Книга Таежная кровь - Владимир Топилин

И давай высказывать подобные фразы в адрес «нерадивого» мужа. Впрочем, далее словарный запас Люсьен не поддается никакому литературному описанию. И куда только подевались «высокий светский этикет», культура речи и степенные, жеманные движения.

Сергей, как заяц в петле, мечется из стороны в сторону. Люсьен, зависла ястребом, теребит податливую добычу. Костя подобен филину: сидит рядом, караулит, как бы хозяйка за топор не схватилась. Остальные: Юрик, Катя и я – раздвинулись по сторонам, чтобы в суматохе не досталось.

Неизвестно, чем закончилась бы супружеская перепалка, кабы Люсьен на ногу не пролился кипящий чайник. Умолкла «электричка», приехала «пожарная машина». Люська упала на спину, раскинула руки, закатила глаза, дрыгает голыми бедрами:

– Ах, злодей! Убить меня хочешь? Ой, ма-мо-мо-чка! Ох, как больно!

Сергей перед ней на коленях ползает, утешает, на разные ласковые слова не скупится:

– Что ты, дорогая моя! Тебе больно? Ах, он, этот чайник, и кто его сюда повесил? (Он же сам его и настраивал над огнем!) У, черт, мою голубушку ошпарил… вот я его!

Схватил чайник, закинул в темноту:

– Видела, Люся? Выкинул я его, не будет он больше моей дорогой зло причинять!..

А у Люсьен не прекращается истерика. Как у маленькой пятилетней девочки, у которой отобрали куклу. «Работает на публику», – говорят в народе. Хитрая бестия видит, что все внимание на нее, почему и визжит поросенком, мечется «в предсмертной агонии». Смотреть противно. Кажется, что в Люську вселился бес.

Неизвестно, сколько бы продолжалась подобная сцена, если бы не Катя. До этого молчаливая, девушка, тихо притулившаяся где-то там, в корнях дерева, вдруг вскочила, подошла к Люсе и наотмашь хлопнула ладонью подругу по щеке. Поставила ее «на место». По всей вероятности, знала, что надо делать с капризами самодурки.

Люсьен вмиг притихла, как мышка под лапой соболя, сжалась в комочек, выпучила глазки, уставилась на Катю, ожидая, что та врежет ей еще раз:

– Ты что?!

– А ничего, прекрати истерику! Еще запищишь, получишь добавки. – И подняла руку для очередного удара.

Люсьен притихла и, как будто ничего не произошло, стала смотреть на ногу, тихо, спокойно заговорила:

– Ах, смотри, Серж, покраснело!.. Видишь, как обожгла. Ух, и неприятно…

Заботливый муж пытался легким дыханием ослабить боль:

– Фух! Сейчас, моя дорогая, будет легче. Надо помазать мазью да перебинтовать, чтобы зараза какая не попала…

– Да уж, действительно, – наконец-то высказал свое слово Топ. – А то точно, гангрена пойдет, да ногу придется отрезать. И отстранил Сергея в сторону: – Дай посмотрю!

Ожег у Люсьен был «пустяшный». Так себе, может, три капли кипятка упало, да чуть кожа вздулась. Пузырь размером с ложку. На себе Топ бы и не заметил. Однако для Люськи это была большая рана.

– Катя, дай мне мою котомку, – обратился Топ к девушке, а когда она исполнила просьбу, достал из бокового кармана свою таежную аптечку. – Вот, приложить надо, а потом перебинтовать. К утру все пройдет.

– А что это? Трава какая-то, заражения не будет? – переживая за супругу, заволновался Сергей. – Давай лучше мазями…

– Да не бойся ты. Это мох сфагнум, на болотах растет, где клюква. Самое лучшее стерилизующее и заживляющее средство, – успокоил Топ. И улыбнулся Люське:

– Не бойся, заживет, как на собаке. Средство проверенное. Хотя там у тебя и заживать нечему… больше кричала.

– Да уж так и нечему, – вновь было зафыркала каприза. – Знаешь, как больно?!

– Знаю. Но не больней, чем если Катя тебе еще разок «прилепит».

Намек был понят мгновенно. И, скорее всего, не потому, что Люсе было больно, а оттого, что тихоня Катя имела какое-то влияние и была для нее авторитетом. Люсьен затихла, покорно прикусывая губы, перенесла «мучительную перевязку» и лишь потом удалилась восвояси на теплые мягкие нары в избушку. Больше за этот вечер до утра она к костру не выходила. Наверно, считала себя оскорбленной. А может, было стыдно за свое поведение. Хотя навряд ли.

Длительного продолжения застолья не было. Не прошло и получаса, как все завалились спать. Женская половина, Люсьен и Катя, – в избушке. Мужики – у костра, под пологом палатки.

Топ еще долго не мог уснуть. Юрик будил его своими «хрюкающими переливами». То звал выпить, то спрашивал, где они находятся. И все же надо было кому-то приглядывать, чтобы пьяный человек не завалился в костер. А когда Юрик наконец-то прилег в корни кедра и уснул, Топ прикрыл глаза. Но услышал, а потом и увидел, как из избушки вышла Катя, подошла к ним, присела над Сергеем и накрыла его своей курточкой.

А утром случилось то, ради чего описана эта незабываемая встреча, для чего было потрачено столько страниц с описанием сцен, диалогов. А это – всего одна короткая фраза, сказанная Люсьен с такой интонацией! Фраза, которую Топ, возможно, не забудет никогда.

Как и ожидалось, выпал снег. Мокрый, липкий, холодный, какой бывает в горах на такой высоте. Что здесь такого? Через пару часов растает. Потому что в тот день было еще только двадцать шестое августа. Ранняя осень на закате лета. Обычная история в природе. Противоборство двух атмосферных фронтов.

Но для Люсьен это была настоящая трагедия. Она никак не ожидала, что ей придется столкнуться еще и «с такими трудностями». Было около семи часов, когда капризная женщина выскочила на улицу из избушки в туалет. И увидала снег. Надо было видеть ее лицо в тот момент. Секундное помешательство. В глазах – ужас, испуг, страх перед очередной природной стихией. Она замерла высохшим деревом. Потом опустилась на корточки и… заплакала:

– Ах, как тяжела судьба нести на своих плечах крест жены охотника!..

И где она только такие слова слышала?! Может, приснилось? Топ потом, оставшись один, долго смеялся над «женой охотника». Над той, которая, лежа на нарах, на мягких спальниках, в тепле, пережевывая виноград под ритмы современной эстрады, довольно ревностно судила о преимуществах и недостатках процесса той или иной охоты. А в это время ее кружку и ложку после ужина мыла Катя. Не стоит и говорить о других обязанностях женщины, жены охотника, которая наравне с мужем делит все трудности в тайге.

О продолжении охоты на горных баранов не могло быть и речи. Люсьен запищала болонкой: «Только домой!» И ей никто не мог противиться. «Архаровцы» начали быстро складывать свои многочисленные пожитки в рюкзаки. Когда наступил момент выхода, все приуныли. Оказалось, что при таких погодных условиях Юрик вряд ли сможет найти дорогу в обратном направлении. И Катя робко обратилась к Топу:

– Проводи нас, пожалуйста!

Топ отказать не мог. Когда в тайге кому-то тяжело, любой человек обязан оказать помощь. Так гласит закон тайги. И не только поэтому. Наверное, слишком уж доброе сердце, мягкая душа у Топа, чтобы найти причину для отказа. И не беда, что будет упущен целый день. Главное – чтобы людям было хорошо. А от этого будет хорошо и ему.