Книга Древний Рим - Владимир Миронов

Штурмовая башня

Ливий так представил последние дни Ганнибала: «Когда впоследствии Антиох был побежден и Ганнибал бежал отсюда и блуждал по Вифинии, Фламинин, отправленный к Прусию (Прусий I, царь Вифинии. – В. М.) в качестве посла по другому вопросу, не получив раньше от Ганнибала никакой обиды, не имея и от римлян такого поручения, так как после покорения Карфагена он уже не мог быть страшным для римлян, при посредстве Прусии добился того, чтобы Ганнибал погиб от яда». Понятно желание Ливия попытаться снять с римлян подозрение в убийстве, но ближе к истине Корнелий Непот, который заявляет прямо, что за смертью Ганнибала в 182 г. до н. э., конечно же, стояли римляне.

До нас так и не дошли точные портреты этого великого карфагенянина. Есть монеты с изображениями африканских слонов, но нет монет с изображением головы Ганнибала. Нет уже и следов его походов, кроме мемориальной плиты из бронзы в италийском храме. Но это один из самых запоминающихся образов во всемирной истории. Римляне долго будут вспоминать о нем со смесью страха и уважения. И во времена Ювенала детей пугали словами: «Ганнибал у ворот!».

Интересно, что в тот же самый год умер и Сципион Африканский, и тоже в изгнании. Два самых выдающихся противника и величайших полководца были отвергнуты родиной. В Риме Сципиона Африкан-ского обвинили в том, что он якобы присвоил общественные деньги, и мир с Карфагеном заключил исключительно ради своей выгоды. Вызванный в суд, он явился, принеся достоверные документы, доказывавшие его полную невиновность. Оскорбленный недоверием сограждан, Сципион счел ниже своего достоинства показывать их в суде и предпочел удалиться в свое деревенское поместье. Перед смертью он повелел выбить на могильном камне слова: «Моя неблагодарная страна не получит моих костей».

Римские солдаты

Минует еще полвека, прежде чем римляне осадили Карфаген (149 г. до н. э.). Победа Рима и поражение Карфагена были предопределены прежде всего преимуществом первого и недостатком второго в людских ресурсах. По утверждению Полибия, Рим и его италийские союзники за время войны смогли выставить в общей сложности 700 тысяч пехотинцев и 70 тысяч всадников. Карфаген не имел таких возможностей. Служившие в пунийской армии ливийцы, нумидийцы, иберы и галлы значительно уступали в численности италикам. Они не могли поставлять Ганнибалу сравнимого количества солдат. Не помогали ни военный гений их вождя, Ганнибала, ни выучка карфагенских профессиональных воинов, ни даже ненависть к Риму отдельных союзнических племен. К тому же римляне и сами искусно пользовались разногласиями между пунийцами и африканцами. В итоге нумидийский царь Массанасса в 150 г. до н. э., выступив против пунийцев, смог разбить их (лишь меньшая часть 58-тысячной армии Гасдрубала сумела дойти до Карфагена и спастись). В такой затяжной борьбе не на жизнь, а на смерть – известна фраза Катона, которую он все время повторял: «Карфаген должен быть разрушен», – все решает военно-экономический потенциал противников. А он, конечно же, был значительно более мощным у римлян. Да, карфагеняне в той последней битве проявляли чудеса самоотверженности и мужества. После того как римляне забрали у них все вооружение (200 000 комплектов вооружения и 2 тысячи катапульт) и взяли 300 заложников, представлявших самые знатные семьи города, казалось, карфагеняне не смогут сопротивляться. Когда римляне потребовали покинуть город и поселиться вдали от моря (т. е. перестать жить тем, чем они всегда жили – торговлей), Карфаген перебил своих аристократов, сторонников мира с Римом (на любых условиях), и стал готовиться к решающей схватке. Командующим вновь назначили Гасдрубала, забив скамейками насмерть прежнего главковерха. Жители стали ежедневно изготавливать 140 щитов, 300 мечей, 1000 стрел для катапульт, 500 дротиков и копий, несколько десятков катапульт. Срочно строились и боевые корабли, для чего использовались деревянные балки зданий, медь из переплавленных статуй. Женщины отдавали свои волосы – для плетения канатов – и золотые украшения – на покупку оружия и продовольствия. Карфаген сражался с мужеством обреченного. Но мужество защитников только отсрочило финал трагедии.

Бой в Карфагене

В конце концов, город с двухметровыми стенами взяли штурмом (146 г. до н. э.). После долгих лет осады битвы, а также болезни и голод унесли жизни тысяч карфагенян, но те продолжали сражаться. Римлянам все же удалось ворваться в город. В храме бога огня стояла позолоченная статуя Решефа. Воины стали сдирать позолоченные пластины с фигуры божества весом примерно в тысячу талантов. На улицах шла страшная резня – из 700 тысяч жителей уцелело около полусотни. В Бирсе (холм с кремлем, куда бежали 55 тысяч жителей и воинов) разыгрались последние сцены этой 6-дневной трагедии. Картину битвы оставил Аппиан.

Панцирь из гробницы в Ксур-эс-Сад. Тунис. Музей Бардо

«Все было полно стонов, плача, криков и всевозможных страданий, так как одних убивали в рукопашном бою, других еще сбрасывали вниз с крыш на землю, причем иные падали на прямо поднятые копья, всякого рода пики и мечи. Но никто ничего не поджигал из-за находившихся на крышах, пока к Бирсе не подошел Сципион. И тогда он сразу поджег все три узкие улицы, ведшие к Бирсе, а другим приказал, как только сгорит какая-либо часть, очищать там путь, чтобы удобнее могло проходить постоянно сменяемое войско. И тут представлялось зрелище других ужасов, так как огонь сжигал все и перекидывался с дома на дом, а воины не понемногу разбирали дома, но, навалившись все разом, обрушивали их целиком. От этого происходил еще больший грохот, и вместе с камнями падали на середину улицы вперемешку и мертвые и живые, большей частью старики, дети и женщины, которые укрывались в потайных местах домов; одни из них раненые, другие полуобожженные испускали отчаянные крики. Другие же, сбрасываемые и падавшие с такой высоты вместе с камнями и горящими балками, ломали руки и ноги и разбивались насмерть. Но это не было для них концом мучений. Воины, расчищавшие улицы от камней, топорами, секирами и крючьями убирали упавшее и освобождали дорогу для проходящих войск; одни из них топорами и секирами, другие остриями крючьев перебрасывали и мертвых и еще живых в ямы, таща их, как бревна и камни, или переворачивая их железными орудиями: человеческое тело было мусором, наполнявшим рвы. Одни из выбрасываемых падали вниз головой, и их ноги, торчавшие из земли, еще долго содрогались; другие падали ногами вниз, и головы их торчали над землею, так что лошади, пробегая, разбивали им лица и черепа, не потому, что всадники этого хотели, но из-за спешки. По этой же причине так делали и сборщики камней. Трудность войны и ожидание близкой победы, спешка в передвижении войск, крики глашатаев и трубные сигналы, возбуждавшие всех, трибуны и центурионы, пробегавшие мимо со своими отрядами, сменяя друг друга, – все это делало всех из-за спешки безумными и равнодушными к тому, что они видели». Когда конец был близок, полководец пунийцев Гасдрубал, палач римских пленных, поклявшийся умереть, но не сдаться, трусливо бежал и пал в ноги Сципиона, умоляя того сохранить ему жизнь. В храме Эшмуна он оставил жену и своих маленьких сыновей. Сципион показал предателя последним защитникам храма. Те прокляли своего бывшего вождя и в отчаянной отваге сами подожгли храм. Жена Гасдрубала у него на глазах зарезала сыновей, столкнула детей в пламя и последовала за ними, прокляв мужа-предателя. Сенат Рима принял решение – проклятый Карфаген сжечь. Город-соперник горел 16 дней… По обуглившимся развалинам провели плугом борозду – знак проклятия и забвения. Но подлому Гасдрубалу сохранят жизнь и даже позволят провести остаток дней в Италии. С тех пор Запад, любимое дитя Рима, кажется, готов приголубить всех чужих предателей.