Книга Тайны Шлиссельбургской крепости - Николай Коняев

Было ему одиннадцать лет…

Этим, кажется, и завершилось сражение обезумевшего Петра I с Божиим Промыслом.

Нет, не группой заговорщиков, а на Небесах была исправлена воля царя-деспота, гроб которого, долго еще не преданный земле, стоял среди лесов строящегося Петропавловского собора…

На русском троне сел русский наследник.

6

«За малолетством императора, — говорилось в завещании Екатерины I, — имеют вести администрацию обе наши цесаревны, герцог и прочие члены Верховного совета».

Герцог — Александр Данилович Меншиков, герцог Ижорский.

Кроме него в Совет входили Ф.М. Апраксин, Г.И. Головкин, П.А. Толстой, Д.М. Голицын, А.И. Остерман.

России был дан шанс избежать трагических лет засилья временщиков, бироновщины, но — увы! — всевластные «птенцы гнезда Петрова» сделали всё, чтобы страна не смогла воспользоваться этим шансом.

Как обучали юного императора, показывает распорядок, который А.И. Остерман составил для Петра на вторую половину 1727 года:

На занятия одиннадцатилетнему мальчику отводилось в день не более трех часов. Остальное время император должен был отдыхать и развлекаться.

По вечерам он играл в карты с теткой, будущей императрицей Елизаветой, днем частенько отправлялся на охоту.

Ребенка почти насильно втягивали во взрослые забавы, и это оказалось губительным и для его здоровья, и для характера.

«Молодой царь, — пишет историк Н.И. Костомаров, — поставленный в водовороте разных партий, начал показывать в своем характере такие черты, что и иностранцы, следившие за ходом дел при дворе, находили, что в некоторых случаях Петр II напоминал своего деда Петра I именно тем, что не терпел никаких возражений и непременно требовал, чтоб все делалось вокруг него так, как ему хочется».

Еще более губительной для Петра II была опека, которую взял над ним Александр Данилович Меншиков…

Надо сказать, что, став генералиссимусом, Александр Данилович переменился в своих симпатиях. Между прочим, вспомнил он и о бабушке императора, томящейся в Шлиссельбургской крепости.

В народе говорили, что царица была сожжена во время пожара на Конюшенном дворе в 1721 году, но нет, 19 июля 1727 года Меншиков получил от нее письмо.

«Генералиссимус, светлейший князь Александр Данилович, — писала старица Елена. — Ныне содержусь я в Шлютельбурге, а имею желание, чтобы мне быть в Москве в Новодевичьем монастыре; того ради прошу предложить в Верховном тайном совете, дабы меня по-велено было в оной монастырь определить и определено бы было мне нескудное содержание в пище и прочем и снабдить бы меня надлежащим числом служителей, и как мне, так и определенным ко мне служителям определено бы было жалованье, и чтоб оный монастырь ради меня не заперт был… Вашей высококняжеской светлости Июля 19 дня 1727 года богомолица монахиня Елена».

На этот раз прошение бабушки императора не затерялось в канцелярии светлейшего.

«Государыня моя святая монахиня! — сразу же ответил он. — Получил я от вашея милости из Шлютельбурга письмо, по которому за болезнию своею не мог в Верховный совет придтить и для того просил господ министров, чтобы пожаловали ко мне, и потому они изволили все пожаловать ко мне (21 июля. — Н.К), тогда предложил я им присланное ко мне от вашей милости письмо и просил всех, чтобы вашу милость по желанию вашему определить в Москве в Новодевичий монастырь, на что изволили все склониться, что отправить в Новодевичий монастырь и тамо определить вам в удовольствие денег по 4500 руб. и людей вам по желанию, как хлебников и поваров, так и прочих служительниц: для пребывания вашего кельи дать, кои вам понравятся, и приказали вас проводить до Москвы бригадиру и коменданту Буженинову; чего ради приказали ему быть сюда для приему указу в Москву к генерал-губернатору и о даче подвод и подорожных и на проезд денег 1000 руб.; о сем объявя вашу милость поздравляю, и от всего моего сердца желаю дабы вам с помощию Божию в добром здравии прибыть в Москву и там бы ваше монашество видеть и свой должный отдать вам поклон.

P.S. Жена моя и дети и обрученная государыня невеста и свояченица наша Варвара Михайловна вашей милости кланяются».

Письмо было отправлено 25 июля с ординарцем лейб-гвардии Семеновского полка бомбардиром Владимиром Грушецким, а 31 июля был дан Указ из Верховного тайного совета камер-коллегии отпустить «на некую дачу» 1000 руб.

2 сентября 1727 года царица приехала в Москву и остановилась сначала в Вознесенском монастыре в Кремле, а потом перебралась в Новодевичий монастырь, в палаты близ Святых ворот, над которыми располагалась церковь Спаса Преображения.

Снова стала она царицей.

Снова при ней был назначен особый штат, на содержание которого отпускалось 60 000 рублей в год.

Но и обретенное довольство и почести не избавили ее от нового горя.

7

Петра II возвели на престол в одиннадцать лет.

«После как Бог изволил меня, в малолетстве всея России Императором учинить, — говорил он на Государственном совете, — настоящее мое старание будет, чтобы исполнить должность доброго Императора, то есть, чтобы народ мой подданный, богобоязненностью и правосудием управлять, чтоб бедных защищать, убогих и неправильно отягощенных от себя не отгонять, но с веселым лицом жалобы их выслушивать и, по похвальному Императора Веспасиана примеру, никого от себя печального не отпускать…»

Но, конечно же, это были только слова…

Перемена в состоянии — избегаемый всеми, заброшенный ребенок превратился во властителя гигантской империи! — конечно же, оказалась непосильной для мальчика.

За те два с половиной года, что, как и мачеха, провел он на престоле, Петр II ничего не успел сделать для приготовления себя к высшей в стране власти.

Еще неопытный и незрелый, он сделался игрушкой в руках властолюбивых вельмож, и на двенадцатом году жизни насильно был обручен с Марией Александровной Меншиковой, а в четырнадцать, когда Долгоруким удалось свалить «светлейшего», — с княгиней Долгорукой…

Роковым оказалось для Петра II и сближение с соперником Меншикова молодым князем Иваном Долгоруким.

Ночи превращались в дни, царь возвращался на рассвете и ложился в семь утра. Начала проявляться семейная склонность к пьянству, что, по справедливому замечанию Н.И. Костомарова, «казалось вполне естественным и наследственным: дед его и отец были подвержены тому же пороку».

Борясь за влияние на императора, Долгорукие менее всего думали о развитии подростка, менее всего заботились об интересах державы.

Используя мальчишеское увлечение Петра II охотой, они всячески поощряли его в этой страсти.

Грандиозной была потеха, устроенная для юного императора в тульских лесах осенью 1729 года.

Больше месяца длилась она…

Охотники затравили четыре тысячи зайцев, полтысячи лисиц, добыли пятнадцать рысей, пять медведей…