Книга Черный Стрелок 2 - Александр Мазин

Алеша отвернулся. Ему в очередной раз напомнили, что из себя представляют его новые друзья.

«Но это – мои друзья! – сказал он сам себе. – Не о чем говорить». Базара нет, как выражается Евгений. Без них Алеша был бы давно мертв или сидел в хлебаловской психушке, «дозревая» до восемнадцатилетия, чтобы отдать «опекуну» последнюю часть отцовского наследства. С волками жить – по-волчьи кусаться. Только вожак стаи имеет право задавать нужный тон. Но на вожака Алеша пока не тянет. Пока…

– Ладно, – согласился Бессонов. – Будь по-вашему. Списываем… – Он покосился на Шелехова и сказал: – Леха, ты не глянешь по своему компьютеру, какие там пансионаты под Краснянском есть? И телефончики. Лучше заранее определить, куда кости кинуть…

– Гляну. – Алеша вышел в другую комнату.

Если Евгению надо переговорить со своими без Алексея, это его право.

Опять-таки ему надо еще часа два, чтобы поработать с голосовой программой, без которой, может статься, вся будущая операция превратится в пшик.

Глава двадцать четвертая

До отъезда отладить программу он не успел. Закончил уже здесь, в бывшем пионерском лагере «Зорька». На то были уважительные причины: все контакты с Андреем Игоревичем шли через него. Даже Уж, на которого легла основная часть разработки операции, не знал всех деталей. Андрей Игоревич убедил Алешу, что так будет правильно. Каждый должен знать то, что ему необходимо знать, не более. Подполковник был опытным оперативником, а Алеша – нет. Но он учился…

«Сходимость – 96,2 %,– выдал компьютер. – Продолжать корреляцию? Да? Нет?»

«Нет», – выбрал Алеша.

Даже восьмидесяти достаточно. Это ведь будет не живой разговор, а телефонный. Неизбежные трансляционные помехи, запланированные фоновые шумы.

Все. Подготовительная работа закончена. Шелехов выключил компьютер, встал, с хрустом потянулся. Грязная оконная сетка, душно, запах металла и смазки, Бессонов, склонившийся над столом, на котором, на газетке, разложены детали автомата… Такая знакомая картина… Когда же это кончится?

– Пойду прогуляюсь, – сказал Алексей.

Бессонов посмотрел на него (руки продолжали работать с той же точностью и быстротой).

– Иди. Только недалеко, и ствол возьми.

Алеша кивнул. Ему стало лень цеплять на себя всю «сбрую», поэтому он просто вынул пистолет из кобуры и привычным (уже привычным!) движением сунул сзади под ремень.

Итак, приближалась заключительная часть операции под кодовым названием «Женский праздник». Название придумал Монах. В этом, собственно, и ограничилось его участие в разработке операции.

Все остальное «спроектировал» Уж при посильном участии Бессонова, Ленечки и Алексея.

Поселок Праздничное действительно был укреплен немногим хуже линии Маннергейма. Три линии охраны, «умная» электроника, население – семьи хлебаловских ветеранов, стволов в каждом доме – больше, чем людей. И каких стволов! Согласно данным, хранившимся в базах Хлебалова, одних только ГМ-94, весьма популярных гранатометов, выпускаемых Курганским металлическим, в Праздничном числилось девятнадцать единиц. И это – по сведениям трехмесячной давности, то есть – в мирное время. Сейчас, по полученной от подполковника информации, в Праздничное активно завозили тяжелую боевую технику: системы наведения, ракетные установки… Все, чем был богат прайс-лист Курганского завода. К счастью, ни танков, ни даже самоходок в Кургане не делали, но выяснилось, что Юматов ухитрился купить у армейцев двадцать семь «списанных» грузовиков, вполне пригодных для оборудования под платформы для орудий.

Вот такие новости Алеше «вручил» Андрей Игоревич. Вместе с записью телефонных разговоров Застенова и информацией о том, где следует получить заказанное бессоновской командой «оборудование».

Вид у подполковника был донельзя измотанный и весьма суровый. Куда мрачнее, чем в их прошлую встречу. И он, наконец, открыл свои карты. Вынужден был открыть, потому что от эффективности действий Алешиной команды зависело все.

Совершенно очевидно, что вывоз Нади из Праздничного был для подполковника действием сугубо вторичным. Приманкой для Сурьина и Шелехова. Главной его целью было – вскрыть оборону поселка. Хотя бы на кратчайшее время…

Это была задача, близкая к самоубийству. Алексей, ознакомившийся с данными, понял это даже без консультации Ужа и Ленечки. У них имелся некий план по проникновению внутрь. План шаткий, основанный исключительно на внезапности, на уверенности противника в собственных силах и на Лешиной придумке, которую еще следовало осуществить. Даже если все получится как запланировано, даже если никто, включая людей Куркова, не допустит сбоев, а случайная пуля не сделает неучтенную дырку в какой-нибудь из ключевых фигур, вероятность успеха – процентов сорок.

Но проникнуть внутрь – только первый этап. Вопрос: как потом вырваться из мышеловки? Да какой, к хренам мышеловки! Полноценного медвежьего капкана.

В Праздничном не два-три десятка «местных» и пара дюжин охраны, а почти три сотни отлично подготовленных боевиков, отменно вооруженных и готовых именно к внезапным действиям.

Первый же выстрел, даже не выстрел, любое нарушение режима охраны – пружина сработает, капкан захлопнется и вся его мощь обрушится на проникшую внутрь группку «диверсантов». Вопрос только в том, прихлопнут ли их сразу, или потратят некоторое время на переговоры. Последнее же зависит от того, какие инструкции даны Хлебаловым относительно своей молодой жены. Если Хлебалову предпочтительнее статус вдовца, а не «молодожена», никаких переговоров не будет.

Общий итог в любом случае очевиден. Никаких шансов на успех.

Вот поэтому мрачному подполковнику и пришлось выложить Алексею всё. Весь свой план, который напрямую зависел от того, решится ли шелеховская команда на смертельный риск.

Подполковник знал: в Праздничном копится заряд такой силы, что ахнет – костей не соберешь. Взорвет не только Ширгород. Москве тоже мало не покажется. Если бы все зависело от подполковника, Хлебалова бы уже давно устранили. Физически. Но в отличие от никитского князька, который принимал решения сам, подполковнику требовалась санкция сверху. А «верху» нужны были конкретные доказательства нарушений. И – живой обвиняемый Хлебалов, которого можно использовать в политической игре.

Знал ли об этом Хлебалов? Вероятно, догадывался. И потому мог позволить себе куда больший риск, чем его противники. В какой-то момент он пошел ва-банк, его стиснули со всех сторон, даже объявили шах… И тут всё застопорилось. Абсолютно всё, даже приказ о расформировании «карманной» хлебаловской структуры – рыбинспеции. Бумажные приказы – одно, а реальность – другое.

Та же рыбинспекция вовсе не собиралась «распускаться». Ее лишили госфинансирования, но это мало что изменило, потому что главная подкормка шла не от государства. Рыбникам приказали сдать оружие, рыбники приказ проигнорировали. И что дальше? Одно дело – принять сданное, совсем другое – отнять силой. Кто, интересно, будет отнимать? ОМОН? А кто рискнет дать такую команду ОМОНу? Вернее, кто уполномочен дать такую команду? Тем более, что в ответ на бумажный приказ выкатилась целая прорва бумажных же протестов: из министерств и ведомств, из Думы и партийных комитетов. СМИ тоже не остались в стороне: да как же это! Да что же это! Да кто же это посмел расформировать структуру, которая так эффективно борется за сохранение наших национальных природных ресурсов!