Книга Вожди и разведка. От Ленина до Путина - Игорь Дамаскин

Войсковая разведка столь же активно действовала и в ходе самой Курской битвы. Оценивая работу разведок в этот период, Жуков писал:

«Благодаря блестящей работе советской разведки весной 1943 года мы располагали рядом важных сведений о группировке немецких войск перед летним наступлением… Хорошо работающая разведка была также одним из слагаемых в сумме причин, обеспечивших успех этого величайшего сражения».

Летом 1944 года военные действия были перенесены за рубежи нашей родины. В связи с этим, 24 июля 1944 года Сталин подписал директиву, предписывающую начальникам штабов и разведотделов фронтов создавать активно действующие агентурные сети на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран путем внедрения агентуры на важные объекты на глубину до 500 километров от линии фронта, а также в различные националистические и другие организации и формирования.

А в приказе по агентурной разведке № 001 наркома обороны за 1945 год требовалось по мере приближения к территории Германии усилить разведывательно-диверсионную деятельность и увеличить число забрасываемых в тыл противника разведгрупп.

Приказ 001 можно расценивать по-разному. С одной стороны, заброшенные на немецкую сторону разведчики смогли передать некоторую информацию, с другой же — практически все они, истинные герои и патриоты, были обречены на верную гибель.

Вспоминает Никольский, руководивший заброской групп из Бреста и Кобрина:

«Конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Еще до окончания войны нам стало известно, что почти все наши разведывательно-диверсионные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся в свое время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, явилась фактически авантюрой. По малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлялись моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» — «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики.

Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трэдом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».

В числе погибших оказалась и Анна Морозова, руководительница Сешинского подполья, которая после освобождения Сешн вместо предложенной ей должности в райкоме комсомола пошла в школу радисток. Окончив ее, была заброшена в Восточную Пруссию. После гибели двух разведгрупп, в которые она входила, Аня присоединилась к польскому партизанскому отряду. 11 ноября 1944 года во время облавы, будучи раненой, под угрозой захвата взорвала себя и рацию гранатой. В 1965 году ей было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, и она была награждена польским Крестом Грюнвальда II степени.

Докладывались ли Сталину плачевные итоги выполнения его приказа 001? Вполне возможно, так как разведка получила указание перейти к заброске во вражеский тыл немцев из числа перебежчиков, военнопленных или репрессированных фашистами. К сожалению, и эта акция окончилась печально. Яркая иллюстрация этого в следующем документе:

«Начальнику Разведуправления ГШ Красной Армии генерал-полковнику Кузнецову.

С августа 1944 по март 1945 года подготовлено 18 разведгрупп из числа пленных — 14 радиофицированных, 4 группы маршагентов. С тремя группами не была установлена связь: одна группа погибла, вторая предана радистом, третья, очевидно, погибла, так как выброшена непосредственно в район активных боевых действий. Из оставшихся 11 групп 2 вышли на связь, но не работали, 9 работали от 8 дней до 3 месяцев… 4 группы маршагентов в срок не возвратились, судьба их неизвестна.

Начальник разведотдела штаба 3-го Белорусского фронта

Генерал-майор Алешин».

Фронтовая войсковая разведка продолжала активно действовать до самой Победы. Тысячи захваченных «языков», успешная работа воздушной и радиоразведки способствовали победоносным операциям Красной Армии на завершающем этапе Великой Отечественной войны.

* * *

Несмотря на то что Сталин не всегда доверял сообщениям разведки, он, по вполне понятным причинам, старался использовать все ее возможности.

В 1939 году во время польской кампании НКВД захватило графа Нелидова — двойного агента абвера и английской разведки. Без особого труда его удалось «убедить» стать и советским агентом. Будучи наблюдательным и неглупым человеком, за годы «службы» в абвере он познал многие его тайны, в частности, основные установки абвера по разведывательно-диверсионной работе в условиях, как говорил Канарис, «решающих сокрушительных ударов в скоротечной военной кампании», то есть блицкрига. Своими наблюдениями и выводами о том, что немцы не готовы к длительной войне, Нелидов поделился с нашими разведчиками (Журавлев, Судоплатов, Рыбкина), которые не придали им должного значения.

Однако первые же наши поражения подтвердили показания Нелидова. О них было доложено Сталину. Тот немедленно отдал соответствующее распоряжение. Для подробных допросов Нелидова и ознакомления с оперативными документами, полученными еще в 1937 году о военно-стратегических играх вермахта в духе блицкрига, в НКВД прибыли начальник Разведуправления Красной Армии Голиков и заместитель начальника оперативного управления Генштаба Василевский. Их заключение было доложено Сталину и Жукову. Результатом стала установка Сталина на упорное, порой безнадежное сопротивление наших войск в окружении, чтобы сбить теми наступления немцев, втянуть их в затяжную войну, на которую они не рассчитывали.

* * *

Теперь коснемся вопроса спорного и не до конца проработанного — о сепаратных мирных переговорах, которые велись или якобы велись советской разведкой по указанию Сталина.

В конце июля — начале августа 1941 года наступление немцев на какое-то время приостановилось, точнее, было приостановлено упорным сопротивлением Красной Армии. Однако наступление противника могло возобновиться в любой момент. К тому же не уменьшилась угроза нападения с Востока, которой Сталин не переставал опасаться. Об этом свидетельствует хранящаяся в личном архиве Сталина его телеграмма:

«31.7.41. 2 ч.50 м. Хабаровск, секретарю крайкома Боркову.

Семьи пограничников и комсостава нужно эвакуировать из прифронтовой полосы. Отсутствие такого мероприятия привело к уничтожению членов семей комсостава при внезапном нападении немцев. То же самое может случиться при внезапном нападении японцев».

Только ли нападения японцев опасался Сталин в августе 1941 года? Верил ли он в нашу победу, или в его душу закрадывались сомнения?

В личном архиве Сталина я познакомился с одним удивительным документом. В нем все: страх перед возможным поражением, неверие в свои силы, тщетная надежда на несбыточное — открытие союзниками Второго фронта в 1941 году.