Книга Чертова Мельница - Александр Бушков

— Непременно, — сказал Сварог. — Какие наши годы? Ну, все, я должен идти, он явно рвется что-то сообщить…

Ободряюще улыбнулся и двинулся навстречу Интагару. Оказавшись рядом, шепнул:

— Возьмите меня за локоть и уведите подальше отсюда, в противоположную сторону. Другой рукой изображайте какие-нибудь загадочные пассы с самым озабоченным видом, какой у замаскированного возможен, говорите что-нибудь с таким видом, будто принесли мне срочное сообщение… В соседний зал.

Не выказав ни замешательства, ни удивления, Интагар моментально взял его под локоть и повлек в предписанном направлении. Украдкой оглянувшись, Сварог увидел, что Томи по-прежнему стоит возле изукрашенной колонны и печально смотрит вслед, вздохнул — ну что тут прикажете делать? Да ничего не надо делать, авось само пройдет…

Свободной рукой выписывая пассы, приличествующие скорее уж сценическому заговорщику, Интагар заговорил тихо, со своим обычным бесстрастием:

— Ее величество королева Сегура так и не прибыла, хотя твердо намеревалась быть на маскераде. Если бы она свершила посадку в Латеране, мне немедленно сообщили бы.

«Час от часу не легче, — подумал Сварог. — Что ее могло задержать? Что могло случиться с ее виманой, замаскированной под обычный самолет? Мара — человек обязательный, вдобавок он ей ничего не поручал. Означает ли это, что нужно беспокоиться? В последнее время ждешь любых неприятных сюрпризов… Ну какие такие неотложные дела могли ее задержать на кукольном Сегуре?»

Они оказались в соседнем зале, ничем особо не отличавшимся от только что покинутого — разве что капители колонн здесь выполнены в виде виноградных гроздьев, и резьба изображает вьющиеся виноградные лозы, а не простые узоры.

— Если у вас больше ничего, можете идти, — сказал Сварог.

Оставшись в одиночестве, он выбрал местечко поспокойнее, в углу. Знакомых поблизости вроде бы не усматривалось. Хваля собственную предусмотрительность, коснулся бляхи на тулье мушкетерской шляпы — и к нему довольно быстро приблизился наряженный балонгским банковским письмоводителем человек в синей полумаске — дежурный из девятого стола, коему на всякий случай вменялось в обязанность во все время маскерада неотступно держаться поблизости от начальства.

— Идите к связистам, — распорядился Сварог тихо. — Не знаю уж, где они тут засели…

— Здесь, на первом этаже…

— Без разницы, — сказал Сварог. — Немедленно выяснить, где вимана королевы Сегура, вообще, что с ней. Живо.

Дежурный кивнул и скрылся в пестрой толпе. Что же, как давно известно, лучше перебдеть, чем недобдить. Хотя повсюду вроде бы царит полное спокойствие, тишина и симметрия, даже неведомо откуда вынырнувший после долгого отсутствия герцог Орк ведет жизнь благонравную и размеренную, при встречах со Сварогом сохраняя ровную, отстраненную светскую вежливость…

Ждать пришлось минут десять — не самых приятных…

— Вимана ее величества стоит на своем обычном месте в сегурской столице, — доложил вынырнувший с неожиданной стороны дежурный. Вся бортовая аппаратура функционирует нормально, в режиме ожидания.

— Хорошо, идите…

Вроде бы нет поводов для беспокойства: мало ли какие, возникшие в последнюю минуту дела, могли ее задержать. Коронованных особ сплошь и рядом обременяют неожиданно всплывшими срочными делами — надо полагать, так обстоит и в крохотном Сегуре, каковой, как ни крути, есть все же доподлинное королевство…

Настроение у него чуточку поднялось, когда оркестр грянул каталаунскую райду — танец, имевший некоторое сходство то ли с казачком, то ли с мазуркой. Да-да, было в музыке нечто общее, что и не удивительно: здесь нот тоже семь, а количество звукосочетаний все же ограничено теорией вероятности. Множество здешних приключенческих и любовных романов, кстати, чертовски напоминают сюжетами и подбором героев иные земные — поскольку любовные перипетии и авантюрные приключения, в общем, везде одинаковы…

Быстрый был танец, бравурный, лихой. Ну, а поскольку он имел каталаунское происхождение, едва ли не первым в цепочке пронесся, тяжело колыша чревом, притопывая и ухая, его императорское высочество принц Элвар. Сплошь и рядом он не попадал в такт, потому что музыкального слуха лишен совершенно, о чем нисколечко не горевал — но этот недостаток восполнял нешуточной экспрессией. Как с ним частенько случается, ухитрился очень быстро оттоптать ноги парочке соседей, что соседи приняли отечески — лары прекрасно знали, кто это такой неуклюже топочет в каталаунском наряде, а земные приглашенные наверняка тоже уже прослышали.

Сварог вдруг обнаружил, что почти беззаботно притопывает в такт. И даже принялся напевать про себя:

— Казачок! Нет тебя милее!

Каблучок! Топни веселее!

Казачок плясать заставит

целый белый свет,

лучше танца в наше время нет!

Тут не было ни малейшей тоски по покинутой Земле — исключительно ностальгия по бесшабашной курсантской юности, когда казачок гремел на всякой танцплощадке, громко топали подошвы и туфельки, взлетали подолы мини-юбок…

И осекся, моментально лишившись веселого расположения духа. Наконец-то увидел Яну и сразу сообразил, отчего так раскипятился Элвар — ну да, самогон тут почти что и ни при чем…

Ее величество Яна-Алентевита, нетрудно догадаться, была несравненна и ослепительна. Никакого сравнения с той почти что девчонкой, которую Сварог увидел впервые два с лишним года назад. Вполне взрослая девушка. Определение «юная императрица» безвозвратно осталось в прошлом. Молодая императрица, так оно теперь будет правильнее.

Но вот наряд, господа мои… Действительно, стойкому консерватору Элвару, каковой пусть строгие, но короткие платья и то воспринимал, как бык красную тряпку, было от чего возмущаться. Любой пуританин незамедлительно ляпнулся бы в обморок, откинув ножки и смертно побледневши. Всего-то и наряда, что низкий алый корсаж, зашнурованный впереди, изрядно открывавший пленительные округлости, да короткая синяя юбка из какой-то непрозрачной, но легчайшей, как пух, материи, при любом резком движении взлетавшей так, что умопомрачительные загорелые ноги открывались буквально до крайнего рубежа приличия. Хотя рубеж этот стойко держался — Сварог слыхивал о подобных портняжных ухищрениях, коими особенно любили пользоваться не самые стойкие в моральном плане придворные красотки. А если учесть, что райда как раз и состояла из резких поворотов на две или три четверти, а порой и полных оборотов…

Черная полумаска, окаймленная поясками бриллиантиков, роскошное затейливое ожерелье из рубинов и сапфиров, заплетенная на две трети коса — ну, это все даже у законченных консерваторов не вызвало бы протеста. А вот левое запястье, в тридцать три морских черта и трекнутого осьминога…

Повязанная на нем голубая лента — это бы еще ничего, ибо означает всего-навсего «Готова к флирту». За исключением нескольких законченных гордячек, такую ленточку на бал-маскерад повязывает не только настроенная как следует повеселиться, не заходя далеко, светская дама, но даже иные молодящиеся старушки, до седых волос исполненные оптимизма и бодрости. Это бы еще ничего. А вот вторая, полосатая, желто-красная (именно о ней Томи и упоминала), означает нечто гораздо более игривое, так как гласит «Готова к вольностям». А эти вольности, Сварог знал на личном опыте, в девяноста девяти случаев из ста заканчиваются в тех самых многочисленных будуарах, коих согласно давним традициям маскерадов полно на верхних этажах. И потому эту ленточку наденет далеко не каждая — главным образом те дамочки, которых из светской деликатности принято именовать придворными ветреницами, хотя в обиходе, как легко догадаться, используются более смачные словечки.