого и пришлось бы выдать ему всех русских добровольцев, перешедших на сторону немцев.

Не зная психологической ситуации в Советском Союзе и на оккупированных восточных территориях, Ширах не разделял точки зрения Власова, что Сталина можно свалить, объединив усилия с русским народом. Но, сверх всего прочего, Ширах рассматривал Власова как предателя и, несмотря на то, что оказывал русскому гостеприимство, внутренне не принимал его. Если он и подталкивал Гитлера к тому, чтобы разрешить создание армии Власова, то только потому, что считал военное положение критическим и искал способа улучшить его.[116] Власов и Штрикфельдт не видели истинной позиции Шираха и думали, что смогли повлиять на него правильностью своих убеждений. Помпезный прием, который Ширах оказал Власову, укрепил в последнем надежду на успех его начинаний.[117]

В тот период тревог и волнений новую надежду принес вдруг Сергей Иванов. После провала эксперимента в Осинторфе он, веря, что СД располагает большим могуществом и политическими возможностями, чем армия, представил свои планы в Главное управление имперской безопасности (РСХА). Фактически под его командование вверили приданную СД русскую бригаду, которую ему с помощью опытных помощников предстояло превратить в первую часть РОА. Иванов немедленно обратился к старым товарищам — Кромиади, Сахарову и Ламсдорфу — и с одобрения СД побывал у Власова, чтобы получить разрешение действовать от его имени. После некоторых колебаний Власов согласился. Он увидел для себя возможность прояснить, пользуется ли СД одобрением со стороны Гиммлера или ставки Гитлера. Власов, однако, выставил условие — руководство новой частью примет на себя Жиленков.

Бригада СД дислоцировалась под Псковом и называла себя «Дружиной». Командовал ею бывший офицер советского Генерального штаба подполковник Родионов, носивший псевдоним Гиль.[118] Данная бригада представляла собой единственное крупное формирование под командованием русских, организованное СД; она стала также единственной частью, которую сдал партизанам собственный командир.

СД создала перед войной собственную разведку, действовавшую параллельно с военной разведкой адмирала Канариса.[119] В ходе Восточной кампании в СД возникла особая организация под названием «Цеппелин», совершенно независимая от военной разведки (Абвер-I), имевшая целью заброску агентов в советский тыл. Бригада «Дружина» служила местом сбора таких агентов, проверки их надежности и имела своей задачей борьбу с партизанами.

Бригада появилась на свет как так называемый «Русский национальный союз», образовавшийся в лагере для военнопленных Сувалки зимой 1941/42 г. с целью борьбы с большевизмом.[120] По численности группа приблизительно соответствовала батальону. После передачи в распоряжение СД и переименования летом 1942 г. часть передислоцировали в район г. Старый Быхов. Изначально ее возглавлял ряд высокопоставленных русских штабных офицеров, среди которых — генерал-майор Богданов, бывший командир 47-й стрелковой дивизии, вышеупомянутый подполковник Родионов, подполковник Орлов, майор Юхнов и майор Андрющенко. Девиз части был кратким — «За Россию».

Вторая часть «Дружины» появилась немного позднее. Ее ядро, состоявшее из 135 человек, было набрано 11 декабря 1942 г. в Шталаге майором Блажевичем и возглавлявшими лагерь Алелековым и Макаренко; позднее группу отправили в Гайдов под Люблином. В марте 1943 г. обе части перебросили в район нас. пункта Глубокое в Белоруссии, объединив вместе под названием «бригада СС «Дружина»», несмотря на то, что никакого отношения к СС она не имела.[121]

Примерно в это время началась цепь происшествий, которая привела к политической деморализации части. В феврале 1943 г. несколько бойцов бригады побывали в Берлине. Хотя на них и произвели впечатление уровень жизни, трудолюбие и деловитость немцев, контакты с обитателями концентрационного лагеря в Ораниенбауме и с женщинами, насильственно увезенными на работы в Германию, высветили факты плохого обращения немцев с людьми. Кроме того, под влиянием Блажевича Гиль-Родионов сформировал вокруг себя некое командное ядро, подавлявшее и каравшее всех, кто ему не нравился. К тому времени Блажевич, несколько раз ездивший в Латвию и установивший там связь с советской разведкой, уже вовсю вел целенаправленную работу по деморализации части. Трусоватый и склонный к оппортунизму Гиль все больше и больше подпадал под влияние Блажевича. Офицеров, пытавшихся противостоять их тактике, либо снимали с должностей, либо просто расстреливали. Что же касается СД, служба предоставила Гилю полную свободу действий. Офицер связи СД, штурмбаннфюрер СС Аппель, бывший одним из командиров СА, свел свою деятельность к тому, что обучал русских офицеров правилам поведения в офицерском клубе.