Книга Повседневная жизнь женщины в древнем Риме - Мари-Терез Рапсат-Шарлье

Часто к этому возрасту женщина давно уже теряла красоту, а если она, исполняя свой долг, регулярно рожала, этот неприятный процесс протекал еще скорее.

Волосы, поседев, уже не чаруют. Ах, как легко, как легко морщины ложатся на кожу, Как выцветает у нас нежный румянец лица, —

и поэт, желая женщинам добра, дает им и вправду, быть может, добрый совет:

…Нам облегчения нет в непрерывных утратах Рвите же розы, пока в прах не опали они!

Так или иначе все, вместе с Катуллом, говорили, что для истинной красоты недостаточно физического совершенства: нужно очарование, обворожительность, нечто, что поэт называет «крупинкой соли» (mica salis).

Физическая активность и здоровье

Были профессиональные спортсменки, на которых, впрочем, смотрели косо; медики знали, что у них часто не бывает регул. Но в целом римские женщины классической эпохи почти не занимались спортом. Они, конечно, ходили в термы помыться и поплавать — либо в особо отведенные часы, либо в специальные женские заведения. Гимнастика рекомендовалась им не для забавы, а для здоровья (особенно в ключевые моменты их детородной жизни) и была в основном пассивной: девушек и молодых женщин шевелили, но сами они не двигались. Их возили в повозках по дорогам и в лодках по воде, причем они так или иначе подвергались тряске. Более подвижные женщины гуляли пешком, осторожно играли в мяч и более азартно — в чехарду. В случайных прерываниях беременности очень часто винили резкие движения и падения. Редчайшими исключениями были Милония Цезония, любившая верховую езду и с удовольствием совершавшая прогулки с любовником-императором верхом на лошади, Агриппина, которая спаслась вплавь, когда сын в первый раз устроил на нее покушение, и Цинция, которой нравилось плавать в открытой воде. Долгое время считалось, что мозаики (поздние) из Пьяцца Армерина в Сицилии изображают девушек, занимающихся разными видами спорта в специальных костюмах, но скорее всего это танцовщицы, исполняющие спектакль в некоем мюзик-холле того времени.

Типичные женские болезни

Среди болезней существовали типично женские, которых особенно боялись не столько из-за их опасности, сколько из-за общественной репутации. Прежде всего это была постыдная, парадоксальная болезнь — женский сатириазис, крайнее напряжение гениталий, доходившее даже до своеобразной эрекции. Таким образом, женщина заболевала мужской болезнью, напоминая сатира в состоянии сексуального возбуждения.

Бесплодие (часто сопровождавшееся истерией) — худшее, что может случиться с женщиной. Юристы, как мы видели, особо рассматривали случаи постоянных выкидышей. Они различали женское бесплодие от природы (sterilis natura) и бесплодие приобретенное, возникшее вследствие болезней детородных органов (vitium vulvae — смысл слова vulva здесь шире, чем просто влагалище). Если кто покупал бесплодную рабыню, зная о ее бесплодии, продавец не отвечал — она считалась здоровой. Но если болезнь обнаруживалась позднее, рабыня здоровой не считалась и сделка могла быть расторгнута. Обсуждался также случай, когда девица оказывалась arta («тесной») — из-за узости влагалища не могла стать женщиной.

Что касается законного супружества, то, хотя было известно, что жена не всегда виновата в бездетности, что супруги, не имеющие детей друг от друга, могли иметь их, вступив в другие союзы, женщина всегда а priori признавалась виновной и, следовательно, могла быть разведена. Часто встречающиеся в храмах Италии и римской Галлии молитвы на каменных и терракотовых табличках свидетельствуют о желании иметь детей и о благодарности родителей, чьи мольбы исполнились. Врачи также старались общим и местным лечением исцелить бесплодие, вызвать менструации, если те случались нерегулярно, расслабить или выпрямить устье матки. Многие продолжали использовать гинекологическое окуривание: в матку вдувались ароматические пары или курения (кирказон, подорожник и т. п.), что помогало и от истерических рыданий.

Представление о самой истерии было основано на старой гиппократовой идее о блуждающей матке: она будто бы меняла положение внутри тела, привлекаясь благовонием и отталкиваясь зловонием, а также в зависимости от собственной сухости или увлажненности; останавливаясь в неподобающем месте, она вызывает истерику. Отказавшись от такой этиологии болезни, врачи не изменили методы лечения, так что наступила полная неразбериха.

Что касается женских «флюксий» — вагинальных или маточных истечений жидкости, — они часто не поддавались лечению. Вот почему Гален стяжал особую славу, добившись исцеления жены Боэта, когда все его коллеги зашли в тупик. «Она страдала так называемыми женскими истечениями. Сперва она, стыдясь обратиться к известным врачам, в число которых, как всем уже было ясно, входил и я, доверила себя своим обычным повитухам — лучшим в городе.

Поскольку все оставалось по-прежнему, Боэт собрал всех нас и стал советоваться, как поступить. Когда мы согласились делать все по способу, предложенному Гиппократом и лучшими из его наследников, Боэт пожелал, чтобы я почаще встречался с женщинами, имевшими попечение о его супруге, изучил состав снадобий, предназначенных для различных частей тела, имея в виду общий план — высушить не только маточную область, но и все ее тело. А именно, между прочим, женские части следовало мазать вяжущими мазями, что я и сделал.

Но поскольку под действием этого лечения ее здоровье явно ухудшалось, мы, что вполне естественно, пришли в сильное замешательство; и хотя мы искали, к какому другому способу лечения перейти, никто и по размышлении не отыскал его, и опыт не подсказал никакого способа, более действенного, нежели тот, с которым согласились наилучшие медики.

Сверх того, на животе у больной явилось вздутие, точно такое, какое бывает у беременных. Некоторые из женщин, имевших о ней попечение, решили, что это и впрямь случилось благодаря беременности. Но из врачей, также наблюдавших за больной, никто не думал так Ведь следы женских истечений, появлявшиеся каждый день, свидетельствовали против подобного вывода.

Служанка, отвечавшая за госпожу, весьма, как мы знали, толковая, делала ей все, что делают беременным, в том числе ежедневно мыла в бане. И вот однажды, когда больная была в первом банном помещении, ее схватила сильнейшая боль, какая обыкновенно бывает у рожениц, и излилась жидкость водянистого вида в таком количестве, что она, выбежав в предбанник, потеряла сознание.

Женщины сбежались с громкими воплями, но ни одна из них не стала ей растирать ни ноги, ни руки, ни подвздошье или, как иногда говорят, желудок. Случайно я как раз проходил мимо дверей бани, услышал крики и поспешил внутрь. Увидев, что больная в обмороке, я схватил мазь, сделанную из копытня, и натер ей желудок, а женщинам велел не стоять и не реветь попусту, а одним согревать ей руки, другим ноги, третьим давать ей нюхать сильно пахнущие вещества. Так мы вскоре привели ее в чувство.

Повитуха очень обрадовалась, что по истечении жидкости живот опал — не потому, что ошиблась, думая, что больная должна вскоре родить, а потому, что, хорошо зная свое дело, могла упрекать нас, не доверявших нами же назначенному лечению.